Джим Батчер - Бигфут — клиент Гарри
— Но чтобы выиграть бой, придётся причинять людям боль. И это неправильно.
— Да, — согласился я. — Это так. Но иногда это необходимо.
— Это не обязательно делать прямо сейчас, — сказал он. — Со мной всё будет в порядке. Это будет больно, но я останусь цел.
— Может быть, — кивнул я. — Но что будет, когда они разделаются с тобой? Что произойдёт, если они решают, что избивать тебя было очень весело, и пойдут выбирать кого-то другого, чтобы продолжить развлечение?
— Вы, правда, так думаете?
— Да, — сказал я. — Именно так поступают хищники вроде них. Продолжают причинять людям боль, пока кто-то не заставит их остановиться.
Он покрутил карандаш в руке.
— Я не люблю драться. Мне даже игра «Уличный боец» не нравится.
— Речь, на самом деле, не о борьбе, — сказал я, — а о способах общения.
Он нахмурился.
— Чего?
— Они делают нечто плохое, — пояснил я. — Ты должен пообщаться с ними. Дать им понять, что то, что они делают, является неприемлемым, и что они должны прекратить.
— Я говорил, — ответил он. — Я пробовал, давно. Это не сработало.
— Ты говорил с ними, — сказал я. — Это не то. Тебе нужно найти другой способ, чтобы донести до них твоё сообщение. Ты должен им показать.
— Вы имеете в виду, причинить им вред.
— Не обязательно, — спокойно возразил я. — Но парни вроде этих двух шутников уважают только силу. Если ты покажешь им, что ты сильный, до них дойдёт.
Ирвин нахмурился сильнее.
— Никто никогда раньше не говорил со мной о таком.
— Я так и думал.
— Я… боюсь, у меня не получится.
— А кто не боится? — спросил я. — Но единственный способ победить свои страхи, повернутся к ним лицом. Если ты не сделаешь этого, они по-прежнему будут так поступать с тобой, а потом с другим, и когда-нибудь кто-нибудь получит тяжёлые травмы. Ими могут оказаться даже эти двое ослов, которых покалечат, если кто-нибудь не заставит их осознать, что ведущие себя так долго не живут.
— На самом деле, они неплохие ребята, — медленно сказал Ирвин. — Я имею в виду… со всеми, кроме меня. Они хорошо относятся к другим людям.
— Тогда я бы сказал так, помогая им, ты также помогаешь себе, Ирвин.
Он неторопливо кивнул и глубоко вздохнул.
— Я… я подумаю над этим.
— Отлично, — сказал я. — Думать самостоятельно — ценнейшее умение из тех, что ты со временем обретёшь.
— Спасибо, Гарри, — поблагодарил он.
Я встал и взял метлу.
— Не за что.
Я снова занялся уборкой столовой в стороне противоположной от той, где стоял тренер Пит. Ирвин вернулся к своему письменному заданию — а братья-забияки вошли внутрь.
Они двигались прежним способом, перемещались между столами, расходясь, чтобы зайти на Ирвина с двух сторон. Они не обращали внимания на меня и тренера Пита, им не терпелось вступить в контакт с Ирвином.
Ирвин перестал писать, когда они оба оказались на расстоянии примерно в пять футов от него, и, не поднимая головы, сказал резким твёрдым голосом:
— Стоп.
Они замерли. Я мог видеть лицо только одного из задир, тот хлопал глазами от неожиданности.
— Это не круто, — сказал Ирвин. — Я не позволю вам так поступить.
Братья посмотрели на него, обменялись довольно дикими ухмылками, а потом оба бросились на Ирвина и схватили за руки. Они с поразительной скоростью и силой поволокли его назад и бросили спиной на пол. Один начал хлестать его по лицу, а второй достал короткий обрезок толстого резинового шланга, задрал рубашку Ирвина, и принялся лупить им по животу.
Я стиснул зубы и потянулся к ручке своей швабры, на самом деле, из ведра торчала совсем не швабра. Это был мой посох, дубовый, шести футов в длину, из дуба, в обхвате с кольцо, образуемое большим и указательным пальцами. Если так братья-драчуны только начинают трёпку, не хочу даже думать, что будет в конце. Есть рядом цверг или нет, но я не мог позволить этому продолжаться, пришлось вмешаться.
Темные глаза тренера Пита сверкнули на меня поверх спортивного журнала, он согнул пальцы на одной руке в фигуру, которую не смог бы повторить ни один человек. Не знаю, какой магической энергией пользуется чёрный альв, но управлялся ей он отлично. Раздался резкий треск, и вода в ведре со шваброй замёрзла в одно мгновение, мой посох оказался в ледяной ловушке.
У меня сильно забилось сердце. Такие магические умения были плохим, очень плохим знаком. Это означало, что цверг лучше, чем я — даже намного лучше. Ему не требовался фокус, в качестве которого я использовал посох, помогавший мне концентрироваться и направлять свою силу. Если бы мы бились на мечах, такой финт можно было бы сравнить с обрезанием мне кончиков ресниц без единой капли крови. Этот парень убьёт меня, если я буду биться с ним.
Я стиснул зубы, схватил посох обеими руками и послал импульс силы и воли вниз, вдоль по вырезанным на нём рунам, в лёд.
— Forzare, — пробормотал я и провернул посох. Поток чистой энергии ударил в лёд, кроша его на мелкие куски.
Тренер Пит наклонился немного вперед, в напряжении, я увидел, как заблестели его глаза. Чёрные альвы — консерваторы, их культура родилась во время викингов. Они считали бой на смерть за забаву, причём, чем он страшнее, тем веселее, в их представлении, милосердие — это быстрое убийство, а его противоположность — убийство медленное. Если я начну битву с этим цвергом, то она не закончится, пока один из нас не погибнет. И, скорее всего, это буду я. Мне было страшно.
Звуки ударов резинового шланга по животу Ирвина и хриплое дыхание дерущихся детей эхом гуляли по большому помещению.
Я глубоко вздохнул, схватил свой посох обеими руками и начал снова начал писать своё завещание.
И тут Ирвин Бигфут взревел:
— Я сказал нет!
Парнишка резко крутанул плечами и отбросил одного из братьев, словно веса в нём было не больше, чем в футбольном мяче. Обидчик успел пролететь десять футов прежде, чем приземлился на задницу. Второй брат смотрел на это в шоке, когда Ирвин Бигфут сел, схватил его за шкирку и поднялся на ноги. Он просто держал второго брата на весу и с яростью смотрел на него.
Братья-шпанята унаследовали от сверхъестественного родителя свои хищные инстинкты.
Ирвин от своего отца бигфута получил нечто иное.
Второй брат уставился на более младшего мальчишку и попытался вывернуться, лицо у него побледнело от бешенства. Ирвин продолжал крепко держать его.
— На меня смотри, — рычал Ирвин. — Это плохо. Ты понял меня? Ты делал мне больно. Без всякой причины. Больше не получится. Всё. Я больше не позволю так поступать. Уяснил?
Первый брат приподнялся, сел на пол и с изумлением уставился на бывшую жертву, теперь играючи державшую его брата на весу.
— Ты меня слышишь? — спросил Ирвин, слегка встряхнув мальчишку. Я услышал, как у того лязгнули зубы.
— Д-да, — заикаясь, выдавил юный пакостник, старательно кивая. — Я слышу. Я слышу тебя. Мы оба тебя слышим.
Ирвин нахмурился на мгновение. Затем он дал второму брату толчок, прежде чем отпустить. Хулиган упал на пол в трёх футах от Бигфута и на четвереньках быстро пополз прочь. Оба брата начали медленное отступление.
— Я имею в виду, — продолжил Ирвин, — то, что вы делали, это не круто. Мы придумаем для вас забаву поинтереснее. Согласны?
Братья-дебоширы пробормотали что-то смутно утвердительное, затем выбежали из столовой.
Ирвин Бигфут посмотрел им вслед. Затем перевёл взгляд на свои руки, поворачивая их так и этак, как будто никогда не видел их раньше.
Я покрепче ухватил посох и взглянул через столовую на тренера Пита.
— Похоже, мальчики сами между собой разобрались, — произнёс я, с деланным удивлением выгнув бровь.
Тренер Пит медленно опустил журнал. Воздух был насыщен напряжением, а тишина казалась твёрдой, как стена.
Наконец, цверг заговорил:
— Вам велено было писать предложение, мистер Паундер.
— Так-точно-тренер-Пит-сэр, — ответил Ирвин. Он вернулся к столу, сел, и его карандаш снова начал царапать по бумаге.
Тренер Пит кивнул ему, потом подошёл ко мне. Он стоял передо мной с минуту, с совершенно пустым выражением лица.
— Я не вмешивался, — сказал я, — не пытался отговорить ваших мальчиков следовать их природе. Это Ирвин сделал.
Чёрный альв задумчиво поджал губы, затем медленно кивнул.
— Технически, это верно. И, тем не менее, вы приложили руку к тому, что только что произошло. Почему я не должен покарать вас за вмешательство?
— Потому что я просто помог вашим ребятам.
— Каким образом?
— Ирвин и я научили их проявлять осмотрительность — помнить, что некоторые жертвы слишком сильны, чтобы с ними связываться. И нам даже не пришлось колошматить их, чтобы стало понятнее.
Тренер Пит на секунду задумался, потом слегка улыбнулся мне.
