Рон Хаббард - Катастрофа
Просматривая бумаги, Хеллер нашел учетный бланк и заполнил его, восстановив тем самым мою задолженность Рату по зарплате и по оплате его карманных расходов. Потом взял мое удостоверение личности, поставил на нем штамп и передал Рату, приказав вернуть его в нью-йоркский офис базы.
— Как я понимаю, — сказал Хеллер, обращаясь к Рату — он обещал вам за это дело десять тысяч долларов.
Рат замотал головой:
— Нет, сэр, мне не нужно от него денег.
— Ну ладно, все равно. — С этими словами Хеллер открыл мой бумажник — я молил Бога, чтобы он не заметил кредитную карточку, — и, вытащив десять чеков по одной тысяче долларов, протянул их Рату: — Купите венок на могилу Терба и приличную одежду для себя.
Все это вывело меня из терпения.
— Мне смешно вас слушать, — сказал я. — Вам не выбраться отсюда. Приборы управления корабля вышли из строя. Вы застряли здесь!
— О, спасибо, что напомнили, — отозвался Хеллер. Спрыгнул на землю и, покопавшись какое-то время в грязи, вернулся обратно с каким-то цилиндром, издающим легкое жужжание. Выключив цилиндр, он бросил его в шкаф. — Я заманил вас сюда только потому, что мне был нужен корабль. Вы приземлились на вспомогательных двигателях, которые еще работали, когда вы открыли люк. Ваша глупость не имеет границ: вы открыли шлюзовой люк, еще не приземлившись. От крушения вас спасло только воздушное течение. Тупые антиманко.
— У меня их удостоверения личности, — вмешался Рат. — Они вам нужны?
— Бросьте их в ящик, — ответил Хеллер. — Они все равно наверняка фальшивые. Если я правильно рассуждаю, они были бывшими младшими командирами Флота, потом, по всей вероятности, их приговорили к смерти за какие-нибудь прегрешения, и их заграбастал к себе Аппарат.
— Вы один справитесь с кораблем? — спросил Рат.
Хеллер нагнулся и приподнял одну из плит, под которой оказалось множество разных кнопок и рычагов, о существовании которых я раньше и не подозревал. Манипулируя кнопками и рычагами, Хеллер заметил:
— Наш капитан был большой всезнайка. Типичный испорченный сержантик. В тот день когда мы покидали Волтар, я пытался сказать ему, что полностью роботизировал свой буксир. Но, кажется, он не был склонен выслушивать мою болтовню. Я предвидел, что так все и обернется. Мне не нужна команда. Я справлюсь сам.
Рат указал на меня, все еще томящегося в плену пилотского кресла.
— А с ним что вы собираетесь делать? — По его глазам я видел: ему не дает покоя мысль о том, что было бы неплохо вывести меня наружу и тихонько пристрелить.
— В правилах говорится, — сказал Хеллер, — что, если какой-нибудь офицер будет уличен в каком-либо преступлении, его нужно доставить на ближайшую базу для совершения над ним публичного офицерского суда. Я отвезу его на базу в Турцию вместе с вашими письменными свидетельскими показаниями, и там уже разберутся, как с ним поступить.
Кровь застыла в моих жилах. Командир базы в Афьоне, Фахт-бей, только этого и ждал! Они в секунду признают меня виновным во всех смертных грехах и тут же казнят самым жестоким известным им способом.
Я лихорадочно думал. Должен же найтись какой-нибудь выход!
Уж конечно, я был на волосок от смерти!
Хеллер! Проклятье, какую жестокую шутку он со мной сыграл! А сам остался на коне. Я не знал, что было у него на уме и каким образом он намеревался выполнить свою миссию, но прекрасно понимал, что, если это ему удастся, его мероприятие будет иметь катастрофические последствия для Роксентера, а следовательно, и для Ломбара. Ну, да черт с ними! Я должен подумать о себе!
Подождите, подождите. Внезапно на горизонте замаячила надежда.
На базе в Афьоне все были уверены, что Хеллеру дан приказ их убить. Значит, как только они увидят Хеллера, то немедленно его расстреляют. Уж об этом-то я позаботился.
А Волтар? А что Волтар? Ломбар Хисст ненавидел Хеллера, а ведь сейчас Ломбар держал под контролем всю Волтарианскую Конфедерацию!
Хеллеру нельзя было возвращаться домой!
Именно он рисковал головой.
Значит, если я ему подыграю, то останусь жив и в конечном итоге окажусь на высоте.
Я притворюсь, что хочу сотрудничать с ним, прикинусь его другом и приведу его прямехонько к гибели.
Ко мне начинала возвращаться уверенность в собственных силах. Я обязательно что-нибудь придумаю. Еще не все потеряно.
Я чуть не рассмеялся во весь голос. С Хеллером и его карьерой королевского офицера будет покончено в один миг.
Хеллер попрощался с Ратом.
Тот скрестил руки, по-волтариански отдавая честь; лицо его светилось восхищением.
Хеллер закрыл люк и снова усадил кота мне на грудь.
Потом откуда-то из-под плитки, где находился новый центр управления, достал микрофон без провода.
— Подняться в воздух и держать над Нью-Йорком высоту в триста миль, — скомандовал он кораблю.
Буксир сразу же мягко оторвался от земли.
Хеллер прошел на камбуз и налил себе кружку джолта, который не пробовал уже многие месяцы.
Подойдя к креслу второго пилота, он присел на подлокотник и принялся смотреть, как медленно уходит вниз земля.
Глава 5
Мы летели на высоте трехсот миль; внизу мерцали огни больших городов.
Кот, удобно устроившись у меня на груди, то и дело окидывал меня злым взглядом — наверное, ему не терпелось впиться в мое лицо острыми когтями.
Хеллер установил на полке для инструментов точно такой же видеотелефон, как тот, что был презентован Изе, и видеокамеру, направив объектив себе в лицо и немного выше. Сидя во вращающемся кресле второго пилота, он ждал звонка Изи и, время от времени сверяясь с приборами, изучал окружающее космическое пространство.
— Очень странно, — проговорил он. — Приборы показывают, что в радиусе мили от нас находится какой-то космический корабль, но я не вижу его, хотя мигает лампочка электронного датчика.
Приемник у меня в голове! Это он вызвал реакцию датчика. Больц предупреждал меня. Хеллер не должен заподозрить, что во мне находится эта штуковина. Может быть, у него есть гипношлем.
— Не знаете, не поднимался ли в воздух какой-нибудь корабль пилотов-убийц? — спросил Хеллер.
Я был спасен от разоблачения. В эту минуту на меня снова снизошло озарение. Может быть, мне удастся как-нибудь устроить, чтобы Хеллера пристрелили, а потом — удрать. Да, наверное, я смог бы укрыться где-нибудь на корабле; он спустится вниз по лестнице, пилоты-убийцы увидят его и застрелят!
— Вам лучше вернуться на Землю, — ответил я. — Оба корабля пилотов-убийц поднялись в воздух вслед за нами. Если мы полетим дальше, нас прихлопнут, будьте уверены.
— У меня есть задание, — сказал Хеллер. — И я не вижу их кораблей. Должно быть, приборы ошиблись. — С этими словами он выключил мигающий датчик.
— Вы убиваете меня, — проговорил я. — Эти летающие пушки не оставят от нашей беззащитной скорлупки и мокрого места.
— Убиваю вас? — переспросил Хеллер, не обращая внимания на остальные мои слова. — Очень соблазнительная идея. Вы все еще живы только потому, что оказались слишком трусливы, чтобы выйти наружу и сражаться, как поступили остальные. Я так и сказал Рату, что вы не выйдете.
— Вы оскорбляете меня! — с достоинством сказал я. Кот тут же оставил пару отметин на моей шее, и я взвизгнул от боли.
— Потише, Грис, — проговорил Хеллер. — Подумать только, как человек смог так опуститься — от курсанта Академии до «алкаша». До вас я не встречал никого, кто пал бы так низко. Я ничего не знаю о том, что вы придумали, чтобы саботировать мою миссию, и о том, ради чего вы так стараетесь, но я не могу простить вам то, что вы обрекли на смерть графиню Крэк. Я до сих пор не вышвырнул вас из этого люка только потому, что не могу поступиться положениями устава и должен доставить вас на суд.
У меня закружилась голова: я представил, как лечу вниз с высоты трехсот миль и сгораю при входе в атмосферу — если, конечно, доживаю до этого момента.
— Для меня не новость, что вы дурак, — сказал Хеллер. — Я убедился в этом еще тогда, в тот день, в Замке Мрака, когда вы разыскали бластер, очевидно, для того, чтобы прикончить бедного Снелца. Вы стояли почти рядом, и я поменял вашу пушку на разряженный пистолет — ловкость рук, и никакого обмана. А потом вы отправились убивать Снелца.
Вы хотели уничтожить меня с помощью примитивного шулерского устройства, но у вас не хватило ума сообразить, что стоит его только слегка потрясти, как оно нагреется и не сработает.
Мы вертели вами, как хотели, и я подумал, что вы попросту умалишенный. Но я недооценил вас. Просто у вас в жизни настала черная полоса длиною в световой год, и мозги немного съехали набекрень, чего было бы вполне достаточно, чтобы упрятать вас в психушку на всю оставшуюся жизнь.
