Дмитрий Зотиков - Личный враг фюрера
— А за что Стрежевого из армии турнули?
— Это длинная история. Лучше он сам тебе расскажет. Да, вот мы и пришли уже. Вяземцев остановился у огромной витрины магазина. В самом деле, в ней стоял, сверкая черными, как смоль, усами, одетый в шикарный костюм, бывший комвзвода второй роты капитан Стрежевой. В руках он держал толстую трость "а-ля Черчилль". Я постучал по стеклу. Через полчаса мы втроем уютно расположились в небольшом кафе возле ЦУМа. Народу было немного. Вяземцев потребовал у бармена поставить "Серенаду солнечной долины" Миллера. Эту музыку мы всегда слушали после операций, возвращаясь на базу. Как подводники, кушающие поросенка. Под Миллера налили по сто грамм за встречу. Стрежевой произнес тост:
— За спецназ! Спасибо, ребята, что пришли. Я уже совсем офонарел в этом магазине. Да и проблемы у меня вчера серьезные возникли на работе. Может, если мы опять вместе, что-нибудь придумаем? Как жить дальше, не знаю!
— Конечно, придумаем, и проблемы твои решим. Ты только пока расскажи, за что тебя из армии попросили.
— Старая история. Катер я торпедный утопил. Последний торпедный катер Каспийской военной флотилии. Михаил, не торопясь, выпил, вытер усы и начал рассказывать.
***После вторжения «чехов» в Дагестан, резко активизировалась переброска боевиков из Ирана и Азербайджана морским путем. Они летали на быстроходных катерах группами по десять, пятнадцать человек. Была поставлена задача остановить переброску бандитов. Нас погрузили на самолет и в Астрахань. Там раскидали по катерам. Ребята попали на ракетные, а мне не повезло. Был во флотилии единственный торпедный катер, который по невнимательности забыли списать. Вот на него-то меня, с двумя бойцами, и командировали. Я, поначалу, расстроился, а потом привык. С командиром, капитан-лейтенантом Лехой Вакулевым, подружился. Стали ходить в море, патрулировать. Но, как на грех, никого. Только браконьеры попадались. И вот через неделю повезло. Локаторы поймали катер чеченцев. Со стороны Баку шел. Мы на крылья встали, сорок узлов и за ним. Он тоже сорок держит. У нас, видно, как и у него, предел скорости. Никак не подобраться поближе. Идем час, второй, бесполезно. Я говорю командиру:
— Давай его торпедой догоним. Торпеда все же быстрей идет.
— Нельзя торпедой. Они все у нас учебные стоят, без заряда. Если промахнемся, торпеда запас хода выработает и утонет. Тогда мне за потерю имущества весь остаток жизни на этом катере служить. А я хочу на МРК (малый ракетный корабль) перебраться старпомом.
— Уйдут ведь, гады! Леха, давай рискнем. Попадем в корпус ниже ватерлинии. Они воды наберут и сами остановятся. Уговорил я на свою голову командира. Пустили торпеду с левого борта и, конечно, промазали. Леха сразу про бандитов забыл и за своей торпедой помчался. Через четверть часа догнали ее. Она, оказывается, запас плавучести хороший имела. Не утонула. Подобрали мы торпеду, оглянулись, а бандитский катер неподалеку болтается. У них двигатель стуканул. Мы обрадовались такой удаче, и сразу пошли на абордаж. Поймали десяток вахабитов, по катеру противника дали несколько очередей из крупнокалиберного пулемета, и на базу. Идти надо было часа три. Мы: я, Вакулев и старпом, сели в кают-компании и стали отмечать первую победу. На флоте ведь чем отмечают? Шилом, спиртом по-нашему. Ну и доигрались. Дальнейший рассказ требует некоторых пояснений. Есть такое понятие: военно-морской шик. Некий неписаный кодекс законов. Согласно этому кодексу военный корабль должен не просто причаливать к пирсу, а причаливать красиво, то есть подходить к базе на полной скорости, затем глушить двигатели и, уже по инерции, причаливать. Вся фишка заключалась в том, когда заглушить двигатели. Рано команду "Стоп, машины" подашь, до пирса можешь не дойти. Поздно, в берег уйдешь. Поэтому во время швартовки на баке стоит опытный мичман и показывает командиру, когда глушить двигатель. На нашем катере эту функцию выполнял старпом. К сожалению, в момент прихода на базу, старпом был в состоянии "ниже ватерлинии" и выполнять свои обязанности никак не мог. Поэтому Леха назначил крайним меня. Лучше бы мы шли пешком! И отвлекся-то я всего на одно мгновение. Девчонки красивые на пляже городском возле базы загорали. Поворачиваю затем голову в нужном направлении, смотрю — море кончилось. Катер на полном ходу врезался в пирс и, получив пробоины не совместимые с теорией борьбы за живучесть корабля, ушел в течение десяти минут на дно Каспийского моря. Слава Богу, все живы остались. Даже вахабитов пленных спасли. Мне после этого случая ребята прозвали адмиралом Нельсоном. Я когда с катера вверх тормашками летел, глаз подбил. Полгода потом не видел. Нас с Лехой хотели сразу отдать под трибунал. Ведь даже в годы Великой Отечественной войны Каспийская флотилия не потеряла ни одного корабля! Но потом скандал замяли. Дали рапорт наверх, что катер погиб в неравной схватке с превосходящими военно-морскими силами республики Ичкерия. Леху Вакулева списали на берег и назначили начальником гарнизонной гауптвахты. А меня заставили уйти из армии. Вот такие дела, мужики. Резидент со знанием английского языка. Мы сидели в кафе уже часа два. Вспомнили всех ребят из нашей роты, помянули тех, кто навечно остался в горах Кавказа.
— Слушай, Михаил, — я внезапно вспомнил, что Стрежевой говорил о каких-то серьезных проблемах. — Что там у тебя случилось на работе?
— Да вчера немного повздорил с местной братвой. Зашли в магазин пять крутых, как им казалось, мужиков. Видно подарки своим подругам искали к восьмому марта. Шум устроили, к девушкам нашим приставать начали. Охранник на входе испугался (чего с него взять, парень молодой, необстрелянный) и не стал вмешиваться. Я браткам замечание сначала сделал. Очень вежливо, между прочим. Те смеются. Мол, стоишь тут манекеном, и не вякай. Рассердили они меня сильно.
— Ну…
— Чечена гну. Всех пятерых мордой в пол уложил и предложил покинуть магазин. Обиделись они что ли? Пообещали порезать меня на кусочки, сели на джипы и свалили.
— Да, ситуация сложная, — вступил в разговор Вяземцев. — Может, тебе на время исчезнуть с горизонта.
— Куда тут исчезнешь? Деньги надо зарабатывать. Квартиру хочу купить в Подмосковье. Тут-то в голову мне и пришла одна идея, и я рассказал ребятам о своих приключениях в засекреченном институте, о Гоше Петушкове и о его чудо — установке. На трезвую голову они бы не поверили, а так, даже не усомнились. Короче, предложил я отсидеться у своего бывшего одноклассника. Территория режимная, муха не проскочит. Петушков, после того, что с ним произошло, вряд ли сам решится продолжать эксперименты. Тут мы и пригодимся. Стрежевого спасем от наезда и денег заодно подзаработаем. Если бы я знал, чем эта затея обернется! Вышли мы из кафе, поймали «тачку» и поехали на окраину Москвы в институт к Петушкову. Только на КПП я сообразил, что пропуск есть только у меня. Но Вяземцев быстро нашел выход из положения.
— Не построено еще в России такого забора, — говорит он, — в котором нет хотя бы одной дыры. Ты Серега иди, как положено, а мы сами доберемся. И точно. Пока я в пропускном бюро валандался, ребята в институт проскочили и уже кофе пили со Светланой Ивановной. Та, увидев меня, обрадовалась.
— Я, — говорит, — уже и не чаяла вас, Сережа, увидеть. Друзья ваши очень хорошие, столько смешных историй мне рассказали. "Когда только успели", — думаю. — Светлана Ивановна, мы ведь на работу пришли устраиваться. Испытателями. Где Георгий Викторович сейчас находится?
— У директора на совещании, скоро придет. Вы знаете, Сережа, он после того случая, — Светлана Ивановна понизила голос, — совсем изменился. Тихий стал, задумчивый. Вскоре появился Петушков. Увидев меня, обрадовался.
— Я знал, что ты вернешься. Будем продолжать испытания?
— Возможно. Только я не один, а с друзьями. Тоже офицеры ГРУ в отставке. Рвутся в бой.
— Без проблем. Устрою всех лаборантами на свою кафедру. С окладом полторы тысячи рублей в месяц на каждого. — И, пресекая мои возражения. — С возможностью подработки во время испытаний! Пришлось согласиться.
***Прошло несколько месяцев. Эксперимент следовал за экспериментом. Ребята быстро привыкли к новой работе, даже, можно сказать, втянулись. О нашей работе руководство института доложило «наверх». Там осознали, какие огромные перспективы, в первую очередь, в области разведки, открываются перед оборонным комплексом страны и открыли лаборатории неограниченное финансирование. Мы стали получать уже по сто долларов плюс премиальные. К тому же, нас вновь зачислили в ряды действующей армии. Жизнь потихоньку налаживалась. Как вдруг, с визитом в институт пожаловал министр обороны страны. Приехал он без всякой помпы, на простом «Мерседесе», почти без охраны. Собрал нас на совещание в кабинете директора.
