Елена Малиновская - Последняя жизнь нечисти
— Предположим, — нехотя произнес Виррейн, вряд ли согласный с моим решением. — Зачем тогда ты мне рассказала об этом?
— Я хочу, чтобы ты страховал меня, — честно ответила я. — Мой враг… Тот, кто так настойчиво пытался убить меня все это время. Он наверняка не упустит удобного случая поквитаться со мной. Так вот, я ставлю себя под удар. Гвория не должно коснуться и рикошета чужого заклинания. Пусть меня ранит — не привыкать. Ты не вмешивайся. И следи, куда удалится тот, кто нападет на меня. Понял? Не останавливай его, ни в коем случае не выдай своего присутствия, даже если речь зайдет о моей жизни. Просто следи. Ясно?
Я не упомянула, что не сомневаюсь — если дело запахнет жареным для меня, то Виррейн и пальцем не пошевелит для моего спасения. Нет человека — нет проблемы. К метаморфам это тоже относится. Полагаю, Владыка больше всего на свете мечтает о том, чтобы избавиться от своей неосторожной клятвы любыми методами. Но пусть считает, что я ему полностью доверяю. У меня на свидании будет полный комплект защитников. Гворий, наверняка Шерьян и Рикки пожелают стать невидимыми свидетелями. Кто не рискует, тот не танцует с упырями под лунным светом.
Виррейн изумленно вскинул бровь, но почтительно склонил голову, соглашаясь со мной.
— Если с головы Гвория во время свидания хоть волос упадет по твоей вине, я превращу тебя в подобие Дории, — напоследок предупредила я. — Безмолвную марионетку, все понимающую, но не способную произнести и слова в свою защиту.
В ярко-синих глазах Виррейна мелькнуло раздражение, но он промолчал.
— Отлично.
Я негромко вздохнула. Будем надеяться, угроза поможет мне избавиться от ненужных и опасных сюрпризов со стороны Владыки. Он должен понимать, что мне хватит и мига для активации клятвы.
— Ты знаешь, кто твой противник? — полюбопытствовал эльф, присаживаясь на краешек кресла. — Если так, то расскажи. Мне будет легче защитить тебя, хоть примерно представляя, с кем я буду иметь дело.
— Я знаю, почему меня хотят убить, — ответила я, отсутствующим взглядом уставившись в окно. — И это уже немало.
Владыка заинтересованно подался вперед, ожидая продолжения. Но я была не настроена делиться предположениями и догадками. Пусть сам пораскинет мозгами. Ни за что не поверю, что он со своим многовековым талантом интригана не сумеет понять, из-за чего начались все эти странные покушения на меня.
— Если ты не хочешь отвечать, то позволь мне немного порассуждать вслух, — проговорил он, пристально наблюдая за моей реакцией. — Старею, наверное, раньше я обходился без этого.
Я криво ухмыльнулась, уловив явное кокетство в последней фразе эльфийского правителя. Неужели надеется, будто я кинусь его разубеждать? Мол, ваше величество, ну что вы, какие ваши годы. Зря в таком случае. Мне это абсолютно безразлично.
— Итак, что мы знаем к настоящему моменту, — продолжил Виррейн, так и не дождавшись моего разрешения. — У тебя много врагов — это бесспорно. Но всем им, вот парадокс, ты нужна живой. Хотя бы до момента открытия круга мертвых с пятью лучами. Поэтому Мáрия и его друзей-храмовников отметаем сразу. Вроде бы Гворий тоже собирался вызвать бога-отступника, чтобы возродить к жизни Индигерду. Но теперь я понимаю, что это был лишь обманный маневр, пустышка, призванная пустить мне пыль в глаза. Так?
Я кивнула. Догадался все-таки. Хотя, что скрывать, затея Гвория и Шерьяна обмануть эльфийского правителя с самого начала была шита белыми нитками.
— Логично предположить, что тебя пытается убить тот, кто не желает совершения ритуала. — Виррейн, увлекшись рассуждениями, встал и принялся расхаживать по комнате, заложив за спину руки. — Под этот критерий опять-таки попадают Гворий и Шерьян, но учитывая их отношение к тебе… Вряд ли. Что же получается в сухом остатке? Надо искать кого-то, с одной стороны, достаточно безразличного к тебе, с другой — информированного в полной мере о затее Мáрия. Кого-то из его ближайшего окружения?
Виррейн, задавая этот вопрос, смотрел мне в глаза, очевидно, надеясь прочитать ответ на дне зрачков.
— Ты забыл еще две крохотные детали, — напомнила я, вальяжно откинувшись на спинку кресла. — Во-первых, на Пустоши при нападении на меня противник использовал эльфийскую магию. Во-вторых, у него в подчинении метаморф. Или же он сам является метаморфом.
— Ну последнее вряд ли, — нетерпеливо отмахнулся от моего предположения Виррейн. — Твой противник — очень сильный маг. Любой метаморф бы на его месте давным-давно оказался запертым в одной из ипостасей. А вот случай на Пустоши действительно забыл. Тогда храмовники бога-сына отпадают. И кто остается?
Я удержалась от ехидного замечания, хотя это было достаточно нелегко. Виррейн забыл о моих приключениях на Пустоши? Значит, он действительно теряет хватку. Говорят, старость у эльфов приходит внезапно и имеет для них разрушительные последствия. Или же Владыка опять жеманничает, желая, чтобы я начала его недооценивать? В таком случае, он старается зря. Преуменьшение способностей противника — самая страшная ошибка, которую я попытаюсь не допустить.
— Ты даже не намекнешь? — несколько обиженно протянул эльф, поняв, что ничего от меня не дождется. — Почему?
— Мои размышления могут оказаться ошибочными, — нехотя объяснила я. — Вдруг они направят тебя по ложному пути? Я еще выяснила далеко не все детали происходящего. Так что пока предпочту держать свои выводы при себе.
— Даже с учетом того, что это может стоить тебе жизни? — с недоумением переспросил Владыка.
— Смерти глупо бояться. — Я пожала плечами. — Все мы рано или поздно пересечем порог между мирами. Да и потом, в последнее время я так часто умирала, что успела освоиться на землях мертвых.
Виррейн хотел было еще что-нибудь спросить, даже открыл рот, но не успел. В дверь резко и требовательно постучались. Не дождавшись ответа, попытались войти, и предусмотрительно задвинутый засов жалобно застонал, едва не вылетев из паза.
— Тефна, открывай! — раздался из коридора голос Аджея.
— Брысь! — прошипела я, обернувшись к Владыке. — Быстро!
— Не занавешивай зеркало, — попросил он, и его отражение в обрамлении дорогой рамы дрогнуло, расплываясь. — Вдруг потребуется помощь?
Я недобро хмыкнула и первым же делом после ухода эльфа накинула на зеркало плотное покрывало. Ну уж нет, обойдусь без свидетелей. И потом, уверена, Аджей не тот, кого мне следует опасаться. Назвал же по какой-то причине бог-сын его моим другом. После чего порывисто взмахнула рукой, развеивая остатки защитного заклинания, и подскочила к двери. Вовремя, она как раз затряслась от очередных ударов Аджея. Удивительно, что он не вышиб ее с первого раза.
— Чего буянишь? — недовольно спросила я, быстро взъерошивая волосы, как будто только что встала, и торопливо ослабляя шнуровку корсета. Пусть думает, что я прилегла вздремнуть. — Уже открываю.
Аджей перестал барабанить, и я не без некоторого усилия отодвинула засов. Распахнула дверь и подперла плечом косяк, с вызовом скрестив на груди руки.
— Что надо? — неласково поинтересовалась я, даже не подумав впустить его в комнату.
— Тефна, можно войти? — Аджей как-то испуганно и жалко сгорбился, будто ожидая, что я задам ему трепку. Вкупе с его немаленьким ростом и внушительными габаритами это выглядело весьма забавно, однако у меня не было ни малейшего желания веселиться.
— Нет, — отрезала я. — Если что надо — говори здесь и сейчас.
— Но это важно, — заблеял Аджей, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я бы хотел, чтобы это осталось только между нами.
Привлеченная шумом, около нас уже начала собираться толпа из слуг и праздно шатающихся. Стоило признать: чем меньше времени оставалось до праздника зимнего солнцестояния, тем более людным становился дворец Гвория. Видно, многие знатные эльфы уже поспешили поставить на фаворита, не предполагая, что Владыка не торопится освободить престол.
Я вздохнула и нехотя посторонилась, пропуская приятеля. Привычно прищелкнула пальцами, окрасив стены комнаты в серебристый цвет блокирующих чар.
— Колдуешь? — с какой-то странной улыбкой спросил Аджей, оглядываясь. — Не боишься?
— У меня есть куда более важные заботы, чем страх застрять в одном облике, — отрезала я. — Выкладывай, зачем явился, и проваливай.
— А ты изменилась, — протянул Аджей. — Очень сильно изменилась. Совсем не узнаю прежнюю Тефну.
Я досадливо поморщилась. Опять начались старые песни! Приятель, дорогой, в том, что произошло со мной, во многом и твоя вина, так что не зли меня понапрасну.
Аджей, видимо, прочитал мои мысли по лицу, потому как осекся и ссутулился еще сильнее, словно под гнетом невыносимой ноши.
— Шерьян рассказал мне про браслет, — произнес он наконец, кивнув на мое запястье. — Это из-за него ты стала такой?
Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и не врезать ему. Ну что за глупые вопросы?
