Людмила Астахова - НЧЧК. Дело рыжих
Пока что от леди Нолвэндэ исходили исключительно забота и внимание, как и от всех остальных предыдущих практикантов. Это потом они садятся на голову, свешивают ножки и никакого спасу от них нет.
Кстати, ножки у эльфийской девы, ну, те самые, которые со временем будут свисать с плеч Эринрандира (в переносном смысле, естественно) очень даже ничего – стройненькие, длинненькие и весьма соблазнительные, отметил про себя энчечекист. Прелестные ножки, на которые в течение следующего календарного месяца будет ходить любоваться все мужское население конторы, начиная от орков-дежурных, заканчивая бравыми гоблинами из внутренней службы безопасности. Еще примерно полгода в курилках будут вестись бурные обсуждения всех видимых и невидимых невооруженным взглядом достоинств Нолвэндэ, а так же делаться ставки на то, как скоро Эрин с ней переспит. Профессиональная этика требовала соблюдать субординацию в этом вопросе особо щепетильно. Непосредственному начальнику предоставлялось преимущественное право завести шашни с подчиненной. При обоюдном согласии, само собой. И так как с предыдущими практикантками спорщики обломались, то тотализатор будет работать с максимальной продолжительностью.
Эрин специально думал особенно громко, преследуя сразу несколько целей. Во-первых, по-эстетски насладиться нежнейшим розовым оттенком румянца смущения на щечках и ушках новенькой (эльф он романтичный или меркантильный до мозга костей хоббит, в конце концов?). Во-вторых, предупредить барышню насчет будущего, неизбежного как закат и рассвет, ибо работа в мужском коллективе имеет свои особенности. Чтобы потом не рыдала и не бегала жаловаться, когда услышит за спиной громоподобный троллий шепот: «Какая у цыпочки попка! Вах! Персик!» А в-третьих, чтобы знала, что пользоваться своим специфическим «преимуществом» Эринрандир не собирается. У него и более серьезных неприятностей по жизни хоть… ухом ешь.
– Спасибо, Нол, кофе был отличным, – похвалил девушку Эрин.
И тут обнаружилось, что, распивая кофеи и стращая бедную эльфиечку злобным призраком мужского сексизма, он не заметил, как снова выкурил три сигареты подряд, невольно устроив тотальное задымление служебного кабинета.
– Ох, прости! Я не подумал. Сейчас проветрим.
Пришлось открывать настежь окно и долго махать первыми подвернувшимися под руку папками, чтобы несчастная практикантка смогла отдышаться и откашляться.
– Какая толстая книга!
Не обратить внимание на огромный фолиант в кожаном переплете с полустершейся позолотой на корешке, которую пришлось переложить с подоконника на стол, чтобы открыть окно, было нельзя. Книга-монстр производила колоссальное впечатление на посетителей. Пудовый бумажный «кирпич» под названием «Операционная система Мандос ХР» даже издали внушал душевный трепет, и мало кто решался её открыть.
– А зачем она вам? – задала Нолвэндэ резонный и ожидаемый вопрос.
– Во время допроса зажимаю яйца подозреваемому, – усмехнулся Эрин с самым зловещим видом. – Для облегчения процесса дознания.
На самом деле, у книженции имелась более прозаичная и менее романтичная функция – она заслоняла собой щель в раме окна, спасая хозяина кабинета от неприятных и совершенно неполезных для здоровья сквозняков. Ну и еще, когда бюрократическая чиновничья машина доводила Эринрандира ап-Телемнара до припадка бешенства, «Мандос ХР» швырялась со всего маху на пол, отчего в кабинете у Ытхана Нахыровича, расположенного этажом ниже, с потолка сыпалась штукатурка и опасно качалась люстра. И тогда грозное начальство точно знало, что пора перестать закручивать гайки. И переставало.
– Иногда делать ЭТО дверью не очень удобно, – с еще более серьезным выражением на лице пояснил эльф-следователь.
Нолвэндэ поёжилась, но возможно, это было от холодного сырого воздуха наполнившего кабинет. Маленькая дрянь поставила весьма профессиональный мысле-блок, и вычислить её подлинные чувства было невозможно.
– Ну вот. Вроде бы дышать тебе будет легче. В следующий раз не жди, пока сработает противопожарная сигнализация, а сразу окно открывай. Ага? – заявил Эрин. – Повеселиться мы повеселились, а теперь займемся работой. Перечитай показания Горбатого и скажи мне, где он врал.
Он протянул девушке простой картонный скоросшиватель, а сам плюхнулся в кресло, открыл папку с названием КГ/АМ, написанным ядовито-зеленым маркером, и закурил.
* * *
Фу-у-ух! Кофе выпил! Понравилось! Вроде бы, подобрел даже…
Ура!
Я тихонько перевела дух. Все ясно, буду продолжать подлизываться. Такими темпами пачки хватит дня на четыре… Потом еще куплю. Хвала Единому, я не слишком стеснена в средствах. Нет, разумеется, тратить семейные деньги направо и налево я не собираюсь – слишком хорошо мне известно, чего стоит родителям наше благосостояние. Но регулярно поить начальство хорошим кофе мне под силу. Папуля специально для этих целей мне счет открыл, «на чулочки», как он выразился. И на пирожные. Но белье я ношу аккуратно, а без пирожных как-нибудь обойдусь.
Курить как хочется…
Но стрелять у начальства сигареты, в первый же день на службе! Нет уж, я сильная, я стойкая, я перетерплю! У-у-у…
Я представила себе, как обращаюсь с подобной просьбой к мужчине… сородичу… начальнику! – и слегка покраснела. Нет-нет-нет, я приличная девушка из хорошей эльфийской семьи, я не опозорю своего рода. Мамочка предупредила меня насчет работы в мужском коллективе, так что я примерно представляю себе, что меня ожидает в ближайшие пару месяцев, пока они тут не привыкнут. «Все мужики – сплетники», – напутствовала меня гвардии капитанша, игнорируя ухмылки папули и братцев: – «Нет, не надо так закатывать глазки, дитя мое! Всех, от денщика до фельдмаршала… не пихай меня в бок, любимый! Я знаю, что у них там другие звания! Это все равно! Так вот, они все будут пялиться на тебя и цокать тебе в спину, даже если ты замотаешься с ног до головы в покрывала, как пиндостанская орчанка, вычернишь зубы и начнешь косолапить. Через это все проходят. Далее. Сразу привыкай к тому, что если твой шеф – мужчина, окружающие непременно и наверняка запишут тебя в его любовницы. Все твои успехи и все твои неудачи будут видеть только в таком ключе. Поначалу. Первый год, как минимум. И если ты начнешь оскорбляться, оправдываться, смущаться и, тем более, хныкать и жаловаться, жизни тебе не будет. Поняла? Доказывать, что помимо ножек и попки у тебя есть еще и голова, придется не год и не два. Перетерпишь, выдержишь – добьешься чего-то, нет – распрощаешься со службой. Ты точно не хочешь в лейб-кавалерию, детка?»
В лейб-кавалерию я не хотела точно. И напутствия мамочки вызубрила твердо. Заткнуть уши и работать головой, тогда все получится. Вот и попробуем, и поглядим, что будет.
Я уткнулась в папку с показаниями несчастного преступника и честно постаралась не коситься на шефа и сигарету в его зубах слишком уж голодным взглядом. Та-ак… посмотрим…
Это только неспециалисту кажется, что графомаг-мыслечтец – это такой ходячий детектор лжи. Мысли, дескать, читает. По почерку и строению фразы любого насквозь видит. И работка – не бей лежачего, сиди себе, перебирай бумажки да поплевывай.
Угу, все, в принципе, так.
И читаю, и вижу. Вот только читая что-то, допустим, как сейчас, письменные собственноручные показания бедняги Горбатого, я не слышу, чего он там себе думал, когда писал. Нет, такое просто невозможно. Но я могу «войти» в его настроение, в его чувства и ощущения – на тот момент, когда неровные строчки легли на бумагу… Если мне не помешают, конечно! Вот во время допроса (если бы я сидела за занавеской и слушала, как мой кровожадный шеф зажимает разные части тела, хи-хи, подозреваемого этой зловещей книжищей) я довольно точно могла бы сказать, где и когда жертва соврет… И, если бы мне дали послушать запись допроса Горбатого, я была бы полностью уверена.
Ладно. Еще раз… во-от… вхожу…
Есть!
Здравствуй, дружок. Так вот ты какой! Пфе, не в моем вкусе точно… Ты напряжен… потеешь… рука у тебя дрожит. Боишься. Кого? Злющего эльфа? Ну, это само собой… а вот тут? Здесь ты испугался так сильно – чего? Кого? А вот так не говорят. И так не пишут. Мужчины. Только под диктовку. Диктовку… заученно… здесь забыл, задержал руку… Истина? Ложь? Вспомнил! Так должен говорить. Боюсь. Ее. Стриптиз-бар. Три веселых феечки. Истина. Боюсь. Кредит. Страшно… Хвостик уехал на другую строчку. Ложь. Она. Страшно…
Всё!
Я «вынырнула», мотая головой и морщась. Гадость какая… бр-р! Все равно, что зомби вскрывать. У меня с веселым гномом гораздо больше общего, чем хочется признавать! Сейчас меня стошнит… Одной рукой растирая правый висок, второй я брезгливо оттолкнула папку, подняла голову и наткнулась на недоумевающий и опасливый взгляд шефа.
Ой…
Я совсем забыла! Надо же было предупредить!
