Михаил Успенский - Кого за смертью посылать
И выпучил для острастки свои изюминки, что твои сливы. А потом как-то вывернулся и даже попробовал укусить богатыря.
— Хвастать мы и сами горазды, — сказал Жихарь. — И не кусайся — все равно зубов нету. Ты, гляжу, и вправду старенький…
— Постарше прочих! — гордо сказал Колобок. — А зубы мне ни к чему, я в пропитании не нуждаюсь. Я сам вроде того что пища бывшая…
— Ну, бывшую пищу не Колобком кличут, а совсем по-другому, — заметил Жихарь. — Сколько же тебе лет?
— А сколько их было на свете — все мои! Ты, поди, и не знаешь, как звали деда с бабкой, что меня испекли?
Жихарь впал в недоумение. И вправду никто никогда не задумывался насчет имен обездоленных старичка со старушкой.
— Как же, по-твоему, их звали? — наконец сказал он.
— А в каждом народе по-своему! — ответил Колобок. — Потому что это были самые первые люди на свете.
— Врет, — уверенно молвил Мутило. — Столько даже Колобки не живут.
— А вот живут! А вот живут!
И, утверждая свою жизненную силу, Колобок таки вырвался из-под богатырской руки, но не укатился прочь, а запрыгал, да так высоко — с Мутилу, а Жихарю до груди.
— Это я по-вашему, по-невежественному — Колобок, а вообще-то я самый первый Гомункул!
— Тихо ты! — цыкнул Жихарь. — За такое слово в базарный день и прибить могут, а мы как раз на ярмарку держим путь. Помалкивай уж, коли Гомункул, нечего этим хвастать. Раз ты такой у нас вековечный, так и веди себя степенно, бороду седую отрасти… Усы вислые…
— Минутное дело!
С этими словами Колобок оставил резвость, опустился на траву провел ручками под ротиком и носиком — и полезли на белый свет в указанных местах сивые волосы.
— Теперь лучше? — живо спросил он.
— Прямо неклюд Беломор, — похвалил Жихарь. — С такой бородой и козла, бывает, за мудреца держат…
И бросился на беглеца. Колобок попробовал было откатиться, но сухая прошлогодняя трава запуталась в новенькой бороде и помешала…
— Полезай, чудило круглое, в суму, — сказал богатырь. — Вот и будет княгине бесплатный гостинец…
— Какой гостинец? Какой гостинец?! — завизжал Колобок уже из сумы. — Я же сказал, что нельзя меня есть!
— А никто тебя есть и не станет, — ласково сказал Жихарь. — Жена у меня ученая, многознатица. Будете с ней толковать о превыспреннем, а надоест — с дочками играй во дворе, да не попадись мальчишкам, пинать еще придумают… Там тебе будет хорошее житье, станешь всем любезен. Да я даже кузнецу Окулу прикажу тебе железные зубы вставить от старой бороны — от собак, скажем, отбиваться…
— Зубы… — Колобок задумался и перестал возиться в суме. — Зубы — это дело. Как же я сам до такого не додумался? Казалось бы, все на свете знаю… Так ты, выходит, тот самый Жихарь, который…
— Тот самый, — сказал богатырь.
— Который, — подтвердил водяник. — Которее не бывает.
— Ну-ну, — сказал Колобок, высунувшись наружу. — Случалось мне с различными героями подвизаться. Все они, в общем-то, на одну мерку скроены: твари неблагодарные. Шагу без меня ступить не могли, поминутно советовались.
Царевну там добыть, меч ли кладенец, золотое ли руно… А как дело сделано — катись на все четыре стороны! Ни слова доброго, ни воздаяния…
— Какого ж тебе воздаяния желательно? — удивился Жихарь.
— Ну… — задумался Колобок. — Любопытно бы мне в людском обличий пожить какое-то время.
— Сделаем, — пообещал Жихарь. — Вот пойдут на нас войной, скажем, те же заугольники. Они давно грозятся, да духу не хватает. Станем решать битву поединком между князьями. Выедет мне навстречу могучий вождь по имени Тувалет Хрустальный. Снесу я ему буйную голову мечом, а на ее место тебя и присобачим. И станешь ты у нас не перекати-поле, а светлый князь… э-э…
Колополк — видишь, я уже и прозвание заготовил!
— Не торопись, — испугался грядущих перемен Колобок. — Я еще не решил, какого полу мне желательно стать…
— Да я и не тороплюсь, — сказал Жихарь. — Поживи, подумай, чья доля на свете слаще…
— Мы на ярмарку едем или нет?! — вскричал Мутило.
— За новыми лапоточками! — поддержал его голосок из сумы.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Таких ниндзей — за нунчаки да в музей!
Барон ХираокаКто не мчался на волшебном коне по лесным дорогам с водяным за спиной да с Колобком в дорожной суме, тот, считай, и не жил на свете — так думалось богатырю. Даже самодвижущаяся телега, на которой он в свое время оставил далеко позади страшную Дикую Охоту, отстала бы от Налима. Быстрей его передвигался разве что Симеон Живая Нога — младший из семи братьев, известных своими причудливыми умениями, но ведь и тот из-за чрезмерной скорости постоянно опаздывал на год и более.
Лесное безлюдье кончилось, под копыта легла дорожная грязь, и полетела она из-под копыт во все стороны, что никак не могло понравиться людям из торговых обозов, тянувшихся на ярмарку. Но их проклятья и ругательства Жихарь мог слышать не целиком, а только обрывками.
— Ладно, — сказал он, придержав Налима. — Не стоит обижать народ, а то потом начнут к нам на ярмарке цепляться…
— Хлюздишъ — так и скажи, — подковырнул Мутило, но потом смилостивился. — Так мы коня и вправду до кипения доведем — изойдет паром, потом жди, когда он росой выпадет и снова в коня соберется… Меня так даже припекать начало.
— Всякому чуду полагается свой предел, — подтвердил из сумы Колобок. — Чудеса тоже не без закона живут. Иначе что же получится?
— Молчи уж, — окоротил его богатырь.
— Не могу молчать! — воскликнул Колобок. — Намолчался за годы и века. Во мне за время странствий столько слов накопилось, что надо бы сбросить, да все некому было. Я и по-ученому могу разговаривать, и по матушке, и по-бонжурски. Все языки понимаю. Умею посредничать на торгу, долю за то беру небольшую, по совести…
— Вот как? — склонился к нему Жихарь. — Так, может, ты коня и загонишь лукавому цыгану? Ведь он-то меня помнит…
— Торговцы из вас обоих, как из пыли веревка, — сказал Колобок. — Вам без меня никуда. Посудите сами: примчитесь туда — и сразу в конный ряд. Всякий догадается, что вам коня сбагрить невтерпеж, и никто настоящую цену не даст. А въезжать в рынок надо неторопливо, с достоинством, дабы избежать потерь и проторей. По вашим же мордам видно, что конь краденый.
— Выиграл я его на честном кону! — оскорбился Мутило.
— Это ты торговой страже рассказывать будешь, — посоветовал Колобок. — Они враз поверят…
— Что — князю не поверят?! — ахнул Жихарь.
— На торгу князей не бывает, — ответил Колобок. — Вам сперва надо там походить день-другой. Дорогие покупки делать, чтобы весь народ убедился — продают коня люди серьезные, надежные, не теребень кабацкая. От вас же винищем разит — даже я пропитался, словно бисквит какой. Коня же в нужный час следует выставить на аукцион…
— Это что за зверь? — спросили самозванные конеторговцы.
— Это вот что за зверь: ты выводишь коня и начинаешь рассказывать, что за порода такая, что за кровь, от каких родителей. Долго хвалишь, а потом кричишь, как в лесу: «Ау, кто за коня три тысячи даст? Начальная цена — три тысячи!» Найдется первый охотник, заорет:
«Три тысячи и еще сотня!» Ты его примечаешь, говоришь: «Ау, три тысячи сто раз, три тысячи сто два…» Кто-нибудь непременно пожелает товар перенять и выкрикнет: «Три тысячи двести!» Пока не доаукаешься до настоящей цены.
Поняли?
— Поняли, — кивнул Жихарь.
— Вот за три тысячи двести и продадим! — обрадовался Мутило. — Деньги хорошие, немалые… Только откуда нам знать, кто у Налима родители и что за кровь? Да и какая в нем кровь — одна вода…
— Вам не делами ворочать, — вздохнул Колобок, выпростал ручки, ухватился за края сумы и до половины вылез. — Вам еще без штанов полагается двести лет бегать и собак гонять. Странное дело — из теста вылеплен я, а мякинные головы как раз у вас. Цену-то можно поднимать до тех пор, пока у покупателей деньги не кончатся! Да и то они обязательн в займы, в долги полезут! Товар-то высшего разбору!
— Я, честно сказать, еще ни разу не торговал, — признался Жихарь. — Вот в долги залезал — это было. Правда, меня царь Соломон пытался учить…
— Нашел учителя, — скривился Колобок и плюнул. Колобочий плевок выглядел как мелкий сухарик. — Помнится, я твоему Соломону грошовое колечко за Перстень Мудрости выдал и продал. Снаружи нацарапал на колечке «Все проходит», а внутри — «И это тоже пройдет». И прошло ведь за милую душу!
— Врешь, — сказал богатырь. — Перстень был самый настоящий. Я его вот в этих самых руках держал.
— Конечно, — сказал Колобок. — После того случая, кошелек опроставши, и начал царь над жизнью задумываться, мозгами пошевеливать. Вот к нему и пришла мудрость. Так что все правильно.
