Сергей Шведов - Оракул
В конце концов, понятно, зачем нужен агрегат, контролирующий мысли отсталых аборигенов, но никому из здравомыслящих людей не придет в голову ставить искусственный разум выше собственного, естественного. Следовательно, логично предположить, что исследователей было не трое, а четверо и именно этот четвертый сыграл роковую роль в событиях многовековой давности. И именно его логику поведения не может понять оракул, на протяжении многих веков проигрывая варианты одной и той же комбинации.
Процессия втянулась под своды величественного храма, и Ярослав вынужден был прервать свои размышления. Судя по всему, предстояла церемония то ли бракосочетания, то ли посвящения в гайосары Тела убитых по воле оракула йородов опустили на плиты вокруг засветившегося голубоватым светом кристалла. Плиты были испещрены знаками, смысла которых Ярослав не понимал, хотя и пытался их разгадать, стоя на одном из них вместе со Светланой. Этих плит было пять. На пятой, окрашенной в ярко-красный свет, стоял растерянный Кравчинский и шевелил беззвучно губами. Аполлон, судя по всему, понятия не имел, что нужно делать дальше, и то ли изображал молитву, то ли действительно призывал на помощь небесные силы.
Впрочем, откликнулась на его призыв только Катюша, смело подошедшая к одиноко стоящему Аполлону и вскинувшая правую руку с диадемой. Логично было бы предположить, что эту диадему жрец должен был возложить на голову невесты, но ничего подобного, Катюша возложила ее на свою голову. Скорее всего, она нарушила тем самым какие-то неписаные правила, поскольку собравшийся в храме народ глухо и растерянно зароптал. Однако дерзкую ослушницу этот ропот не смутил, она подошла к кристаллу и склонила над ним увенчанную диадемой голову. Вспышка за этим последовала настолько яркая, что Ярослав невольно прикрыл глаза рукой. Следом за вспышкой света послышался еще и раскат грома, заставивший возроптавшую было толпу пасть ниц на холодные плиты храма. Однако никаких разрушений и тем более жертв за громом и молнией не последовало. Видимо, Йо решил на этот раз ограничиться просто демонстрацией своей мощи. Когда Ярослав наконец оправился от шока и открыл глаза, то увидел в руках у Катюши светящийся жезл, надо полагать и бывший символом власти гайосара. Впрочем, жезл, кажется, светился не сам по себе, а лишь отражал свет, исходящий из кристалла. Этот жезл Катюша торжественно вручила растерявшемуся Аполлону, а потом встала по левую руку от Ярослава. Получалось, что гайосар вступал в брак сразу с двумя женщинами, что, безусловно, противоречило нормам современной морали, хотя очень может быть, что мораль времен прежних была более лояльной к любвеобильным вождям.
Опомнившиеся после встряски, вызванной громовыми раскатами, подданные на этот раз и не думали роптать. Более того, они вслед за слегка оживившимся Кравчинским с охотою повторили уже однажды прозвучавшую фразу:
— Да здравствует гайосар Ярослав Мудрый! Аполлоша не ударил в грязь лицом и под ликующие вопли народа вручил детективу жезл как символ власти над окрестными племенами. О чем он громогласно и заявил народу. Ярослав высоко поднял жезл над головой, после чего направил его в сторону кристалла. Ничего особенного этим жестом он добиться не хотел, просто так пошла рука, но тут же выяснилось, что пошла она в нужном направлении. Плиты, на которых лежали тела погибших йородов, дрогнули и медленно стали опускаться вниз. На место они вернулись через несколько секунд, но уже пустыми. Было ли это погребением или прелюдией к воскрешению, Ярослав так и не понял, но на присутствующих в храме людей происшествие произвело неизгладимое впечатление. В этот раз приветствие прозвучало особенно громко и дружно:
— Да здравствует гайосар Ярослав Мудрый!
На этом церемония бракосочетания и возведения в сан была закончена, и Аполлон Кравчинский величественным взмахом руки распустил почтенное собрание. Публика послушно удалилось, оставив главных действующих лиц в тихом недоумении. Все, включая и Ярослава, ожидали, что после церемонии оракул наконец угомонится и выпустит своих пленников на свободу, но ничего подобного не случилось.
Анатолий Сергеевич Рябушкин был расстроен до такой степени, что даже совершил святотатство, погрозив угасшему кристаллу кулаком.
— Откуда взялся жезл? — спросил Ярослав, разглядывая символ собственной безграничной власти.
Жезл был сделан из странного металла красноватого цвета и увенчан фигуркой сокола, расправившего крылья для полета. Вопрос свой детектив обращал к Катюше, но красавица почему-то не спешила на него отвечать.
— Жена цезаря должна быть вне подозрений, — на всякий случай напомнил ей Аполлон Кравчинский.
— Позвольте, — возмутилась Светлана, — но женой цезаря являюсь я. А эта девушка не более чем самозванка!
— Будем считать, что у гайосара Ярослава Мудрого две жены, — дипломатично отозвался Кравчинский. — И случилось это по воле оракула. С одной стороны, я не знаю, зачем ему это понадобилось, с другой стороны, тогдашние вожди почему-то отдавали предпочтение бракам полигамным, и в данном случае мы ни на йоту не отклонились от исторической правды.
— Жезл упал к ней в руки с потолка, — сказал Рябушкин. — Во всяком случае, мне так показалось.
Ярослав вопросительно посмотрел на Катюшу, но та лишь покраснела и развела руками. Похоже, она действительно не знала, откуда на нее свалился этот символ власти.
— Что вы к ней привязались? — заступился за девушку Иванов. — Все здесь делается по воле оракула, и железку тоже наверняка подбросил он. Надо же было чем-то увенчать церемонию. Отсюда и молния с громом, и этот царский жезл. Думаю, никакого иного значения он не имеет. Меня больше интересует вопрос, когда все это наконец закончится? Какого еще рожна нужно этой сбрендившей железяке? Все его условия мы уже выполнили. Трех человек похоронили. Ну и что дальше? Или мы по гроб жизни будем теперь изображать жрецов и вождей?
Вопрос, что называется, был задан по существу, вот только отвечать на него, похоже, было некому. Во всяком случае, оракул с подсказками не торопился. Не исключено, конечно, что подсказкой был жезл, который Ярослав сейчас держал в руках. Однако детектив не видел пока замка, в который можно было бы вставить этот ключ. Несколько раз он направлял жезл на кристалл, но ничего особенного не происходило.
— Может, следует ткнуть этой железякой в кристалл? — предложил Кравчинский. — Вон там, в центре, есть что-то темненькое, похожее на замочную скважину.
— Я вас умоляю, Аполлон, — возмутился Иванов, — что значит ткнуть! Нам только не хватало поломать эту инопланетную штуковину, чтобы застрять в ней навсегда.
Опасения Аркадия Семеновича показались Ярославу обоснованными, тем более что никакого пятна в кристалле он так и не увидел, сколько ни всматривался. Надо было ждать. Хотя Кузнецов и не понимал, чего именно. Его предположение о четвертом исследователе, возможно, было верным. Но пока что непонятно было, кому именно из присутствующих здесь людей оракул доверил эту сложную роль. Из числа подозреваемых можно было исключить с большой долей вероятности лишь «императрицу» Светлану, ей полагалось быть местной уроженкой. Оставались Кравчинский, Иванов и Рябушкин. Из этой тройки больше всех на роль коварного злодея подходил, конечно же Аркадий Семенович. Но очень может быть, что дело здесь вовсе не в злодействе, а просто в роковой ошибке.
— Вы знаете, я бы покушал, — высказал робкое пожелание Рябушкин. — Да и пить очень хочется. Кстати, здесь в городке очень хороший квас. Может, сгоняем за харчами?
Надо признать, что со стороны оракула было большим свинством держать своих гостей на голодном пайке и заставлять спать на голых плитах. Тем более что раньше он показал себя весьма гостеприимным и заботливым хозяином. Во всяком случае, недостатка в еде и питье в отстроенных им близ села Горелово дворцах не было. Ярослав на всякий случай еще раз ткнул жезлом в сторону кристалла в надежде на отзывчивость оракула, но его жест и в этот раз пропал впустую. Зато когда он ткнул жезлом в соседнюю плиту, просто так, для очистки совести, она вдруг дрогнула и поползла вниз, напугав до крика стоявшего рядом Иванова.
— Осторожнее! — воскликнул Аркадий Семенович. — Я же вас предупреждал, Ярослав!
Через несколько секунд плита вернулась на место, неся на себе бездыханное тело Коляна Ходулина. Самое интересное, что на этом теле уже не было раны, нанесенной мечом Будимира. Однако надежды присутствующих, что Ходулин вот-вот очнется, не оправдались. Обследовав тело, Рябушкин сообщил, что пульс не прощупывается.
— Возможно, просто время для воскрешения еще не подошло? — с надеждой предположил Кравчинский.
— Либо он не воскреснет уже никогда, — мрачно изрек Иванов. — Я бы не стал его трогать. Помочь мы ему не можем, а вот навредить — очень даже. Я еще раз настоятельно вас прошу, Ярослав, будьте поосторожнее с этим жезлом, дабы не наделать беды. Давайте для начала хотя бы осмотрим этот храм, где нам с вами, возможно, придется провести не один день и не одну ночь.
![Рекс Стаут - Скверно для дела [= Плохо для бизнеса]](/uploads/posts/books/13344/13344.jpg)