Галина Черная - Хроники оборотней
— Заманили? Кто? Уж не те ли монстры, на которых мы охотились?! — логически раскрывая тему, припечатал Пушок, с трудом отрываясь от созерцания корабельной мыши, бегущей по палубе.
— Ладно, пора обедать, морские звезды вам в глотку! Я голоден, как бенгальская акула, — смущенно отворачиваясь, буркнул Гудзон.
— Акулы! За «Полумесяцем» идут акулы! — неожиданно подхватили все, размахивая руками.
Бывший исследователь водных пространств побледнел и перекрестился. Я сомневаюсь, что он когда-то был тем самым Гудзоном из моего мира, хотя вот из одного из параллельных миров — пожалуй…
— Рыбий хрящ им в ухо! Этого нам только не хватало! — воскликнул он, побежав, как и все, к борту — смотреть.
— Это морская примета, — пояснил всезнающий Профессор, спокойно намывая мордочку. — Если акулы плывут за кораблем, значит, скоро на судне кто-то отдаст концы, говоря на их морском наречии.
— По корме идут, не отставая. Может, что-нибудь тяжелое на них сбросить? — испуганно предложил кто-то.
— Ага, тебя! Уж небось пудов десять в тебе есть?!
— Так, может, кинуть за борт монетку? — включился другой.
— Ты что, совсем уже? Как можно перепутать, монетка же от шторма! — оборвал рыжебородый.
Все согласно покивали:
— Точно, точно… Да и перепутать немудрено, столько примет — всех не запомнишь! Но счастливых среди них раз-два, и обчелся…
— Идиотская ситуация, идиотский рай, идиотский корабль, полный идиотов! Как будем выбираться? — с чувством проговорила я, разглядывая свои кандалы. На зуб пробовать, думаю, бессмысленно — не разгрызу…
Котик в клетке по-прежнему сохранял достоинство и скандировать: «Свободу котам! Сво-бо-ду!», вцепившись в деревянные прутья и раскачивая ее по примеру попугая из мультфильма, не собирался. Он просто посоветовал мне не нервничать, а воспринимать происходящее как очередное приключение. Попробуем, а куда деваться…
Наконец матросам надоело пялиться на акульи плавники, и все занялись своими делами. Нас покормили какой-то баландой, капитан скрылся в каюте и больше не выходил. Корабль куда-то плыл, конечный пункт назначения был нам неизвестен. На нас теперь вообще не обращали никакого внимания. Хотя нет, на меня обращали, и с каждым разом все более и более пристальное, но, к сожалению, причиной было отнюдь не мое очарование и внешняя привлекательность…
— Женщина на корабле, не хватало еще этой проклятой приметы! Вот ведь и акулы сразу за ней появились, ох неспроста… Несдобровать нам теперь, — ворчал традиционно пьяный боцман, и с ним соглашались.
Пираты злились, что не смогли из-за акул перебраться на шлюпке к своему кораблю, который торчал невдалеке, с эмблемой мертвой рыбьей головы на флаге. Потом я узнала, что их корабль раньше был китобойным судном и вся нынешняя команда переквалифицировалась в пираты из китобойцев-браконьеров. Разница небольшая, даже переучиваться особенно не пришлось.
Со скуки я начала доставать любимого жалобами на жизнь, но потом меня разморило от жары, и я задремала, привалившись спиной к пустой бочке из-под яблок. Матросы с горя пили, акулы со злорадными мордами (это я так представляла) усердно работали плавниками, не отставая ни на метр.
Я сонно наблюдала, как в ближайшую акулу кинули бочку с солониной. Наверное, надеялись, что от количества соли у акулы случится изжога и она прекратит преследование… А в другую даже бросили бочку пороха. В обоих случаях без особого результата, судя по разочарованному хоровому вою матросни. Табуретка, в обнимку с которой приковылял пьяный боцман, тоже канула в пучину. Значит, в табуретках призраки не нуждаются. Им и так хорошо, сплошные радости загробной жизни — вечное плаванье, весь мир у ног, ешь-пей, и алкоголь на них успешно действует!
— Эй, мисс, я незнакомый, ик… доброжелатель, — раздался вдруг сиплый шепот за моей спиной.
Обернувшись, увидела того самого пирата, которого тяпнула в схватке.
— Чего надо? — огрызнулась я.
Пират воровато огляделся и пояснил:
— Простите, я слегка пьян, но… ик… то, что я скажу, — чистая правда! Вам угрожает опасность, мисс. Ребята, ик… сговорились, как стемнеет — выбросить вас за борт.
— Всех троих?!
— Нет, только вас, ик… мисс!
— Но за что? Я же вас не так уж больно укусила…
— Да я не в претензии, ик… — честно признался парень. — Но женщина на корабле — это к очень большой беде! Без вас, ик… мисс, останутся только акулы, одну примету еще можно пережить. Хорошо хоть ваш кот не черный, а то бы, ик… и его за борт… Но я исполнил свой христианский долг, ик… предупредил вас!
Не успела я и «спасибо» сказать, как он вразвалку пошел по палубе, засунув руки в карманы и задрав голову — вроде как чаек считает.
Командор, судя по всему, просто спал, а вот котик явно подслушивал. Естественно, я кинулась ему жаловаться…
— Они не посмеют! Я не позволю в своем раю, устроенном специально для моего кошачьего племени, позволять посягать на жизнь моих друзей! Особенно на твою, когда ты в таком интересном положении, — взревел он, встав в клетке в полный рост. И сразу стал таким грозным и устрашающим, что у меня аж мурашки по спине побежали! Давно пора, мой маленький коммандос, дерзай!
Алекс повернулся к нам и сонно спросил, что случилось, я хотела ответить, но Профессор не дал мне и рта раскрыть:
— Я воспринимал происходящее как хорошее приключение перед возвращением домой! В конце концов, почему бы и не поиграть напоследок? Однако эта забава не только затянулась, но и свернула не туда!
Команда «Полумесяца» и пираты рыжебородого посмотрели на кота с недоумением, потому что не успели отрезветь.
— Так смотрите же, несчастные, против кого вы подняли руку! Я не хотел этого демонстрировать, но сейчас вы увидите, почему я так не хотел лишаться возможностей этого мира.
Мы с Алексом переглянулись, округлив глаза, — наш напарник сошел с ума?!
— Здесь я действительно Стальной Коготь!
Кот поднял лапку, выпустив коготки, и мы увидели, как стремительно у него вырастает блестящий металлический коготь, с каждой секундой все больше похожий на большой грузинский кинжал. Один взмах — и в клетке образовалась солидная дыра…
— И Могучий Тигр!
Я даже не успела понять, что случилось, как в стороны полетели щепки от мгновенно ставшей узкой нашему коту, то есть уже тигру, клетки! Он действительно превратился в тигра, причем отнюдь не карликового, но только серо-белого окраса, с огромными клыками. Хорошо хоть кинжал из лапы исчез, а то еще порежет ненароком во время дружеских объятий.
Мы с котом любим обниматься, хотя это односторонняя любовь, а если совсем честно, то скорее бесцеремонное хватание толстопуза и прижимание его к сердцу с ограничением доступа кислорода! Но такого бы я не рискнула обнять… Простите, отвлеклась от темы.
— Агент 013, это все еще ты? — на всякий случай поинтересовался командор.
Тигр, не двигаясь с места, только громко рычал, наблюдая, как вся команда с воплями попрыгала в трюм прямо друг другу на головы.
— Р-р-р, разумеется, я, агент Алекс! Мы можем уйти в любую минуту, переместившись в пространстве способом гоблинов из лаборатории. Я, конечно, не уверен на сто процентов, но давно предполагал нечто подобное.
— И откуда ты все знаешь?
— Этот метод описан еще в хрониках Гильгамеша, милочка, — снисходительно ответил Профессор, небрежно разрывая могучими лапами наши цепи. — Но прежде я хочу кое с кем посчитаться… Где этот капитан Гудзон? И как он со своим кораблем оказался в кошачьем раю? С какого перепоя до нас докопался?!
— Эй, ты цитируешь мои тексты, — рассеянно заметила я, растирая затекшую спину.
Алекс со скрипом выпрямился и, подобрав брошенную в панике чью-то абордажную саблю, неумолимо направился к каюте капитана. После двух ударов рукоятью в дверь та распахнулась, и Гудзон нехотя выполз наружу.
— В чем дело? Бунт на корабле?! Кто посмел? — наигранно грозно вскричал он, но при виде серо-белого тигра сразу сдал позиции. — Ах, это всего лишь вы?!
— Всего лишь? — недобро сощурилась я. — Любимый, дай мне саблю, сейчас я кого-то просто каст…
— Я так и знал, что добром это не кончится. Что ж, предлагаю вам переговоры. А если все же решите тут все крушить, то, пожалуйста, не трогайте фок-мачту. Она на клею, как на соплях, держится, ребята накануне сломали во время очередной пьяной драки, вот только склеили.
— Вы так спокойно миритесь с пьянством на своем корабле? — подозрительно заметила я.
— Я лояльный капитан, в этом моя слабость, — вздохнул он с прежним плутоватым видом, но, поняв, что шутки закончились, заговорил серьезно: — Я люблю своих ребят, а здесь, в этом мире, мы обрели хотя бы видимость плоти. Как мне теперь запретить им эту возможность вновь испытать все земные радости? Мы не пили и не ели аж с семнадцатого века, год точно не припомню…
