Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
— По моему, дядя Фогги придуривается, — констатировал Парк, успевший забраться на флаэсину сестры и с кормы взирая на манёвры.
— Я давлю!
— Ты не давишь, ты на ней катаешься!
— Уберите этого ребёнка, — кричал Манк, поворачивая штурвал туду-сюда.
— Я не ребёнок! Вы дядя Манк смотрите, куда рулите.
— Посол, я тебя сейчас пошлю!
— Куда? — спросил невозмутимо Фогги.
— Так! Вы чего к Фогги пристали? — заступилась, подходя, Чери.
— Успокойся, не трогают они твоего Фогги, — сказала, осмотрев всё, заспанная Леметрия, — сюда тяните, — подсказала она, хватаясь за борт флаэсини.
— Леметрия! Что ты делаешь? Отойди, пока я не слез! — крикнул Манк, поворачивая штурвал.
В итоге, пока все не устали, флаэсины крепко замерли в объятиях, целуя, друг дружку боками. А как только их отпустили – сами разъехались. Каждый из присутствующих считал, что без него тут бы ничего не получилось.
Быстро позавтракали и пообнимались на прощанье.
— Ну, давай, посол, — Манк совсем по-братски потискал Фогги и добавил, — будешь в Фаэлии – заходи.
Арис была не против и Манк первым, чтобы их опять не придавили, поднялся в воздух. Арис сидела на корме и махала на прощанье своей чёрной шляпой. Леметрия стала за штурвал, возле которого уже тёрся Парк. Справа от неё устроился Перчик, а сзади, на корме, парочкой уселись Фогги и Чери. Было солнечное, морозное утро, настроение бодрое и весёлое. Внизу, в зарослях кустарника, мелькнул хвостик начала речки Горне, а дальше начинались перелески до самой Ханзе.
Парк мозолил глазами Леметрию и сестра, наконец, сдалась и дала подержаться за штурвал. Парк счастливо застыл, добросовестно выполняя команды сестры. Леметрия сидела возле Перчика, командовала Парком и нашла, что это хорошо.
— Леметрия, ты нас хочешь угробить? — подала голос Чери, но не сильно — её тоже не радовала возможность стоять у штурвала.
— Я смотрю, — кинула Леметрия, улыбаясь захмелевшему Перчику. А Перчику было от чего захмелеть – он не знал, что делать. Он помнил Розарию, её глаза, её жаркие, ненасытные поцелуи, помнил шёпот её губ, таких соблазнительных и податливых. И тут же, перед глазами, кудрявые, каштановые волны, обнимающие округлое лицо Леметрии и её обворожительные, глубокие, карие глаза. Скоро будет Фаэлия, а он не мог определиться, какая из девушек ему нравиться больше. И эти тревоги и размышления немного портили настроение и удовольствие от общения с Леметрией.
Репликация десятая. Байли
Байли спала тревожным сном. Ей снилась Элайни, которая вдруг распадалась на две Элайни, которые, снова, делились и делились, а потом превращались в круглые шарики, которые лопались на глазах, а она, Байли, звала Элайни, и никак не могла её найти. Поэтому утром она поднялась с тяжёлой головой и сразу же дала команду готовить флаэсину. Туманный Кот глянул на неё и сказал:
— Погладь меня! — Байли улыбнулась и погладила кота. Голова сразу же прошла, а Байли подняла Туманного и чмокнула в мордочку:
— Спасибо, котик! Если бы люди были такие, как ты – здесь царило бы счастье.
Стратег Вейн пришёл в форме и доложил, что флаэсина готова. Показался доктор Фрост, как всегда, со своим деревянным сундучком. Подошла фрея Януш с внушительной корзинкой еды, которую Питер Вейн отнёс на корму флаэсины. Байли поднялась на борт, отдавая последние распоряжения фрее Януш – она оставалась в столице на хозяйстве. Та на прощанье помахала рукой и флаэсина поплыла в воздухе.
Было прохладно. Доктор Фрост накинул на плечи дочери тёплое одеяло, и та с благодарностью ему улыбнулась. В спину светило солнце, а впереди темной, тяжёлой синевой падало на горы ночное, звёздное небо. Туманный Кот сидел на самом носу и смотрел вперёд. Байли испугалась вначале, а потом улыбнулась и махнула рукой: кто-кто, а Туманный Кот не пропадёт.
Внизу просыпалась страна. Не раз летавшей Байли, всякий раз было чудно и волшебно видеть с высоты маленькие домики и фигурки людей, копошащихся во дворах, разно-размерные квадратики полей и кудрявые, игрушечные деревья. Как в кукольной сказочной стране, вылепленной руками искусного мастера, вложившего в своё творение не только труд, но и душу.
Байли думала о встрече с сестрой и Сергеем, думала о второй, чудом появившейся Элайни, а ещё о её любимом Хенке, так неожиданно и навсегда вошедшем в её сердце. С ним, Хенком в сердце, было более всего сложно – она не знала, что ей придётся сказать ему при встрече, желала её, этой встречи, и страшилась. Не будь этого страшного дня в её жизни, о котором она старалась не вспоминать, она бы не чувствовала ни тени сомнений, и сразу же, в первый день её королевства понеслась бы к любимому, быстрее любой флаэсины. Но то, что было, никуда не убрать, с этим нужно было жить, с этим нужно надеяться на лучшее.
— Впереди Литу! — предупредил Питер Вейн. Байли глянула вниз – там раскинулся небольшой городок, перерезанный главной дорогой.
— Нужно садиться, узнать, не там ли Элайни и Серого, — сказала Байли.
— Их там нет, — не оборачиваясь, сказал Туманный Кот, который так и сидел на носу.
— Что ты говоришь, котик? — спросила Байли.
— Их нет в этом городе, — ответил кот, — они впереди.
— Ты так думаешь? — спросила Байли и согласилась. — Хорошо! Вейн, смотрите на дорогу!
Питер Вейн направил флаэсину немного ниже и внимательно смотрел на дорогу, пустынную в это раннее время
* * *— Там, на земле, что-то есть, — сказал Парк сестре, разглядывая землю через люк перед штурвалом.
— Что есть? — вяло отреагировала Леметрия. Парк отвлёк её от приятной процедуры выковыривания из Перчика далеко идущих обещаний.
— Там люди на земле лежат, — присмотрелся Парк.
— Ну и пусть лежат, отдыхают, наверное, — сказала Леметрия.
— Что там у вас? — среагировала Чери.
— Да ничего, — с досадой крикнула Леметрия.
— Я же слышу! — парировала Чери.
— Значит ты не глухая, — ущипнула Леметрия.
Чери и Фогги перевалились через корму, вглядываясь вниз. Там, под огромным деревом на жёлтых листьях ярко выделялись две упавшие фигуры.
— Ну-ка, давай вниз, — сказала Чери.
— Не командуй, — сказала Леметрия и не сдвинулась с места.
— Девочки, не ссорьтесь, — сказал Фогги, но его никто не слушал. Чери подошла к Парку, и, кинув: «Отойди», — забрала у него штурвал. Карета резко пошла вниз. Чери посадила её рядом с деревом и все выбрались из флаэсины. На земле лежали парень и девушка. Парень был сверху, закрывая девушку всем телом. Вся его грудь была залита кровью. Перчик всмотрелся и удивлённо воскликнул:
— Сергей?!
— Ты его знаешь? — спросила Леметрия, поражённая происшедшим.
— Он умер, — снимая руку с шеи, констатировала Чери.
— А кто под ним? — спросил Перчик, предчувствуя невыносимую догадку. Чери и Парк, который ничуть не растерялся, повернули Сергея и освободили девушку. У неё на груди тоже была кровь
— Элайни, — кинулся к ней Перчик и с его глаз брызнули слезы, — сестричка моя.
— Это же Элайни, наша бывшая королева, сестра Байли, — сказала Чери.
— Перчик, так ты её брат? — не вовремя спросила Леметрия. Перчик кивнул головой. Чери отпихнув Перчика положила руку на шею и послушала пульс. Все затихли и смотрели на Чери.
— Ну??? — не выдержала Леметрия.
— Заткнись! — крикнула Чери, не отпуская руки. Потом подняла на всех глаза и сказала: — Она жива!!!
— Нужно что-то делать, нужно что-то делать, — запричитала Леметрия, а Чери, вновь взяв командование на себя, сказала:
— Все наложили руки и останавливаем внутреннее кровотечение.
— Я не умею, — сказал честно Парк, так как маргом не был.
— За флаэсиной смотри, — кинула ему Чери, — приготовились!
Марги и фреи приложили руки к груди Элайни.
— Там кто-то летит, — сообщил Парк.
— Не отвлекаться!!! — грозно крикнула Чери.
Между тем флаэсина, которую заметил в небе Парк, пошла на снижение и села рядом с деревом. Из неё выкатился Туманный Кот и большими прыжками кинулся к склонившимся над Элайни маргам и фреям.
— Кот, отстань, — махнула на него Чери, когда Туманный Кот взобрался на грудь Элайни. Но Перчик её грубо остановил: — Не трогай его, это Хамми.
Подбежавшая Байли бросила взгляд на Перчика, кивнула ему и опустилась на колени перед Элайни. Туманный Кот всё также сидел на груди Элайни, как застывший сфинкс, и не шевелился. Но если бы кто присмотрелся внимательней, то заметил бы, как его ярко рыжие шерстинки постепенно сереют и становиться пепельными. Через несколько минут изрядно посеревший кот спрыгнул с груди и сказал:
— Элайни будет жить!
Байли прижала Туманного Кота к груди и, заливаясь слезами, сказала:
— Котик мой милый! Как же я тебя люблю.
Рядом, от избытка чувств, ревела Леметрия.
* * *Отражение первой волны второй репликации вернулось на Землю через неделю после того, как у старшего мастера ОРУ Ивана Ивановича Петрова пропало праздничное мясо, о котором Иван Иванович постарался скорее забыть, ввиду негативности последствий. Но подчинённые забывали не так быстро.
