Наталья Лукьянова - ВИА «Орден Единорога»
Когда неожиданно камень ударил Рэна в колено, он даже вскрикнул негромко: такой резкой и острой оказалось боль по сравнению с обычными, тоже не безболезненными оплеухами от брошенных в него предметов. Рэн похолодел, но этот холод будто заморозил его сердце и его голову. Потирая ладонью саднящее колено, оруженосец выпрямился во весь рост: если уж умирать, то стоя. Отвлеченный значительностью момента, парень не сразу заметил, что камень повел себя странно. А именно начал с негромким хрустом перекусывать прутья клетки. И только тогда, когда с тяжелым клацаньем к его ногам упала перегрызенная цепь, и шее вдруг ужасно стало чего-то не доставать, Рэн осознал, что камень сидит на его плече, что у него есть две ножки и две ручки, наличествуют светящиеся счастьем глазки и улыбающийся многозубый рот.
ГЛАВА 52
— Что же он медлит, ей-богу?! — вцепилась в локоть с совершенно расслабленным и безмятежным видом прислонившегося к стене выходящего дверью на площадь трактира Санди Битька.
Рэн действительно как-то потерянно стоял и смотрел на лопающиеся с негромким клацанием решетки.
— У него что там, мозги отшибло?! Его что там, наркотиками накачали?! Санди! А вдруг ему позвоночник сломали или ногу, и он не сможет спуститься?!
— Да, черт возьми, выглядит он как заколдованный! — пробормотал сквозь зубы рыцарь, и Битька поняла, что спокойствие того не более, чем одна из внешних сторон профессионализма.
Тролль же наверху выполнял свою задачу со скоростью просто молниеносной. Привязав конец своей знаменитой обмотанной вокруг пояса веревки, он, не раздумывая сиганул вниз: веревка размоталась, и Аделаид грузиком повис на ней, не доставая от земли где-то, по Битькиному соображению, этаж-полтора. Увы, приключение на Аль-Таридо сделало веревку несколько короче.
Санди сорвался с места и со скоростью хорошего спринтера бросился к клетке. В этот момент и Рэн сбросил с себя оцепенение и, одним ловким движением перекинув тело на веревку, скользнул вниз. Санди успел как раз вовремя, чтобы поймать сначала камнем (хи-хи) упавшего вниз Аделаида, затем подхватить спрыгнувшего Рэна. Рыцарь успел ощутить, каким легким и хрупким стало тело друга, и это чувство долго не покидало его руки и болезненно сжавшееся сердце, однако не помешало со все ног устремиться с площади, поддерживая ослабевшего оруженосца. Вслед стреляли. Короткие и тяжелые арбалетные стрелы металлически чиркали по мостовой, высекая искры. Неосторожные зеваки завопили в ужасе на разные голоса, затопали деревянными и кожаными подошвами в разные стороны. В хаотическом стуке их шагов отчетливо слышался ритмический звон подкованных сапог охраны.
В ближайшем же проулке бледного до синевы Рэна прислонили к стене, он тут же сложился вдвое, а потом и вовсе присел на корточки, пытаясь восстановить дыхание: еще бы весь этот месяц ему не то, что бегать, ходить толком не приходилось. Битька же вытянула из заплечного мешка длинное платье застиранно синего цвета, чепец и длиннющую же довольно поношенную шаль. Не говоря ни слова, друзья принялись натягивать весь этот маскарад на занятого попытками прийти в форму оруженосца.
— Прости, Рэн, такое дело, — приговаривал, ожесточенно одергивая подол Санди, — мы тут подчародеяны слегка — нас не узнают, а вот тебя придется закамуфлировать.
Надо сказать, девушка из Рэна О' Ди Мэя получилась так себе, на любителя. Симпатичная, конечно, но уж больно здорова. Даже порядочная изможденность не превратила сибирячку в солистку балета. Зато сероватый цвет лица как у всех местных жителей — на лицо. Вот такой вот, опять же, дубовый каламбур.
У Рэна наряд вызвал несколько гипертрофированную неприязнь, однако выразившуюся только в брезгливо угрюмой гримасе.
Покончив с переодеванием компания устремилась в глубь каменных лабиринтов. То здесь, то там слышались крики, топот, плач и даже более неприятные звуки, типа звуков выстрелов, звуков ударов и звуков, к которым приводят выстрелы и удары. Пробегающие мимо местные жители, если и оглядывались на троицу, то без особого интереса. Большинство из них сделали для себя вывод, что кто-либо из их знакомых (а ведь в Санди и Бэт здесь все всегда видели знакомых) тащит старушенцию, которая, скорее всего, попала на площадь в этот не самый удачный момент, и ей там, соответственно, попало.
По узеньким, лишенным хоть какого-нибудь уюта и украшений улочкам друзья спешили в глубь подземельного муравейника. В одной из одинаковых его ячеек устроено было убежище. По непонятной причине хозяин у небольшой комнаты с нищенской обстановкой отсутствовал. Точнее, хозяева, что можно было определить по тому, что в комнате, как в сказке про трех медведей присутствовали три стула, три чашки, три ложки и т. п. Вообще, когда Санди, Битька, Аделаид и духи впервые попали в комнату, у них возникло ощущение, будто жившая в комнате семья покинула ее внезапно, даже не закончив ужина. Порой Битька задумывалась над вопросом, куда же подевались хозяева: может, их арестовали, может умерли они от неизвестной болезни, а может в гости ушли. Все варианты казались мало убедительными.
Битька озадачилась бы еще сильнее, если бы узнала, что таких комнат, внезапно оставленных жильцами, напоминающих таинственно покинутые пассажирами каюты «Марии Целесты»в городе-баронстве последнее время немало. А их загадка доставила довольно неприятных минут всем, кто имел хоть какое-то отношение к безупречной до сей поры системе охраны мини-государства. Да и самому Амбру.
Однако сейчас и Беату, и всю компанию больше всего интересовала другая проблема: как выбраться наружу. Между нами, девочками, говоря, две эти задачки в действительности имели один ответ. Но беда в том, что у воссоединившейся рок-группы в запасе не нашлось и одного.
Пробираясь в укрытие, молодые люди не могли не заметить, что людей в военном обмундировании на улицах становилось все больше и больше. Если процесс не остановился и тогда, когда они оказались внутри, то вполне возможно, что стражников на улицах набилось, как сельдей в бочке, возможно даже, что на всех выходах из города из охранников просто пробки организовались, что они там толкаются и наступают друг другу на ноги, как люди в автобусах Битькиного мира. А ведь Рэна здесь в лицо знал просто каждый. Можно было бы сказать, каждая собака, но собак в баронстве не было — жизнь под землей собакам, видимо, слишком собачьей казалась — не выдерживали. Возникло было предложение: раздобыть одежду, как у стражи барона, только, по утверждению Рэна, даже в таком виде, их не подпустили бы к границе. Если только, подобравшись как можно ближе, попытаться прорваться с боем.
Обдумывая этот план, Санди и Рэн, единственные в группе, кто владел оружием, и кому, собственно, и пришлось бы прорываться боем, озабоченно притихли. Санди, конечно — рыцарь Сандонато, мастер клинка, и, вообще, несомненно крут, однако Битька вдруг со всей отчетливостью осознала, что она не в кино, и что в настоящей, пусть и такой необыкновенной жизни, один человек не может справиться даже с десятком. На Рэна же вообще смотреть было без слез трудно. Держался он, конечно, дай бог, но не улыбался, руки у него тряслись, да и самого разве что ветром не шатало. Сидел оруженосец, низко опустив голову, с которой в первые же минуты в комнате сорвал чепец (платье на всякий пожарный пока оставили), и когда он изредка вскидывал ее на друзей, в глазах поблескивали слезы.
Видимо, заметив это, Санди подсел поближе к парню и обнял его за плечи. Тот порывисто повернулся и ткнулся лбом в щеку Санди:
— Ребята! Ну зачем вы, честное слово! Отсюда же нет выхода! — промычал он, сжимая кулаки.
— Тшш, — похлопал его по плечу рыцарь. — Поспокойнее, с нами дама.
Вот тут уже оруженосец не мог не посмотреть на Битьку.
Битька вся сжалась: в тот самый момент, как она только увидела бегущего по площади Рэна, сердце ее стало в друг таким огромным, что непонятно было, как оно помещалось в ней, и при том билось-колотилось как бешеное. Ноги и руки обмякали, едва ей казалось, что он вот-вот повернется и посмотрит в ее сторону. При этом ей было еще и страшно, и стыдно. И ко всему прочему, она волновалась насчет того, какой найдет ее Рэн в новом облике. Хотя все-таки самым сильным было биение сердца — будто двести двадцать через нее пропускают. Нет, будто через нее проходят высоковольтные провода. По сравнению с этим даже смерть казалась пустяком, о котором не досуг думать. В конце концов, она случится не прямо сейчас, а прямо сейчас он поднимет свои удивительные глаза и…
…Девчонка! Все-таки девчонка! Ну и сглупил же он! Испугался, побежал. Остался бы и не подставил бы всех так жутко… А вдруг он сейчас поднимет голову, и окажется, что он ослышался, и Санди вовсе не говорил, что…Он всегда знал! Он всегда верил! Ну и вид у меня… Но все эти мысли заглушал шум в ушах, и тишина там, где замерло от волнения сердце, боявшееся тукнуть даже разочек вполголоса. Сейчас он просто умрет от этой тишины, она обрушилась на него снежной лавиной, расплавленной лавой, лишь только он понял, что маленькая фигурка у трактира — она. Длинные темно-русые волосы, зеленые глаза и нежные губы. Пока нужно было двигаться, бороться с головокружением и слабостью, он еще пытался не замечать, замершего в груди сердца, но сейчас…
![Олег Геманов - Первый инженер [СИ]](/uploads/posts/books/63823/63823.jpg)
