Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров
Герцог вздрогнул; бокал накренился, несколько гранатовых капель замарали перевязь.
— Ваши саламандры истекают кровью. — Холеная ручка интимно прикоснулась к мужской груди, скользнув ниже. Графиня ди Васко ни скромностью, ни излишней наивностью не страдала. Вот и сейчас, склонившись перед сидящим в кресле герцогом, она позволяла последнему любоваться полной грудью, эффектно приподнятой корсетом.
— Адонсия, — промурлыкал герцог, — ваша непочтительность к символам дома Фуэго может быть наказана.
— По первому зову, дорогой. Ваша прошлая экзекуция оставила у меня самые приятные воспоминания. — Графиня хищно улыбнулась и присела в соседнее кресло. — Позволите разделить с вами этот уютный уголок?
Адонсия раскрыла перед грудью большой веер. Его лаковые пластины были украшены россыпью драгоценностей и искусным кружевом.
Кордобские дамы на веерах не экономили. Ведь вещицы эти, кроме высокого статуса своей владелицы, могли продемонстрировать человеку искушенному также ее, владелицы, тайные желания. Язык вееров в высшем свете был распространен чрезвычайно. Ведь так трудно выразить свою благосклонность тому или иному поклоннику под пристальными взорами знакомых, подруг, соперниц, ревнивых мужей, неприветливых матрон, чей век уже минул, и потому чужое любовное счастье вызывает порицание и злобу. Вот и сейчас графиня несколько раз взмахнула веером, будто освежая потоком воздуха разгоряченные щечки. На самом деле движение означало приглашение к танцу. Герцог призыв проигнорировал. Адонсия проследила за его взглядом и беззлобно фыркнула.
— На ваше счастье, я нисколько не ревнива. Но вы не ответили на мой вопрос, дорогой. Вашим вниманием завладела маленькая влашская птичка, та, которая танцует сейчас с Драконом? Донья Лутеция, то ли Ягг, то ли Терра?
— Валашская, моя дорогая. Правильно говорить именно так. Но эта птичка вовсе не дикарка, как может показаться на первый взгляд. Она аристократка, по крайней мере, по отцу. И, если слухи не врут, у малышки есть все шансы стать грандессой земли, или ветра, или даже обеих стихий. Девочку готовили разбудить новый Источник чуть ли не с младенчества.
— Ах, будто эти громкие магические титулы хоть что-то значат! — Закрытый веер несколько раз хлопнул по ладони — графиня выражала недоверие. — Без владений, денег и связей все эти мэтры, адепты первого круга и иже с ними подобны шутам с погремушками. Но не будем о политике. Как вы находите ее партнера, светлейшего князя Дракона? Великолепный мужчина, не правда ли?
Если целью Адонсии было вызвать ревность любовника, реплика достигла цели.
— В его внешности есть что-то отталкивающее, — искривились полные губы герцога. — Слишком резкие черты лица, слишком крупный нос. С возрастом ваш Дракон станет похож на хищного ястреба. А она — голубка.
— В ней тоже всего слишком, — приняла подачу графиня. — Вы только взгляните на эту излишне белую кожу, эти большие глаза неопределенного цвета…
— Это янтарь, моя дорогая. У доньи Ягг глаза цвета янтаря. Я уверен, что, когда мне будет позволено в них заглянуть, я рассмотрю россыпь золотистых искорок вокруг зрачка.
— Да вы романтик!
Саркастическое замечание повисло в пустоте, не достигнув ушей распалившегося гранда.
— Она чиста, голубка Лутеция, чиста и невинна. Взгляните, с какой грациозностью она уклоняется от настойчивых мужских объятий. Поверьте, ее партнер в данный момент озабочен вовсе не выполнением фигур танца, а тем, чтобы прижаться поближе.
— Чиста? Невинна? Кажется, вы попались, мой дорогой, — воскликнула графиня. Пластины веера затрещали. — Ну что ж, я вам докажу, что самые страшные демоны водятся в самых тихих озерах. Я загоню для вас добычу.
— Пожалуй, — кивнул гранд, отставляя недопитый бокал. — Я приму вашу помощь. Обычная игра: вы обидите малышку, я утешу. А наградой ловкому загонщику станет ваш вожделенный дикарь. Только вам, Адонсия, придется поторопиться — претенденток скрасить вечер валашского Дракона будет предостаточно.
Герцог поднялся и подал руку своей даме. Откладывать задуманное было не в его правилах.
Я запрокинула голову, любуясь парящей в высоте, у самого переплетения потолочных балок, огромной люстрой. Частичкой своего сознания, той самой, которая отвечала за крохоборство, я невольно подсчитывала, во сколько золотых дублонов обошлось устроителям праздника это ветреное колдовство. Тысячи две, не меньше. Это же магия штучная — поднять эдакое колесище в воздух, да еще магический огонь в сотне свечей поддерживать. Да уж, чего у дам воды не отнять, так это умения празднества устраивать.
— Даже если она упадет, я успею нас выдернуть, — прошептал Дракон, одарив меня своей кривоватой усмешкой.
— В любом случае, пострадают самые рослые. Коротышкам вроде меня и бояться нечего.
Шаг, второй, вправо, влево, поклон, поворот… Как же я танцы ненавижу, оказывается.
— Твоя сосредоточенность оскорбительна, птица-синица. Неужели кавалер не может отвлечь тебя от грустных мыслей?
— Если бы кавалер не пытался мне ноги оттоптать, а развлек ни к чему не обязывающей беседой…
— То есть раскаяния мы не ощущаем?
— Нисколечко. Может, плюнем на куртуазность и прогуляемся?
— Ты не покинешь бальную залу, Лутоня!
Указание это Влад повторял уже раз двухсотый. Никуда не уходить, ни с кем наедине не оставаться, каждые несколько минут мелькать пред синими очами супруга и повелителя, не нарушать, не капризничать. Поначалу я думала, что Дракон опасается Зигфрида, моего одержимого друга, шатающегося неизвестно где, но когда меня чуть не насильно оттащили от группки студентов, к которым я подошла просто поздороваться…
— Долго еще мне здесь веселье изображать? — недовольно спросила я. — Дон Акватико говорил, что как только Источник активируется, я смогу быть свободна.
— Его величество запаздывает. Начинать праздник без него было бы недопустимой грубостью. А проведение обряда и вовсе невозможно.
— Ага, мне говорили, что элорийский монарх должен руководить обрядом. Только вот уже никто не помнит — это просто традиция, вызванная желанием сохранить равновесие власти стихийных домов, или необходимость.
Музыка закончилась, скрипачам было дозволено передохнуть, и Влад подвел меня к сервировочному столику. Вкушать яства на балу я опасалась, не желая нарушить хрупкое равновесие своего многострадального организма, поэтому скорбно вздохнула и отвернулась от закусок.
— Как ты себя чувствуешь? — Дракон коснулся моей талии. — Пояс доставляет неудобства?
— Не очень, — улыбнулась я, не пытаясь скрыть удовольствие от прикосновения. — Мудрая Черепаха свое дело знает получше, чем некоторые мои знакомые маги воды.
— Старик за глаза осыпает тебя комплиментами. Мне впору начинать ревновать.
— Как ты с ним познакомился?
Влад подозвал юркого лакея и велел принести воды и льда, и уже, наблюдая за моими крошечными глотками, ответил:
— Это давняя история, и пожалуй, ты знаешь некоторую ее часть. Давным-давно один не по годам разумный и оттого дерзкий княжич угодил в ловушку. Злая женщина пленила его, заковала в цепи, лишила магии. Юноша угасал от обезвоживания и потери крови, которую эта злодейка пила. Он уже почти смирился с неволей, когда однажды на пол его темницы свалилась из гобелена мелкая чернокосая крестьянская девчонка.
Я улыбнулась, вспомнив нашу самую первую встречу с Драконом. Мы с Иравари тогда были озабочены самым важным женским делом — выяснением личности суженого. Вот и выяснили. Сколько же мне лет было? Семь или восемь…
— Я тогда еще дедушкой тебя назвала. Ты страшный был — жуть, чисто Кащей.
— На тебе было что-то желтое, сарафан или рубаха, и ты по-птичьи наклоняла голову к плечу, птица-синица. — Влад говорил негромко, я потянулась к нему, чтобы лучше слышать. Наши пальцы сплелись.
И громко стучало мое сердце, и прервалось дыхание. И поняла я, что никогда и никуда не денусь от своего Кащея. Даже если гнать будет, не уйду. Потому что только с ним рядом я живу, а не просто существую.
Влад привлек меня к себе. Нет, мы не целовались, и объятий никаких не было — слишком много чужих глаз. Но, судя по тому, как пульсировали зрачки моего супруга и повелителя, очень немногое отделяло его от того, чтоб оттащить меня в угол и…
— А как же Цай? — срывающимся голосом спросила я.
— Кто? — Дракон моргнул и очнулся. — Ах да… Я очень долго не мог прийти в себя после всех событий. Магия крови изрядно подорвала мою стихию, отец встревожился и нанял самых известных на континенте лекарей. Одним из них и был хинский маг Цай.
— А хиняне, что ли, магию крови пользуют? — с интересом спросила я. — Ну, раз лечить от нее умеют?
Дракон рассмеялся и поцеловал меня в кончик носа.
