Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы
– Нет, – иронично усмехнулся шафф. – Но не для того ли ты накапливаешь знания, чтобы научиться понимать этот мир?
– Ничего себе! – еще эмоциональнее повторила я. – Все кто ни попадя: Шарро, Лаллэдрин, Арцисс, Кларисса и многие другие – наперебой выдавали мне самые различные задания, но ты превзошел их всех. Ты хочешь от меня чего-то уж совсем глобального! По-моему, это перебор…
– Глупости! – покровительственно хмыкнул шафф. – Ты же мечтаешь спасти Лаганахар, не так ли?
Я ответила безмолвным, безупречно смиренным помаргиванием, выработанным еще в приюте. Эдакая пай-девочка, ни в чем дурном не уличенная. Классическая отмазка всех хулиганок. Но Раррах не повелся на мое мнимое благонравие.
– Тогда тебе поневоле придется озаботиться и дальнейшей судьбой королевства, после того как ты его спасешь… – Цепочка логических рассуждений шаффа выглядела безупречной. – Пассивных полумер тут окажется недостаточно…
– И чего же хочет наш мир? – задумчиво бормотала я, предельно озадаченная поставленной передо мной дилеммой.
– Возможно, прихода того, кто сумеет навести в нем порядок, действуя жестко и решительно? – полуутвердительно-полувопросительно высказался Раррах, наконец-то отпуская мою многострадальную голову и позволяя ей улечься на овчину. – Спи, Наследница, завтра тебе предстоит долгий путь.
– Ты неправ, вождь, – невнятно бубнила я, чувствуя, как мои веки смыкаются, отягощенные непреоборимой дремой. – Жестоких и решительных псевдогероев у нас и без меня хватает, а между тем Лаганахар медленно умирает, измученный их сомнительными подвигами. Нет, ему нужно что-то другое…
– Возможно, ему нужна любовь? – Надо мной склонилась Раррин, заботливо подсунувшая подушку мне под голову и одеяло под бок. – Ведь она так же необходима каждому разумному существу, как и способность дышать.
– Нет, – снова запротестовала я. – Разве жизнь и счастье измеряются количеством сделанных вдохов и выдохов?
– А чем же? – удивилась шаффа.
– Я думаю, жизнь и счастье измеряются мгновениями, когда у нас захватывает дух! – убежденно произнесла я.
Раррин неопределенно пожала плечами и отошла, лишь укрепив мою уверенность в том, что внутренний мир мужчины сложнее, зато женский – гораздо непредсказуемее…
Впрочем, я так и не успела додумать или развить свою философскую мысль, потому что внезапно погрузилась в крепкий сон без сновидений, временно вытеснивший из моей головы все насущные проблемы.
Глава 4
Неважно, куда и зачем ты идешь. Важно то, что на свете есть нечто значимое, заставляющее тебя делать каждый следующий шаг. Именно таким определением я бы охарактеризовала свое нынешнее положение: не знала, куда иду, но при этом не собиралась медлить, сворачивать или останавливаться. И думаю, в мире вряд ли найдется тот, кто сумел бы меня остановить…
Я проснулась в полнейшем одиночестве. Голова была ясной, а мысли – четкими. Такими безупречно отточенными, словно я и не умирала в пустыне, не пила огненный напиток шаффов и не вела пространные разговоры с Изначальными. Мое пробуждение стало мгновенным и приятным. Распахнув глаза, я первым делом прислушалась к своим ощущениям и с удивлением выяснила: мое недавнее недомогание прошло, я чувствую себя совершенно здоровой. Села, с еще большим удивлением внимательно осмотрелась по сторонам и ничего не обнаружила. Меня окружала пустота…
Нет, если изъясняться вернее, то вряд ли стоило называть пустотой унылый пустынный пейзаж, который предстал перед моим растерянным взором, но я не затрудняла себя поиском более точного определения, а посему прибегла к обобщению. Песчаные барханы, редкие колючки и стоящий высоко в зените Сол – вот они-то и создавали в моей душе ощущение внешней пустоты, безмерно меня озадачившее. А где же источник, озерцо, норы в земле и, наконец, сами шаффы? Неужели мне все это приснилось?
Но чуть позднее я исследовала свои вещи и убедилась в абсолютной адекватности преследующих меня воспоминаний. Мой бурдюк оказался полон воды, а в сумке обнаружилась большая пшеничная лепешка, еще мягкая, вкусно пахнущая и теплая. Ею-то я и позавтракала, попутно размышляя о приоритетности своих дальнейших действий. Меня немного угнетало мое изрядно надоевшее уединение, но я предпочла не расстраиваться, а убедить себя в том, что и оно несет в себе нечто полезное, способствуя продуктивным размышлениям и глубокому ментальному анализу. Уединение – это именно то физическое и духовное состояние, в коем ты принадлежишь только себе. Глупый человек обычно не понимает столь очевидной истины и ищет пути преодоления одиночества. Умный же, наоборот, им наслаждается. А посему выходило так, что в данный момент у меня полностью отсутствовал повод для грусти.
Я повесила бурдюк на плечо, закинула сумку на спину и целенаправленно зашагала по сыпучему песку, насвистывая что-то жизнеутверждающее. Карты здешних мест у меня не имелось, точного маршрута я не знала и поэтому предпочла положиться на собственную интуицию, почти никогда меня не подводившую. Я не ведала, насколько долго затянется мой нынешний поход, но самонадеянно решила не переживать по такому малозначительному поводу. Кто-то видит в лужах только грязь, а кто-то – отражение неба. Но при этом каждый выбирает сам, как ему следует смотреть на вещи. Например, лично я предпочитаю делать это с оптимизмом!
Я шла по пустыне до вечера, а с наступлением сумерек вырыла в прогревшемся за день песке небольшую ямку и, улегшись в нее, сладко заснула, укрывшись бессменной овчиной. К полудню следующего дня Огненные земли неожиданно закончились, сменившись каменистым плато – буро-коричневым, ветреным и ровным, как столешница. А в самом его центре темнело небольшое, идеально круглое озеро, заполненное кроваво-красной водой…
Попробовав пальцем гадкую красную жидкость, я сердито зашипела. Так называемое озеро оказалось почти непрозрачным и холодным, будто лед. Вот уж действительно мертвая вода! Купаться в ней то еще удовольствие, но разве у меня есть иной выход? Поворчав для проформы, я зачем-то разулась, закинула сапоги в мешок и, мысленно на все лады костеря свою горькую судьбину, полезла в воду. Ноги немедленно свело жесточайшей судорогой… Ругнувшись уже вслух, я набрала в легкие побольше воздуха и нырнула, с трудом преодолевая сопротивление плотной и вязкой, как кисель, воды…
Сначала мне никак не удавалось что-либо рассмотреть, но затем глаза понемногу привыкли к темноте и я постепенно стала различать всевозможные оттенки багрового цвета, переливающиеся в толще мертвой воды. Вокруг меня царила абсолютная тишина, а тока воды совсем не наблюдалось, словно весь объем озера замер в безжизненной неподвижности. Но странное дело, внутренним чутьем я ощущала в этой, казалось бы, мертвой воде присутствие некоего сильного разума, злобного и враждебного, настроенного против меня. А еще я прекрасно понимала, что рано или поздно этот разум как-то проявит свое присутствие и наше неизбежное столкновение не принесет мне ничего хорошего…
Но так или иначе, мое погружение продолжалось. Лишь очутившись у самого дна, я сумела поймать некое подобие слабого течения и последовала за ним, углубившись в ответвление узкого каменного коридора, образующего русло впадающей, а может, вытекающей из озера реки. Ее вялые воды полностью укутывал каменный кокон подземной пещеры, а поэтому я никак не могла подняться на поверхность воды и оставалась постоянно погруженной в нее с головой. Дно каменного желоба выстилал слой костей, неясно кому принадлежавших ранее, однако приведших меня в содрогание.
Как и следовало ожидать, вскоре запас воздуха в моих легких подошел к концу, и мне потребовалось его пополнить. Еще ничего не опасаясь, я попробовала раскрыть жабры и начать дышать самой водой, как это произошло в Великом море, подарившем мне встречу с усопшим королем Арциссом. Но не тут-то было – мертвая вода не подчинилась моему напору, даже не подумав выделить мне хотя бы один глоток воздуха. Раньше мне уже доводилось управлять водной стихией, но густая кровавая субстанция, которая окружала меня сейчас, похоже, имела к воде лишь самое отдаленное отношение, а посему не поддавалась воздействию чар. Я напрасно сплетала заклинания – они не оказали на мертвую воду ни малейшего влияния. В висках застучало. Невидимая рука сдавило горло, а во рту появился солоноватый привкус крови. Мысли путались, вгоняя меня в панику и подсказывая: «На сей раз тебе уже не вырваться из беспощадных объятий смерти, Наследница! На сей раз ты попалась!» Осознав, что задыхаюсь, я испуганно забилась, словно пойманная в сеть рыба, не желая расставаться с ускользающей жизнью. Видят Неназываемые, мне так не хотелось умирать!..
Но сегодня мне противостояли не только смерть и судьба… На помощь им вдруг пришла безликая темная сила, живущая в толще озерной воды. И лишь теперь я поняла, откуда взялись кости, так сильно меня озадачившие. Судя по всему, они покоились тут уже очень давно и принадлежали дерзким и безрассудным путникам, осмелившимся посетить озеро до меня.
