Роберт Асприн - Шуттовские деньги
— Может, и так, — отозвался Армстронг и натянуто улыбнулся. — Но на местных жителей рассчитывать можно только до тех пор, пока они на твоей стороне. Не обижайся, но чаще всего так оно и бывает, и забывать об этом нельзя. Если бы ты захотел, ты бы нас завез в такое место, откуда бы нам никогда самим не выбраться. ДСС — это хоть какой-то шанс определиться на местности. Хотя… Будь моя воля, я бы здесь побольше спутников запустил.
— Что-то впереди видеть, — сообщил Клыканини. Действительно, впереди деревья расступались, и виднелась какая-то постройка.
— Внимание всем, — распорядился Армстронг. Все легионеры схватили оружие и развернулись к цели. Или правильнее было бы сказать, к мишени? Это должно было стать ясно после следующей команды Армстронга.
— Да это Бобби Черного лачуга, — спокойно пояснил Хансен. — Живет он тут. Старина Бобби торгует понемножку. Понемножку жратвой, понемножку наживкой, горючим опять же, выпивкой. Кому за деньги, а с кем меняется. Кому продавать, что продавать — это ему до лампочки, лишь бы в накладе не остаться. Так что вы пушки-то прибрали бы.
— Мы вообще-то попусту палить не привыкли, — объяснила ему Супермалявка, опустив ствол автомата «Громобой», который размером был чуть поменьше ее самой. — Но кто-то стрелял в нашего капитана в тот день, когда мы прилетели сюда, а теперь наш «Луи» думает, что его в плен взяли. Taк что пушки нам еще, может быть, очень даже пригодятся. А уж если мы примемся палить, то ты, малый, ложись на палубу и под ногами не мельтеши, понял?
— Ну, ежели после первого вашего залпа мы не перевернемся вверх дном, я так и сделаю, — осклабился Хансен. — Так что вы, ребята, с пальбой поаккуратнее. Эти плоскодонки — они жуть как легко переворачиваются, когда палуба сотрясается.
— Мы тебя поняли, — процедил сквозь зубы Армстронг. — При необходимости приступить к стрельбе всем занять устойчивое положение на палубе. Внимание на цель.
Легионеры рассыпались по палубе катерка, стараясь равномерно распределить вес. Одни присели на корточки, другие распластались на животе, дабы не превратиться, в удобную мишень для врагов. Рулевой по совету Супермалявки, тоже улегся на живот у штурвала. Только Армстронг стоял, как прежде.
Вот тут-то и начались неприятности.
Несмотря на то что проводник божился, будто знает эти места, как свои пять пальцев, катерок, обогнув заросли камышей, на полном ходу сел на мель. Армстронга, стоявшего на носу, от удара подбросило и швырнуло вперед. Он упал в воду в погрузился с головой.
Большая часть легионеров также оказалась за бортом, на мелководье. Глубина здесь была всего с полметра, но этого хватило, чтобы смягчить падение. Только Клыканини получил солидную встряску и долго не мог отдышаться. Прилично досталось и тем, кто удержался на палубе. Только благодаря счастливой случайности не прогремело ни одного выстрела. Учитывая огневую мощь отряда, авария могла обернуться настоящей катастрофой. Даже выстрел из парализатора мог стать смертельным для того, кто ушел бы глубоко под воду.
Над поверхностью воды появилась голова Армстронга. Он огляделся по сторонам и только потом поплыл к мели, где один за другим вставили на ноги легионеры.
— Что произошло? — спросил лейтенант, выбравшись на мелководье.
— На мель налетели, — сообщил Хансен. Он стоял на носу и перегнувшись за борт, смотрел, какие повреждения получил его катер. Гневно взглянув на Армстронга, он заявил: — Если бы вы не велели лечь, я бы эту мель сразу углядел. Чуть не загубили посудину мою!
— Твою посудину? Это ты чуть не угробил мой отряд! — взревел Армстронг. — Он выпрямился во весь рост (а это нелегко, когда под ногами — скользкий ил) и скомандовал: — А теперь — все на борт!
— Не стоит так торопиться! — предостерегающе поднял руку Хансен. — У нас пробоина. Так что вряд ли катер теперь выдержит всех.
— Не торчать же нам в воде? — возмущенно проговорил Армстронг. — Подбрось нас хотя бы до берега! — Он указал в сторону торговой фактории, расположенной на берегу, примерно в километре впереди. Оттуда уже заметили севший на мель катер и людей, выброшенных за борт.
— В пробоину хлещет вода, — объяснил Хансен. — Если я заберу всех, катер потонет еще до того, как мы доплывем до фактории. Пожалуй, я смог бы захватить пару-тройку людей, доплыть с ними до берега и послать местных за остальными. У них там найдется парочка каноэ. Либо вы все хватайтесь за планшир, чтобы осадка была поменьше. Промокнете, конечно, но зато до берега быстрее доберемся.
Стоило Хансену закончить фразу, как совсем рядом с катером послышалось три громких всплеска подряд.
— Что это было? — с опаской спросила Супермалявка — одна из тех немногих, что чудом остались на палубе. Она перегнулась через поручни, чтобы посмотреть, что вызвало всплески, но не увидела ничего, кроме расходящихся по воде кругов.
— А это нутрия, — небрежно отозвался Хансен. — Они тут просто кишмя кишат. Так что лучше бы вам всем за планшир ухватиться, а? Не хотелось бы с нутриями связываться.
— Быстрее, — распорядился Армстронг. — Оружие забросьте на палубу, чтобы сильнее не промокло.
— Эй, погодите, я же не знаю, выдержит моя посудина такой вес! — крикнул Хансен. — Оружие я могу взять только если все, кто сейчас на палубе, спрыгнет в воду.
— Я не полезу в воду, где нутрии, — заявила Супермалявка. — А веса во мне совсем немного.
Хансен кивнул.
— Ладно, мадамочка, оставайтесь, да смотрите в оба, как бы нутрии не напали на ваших приятелей, ну а остальные пусть положат пушки на палубу, а сами — за борт. Доставим с музыкой.
Хансену повезло. Супермалявка так озаботилась проблемой нутрий, что пропустила мимо ушей слово «мадамочка».
Рвач и Усач собрали оружие у тех легионеров, которых выбросило за борт, и сложили горкой на фордеке, после чего, недовольно ворча, спрыгнули за борт. Хансен завел двигатель на небольшую мощность, чтобы не увеличить течь, и катер поплыл к берегу, где собралось уже с полдюжины зевак. Нутрии больше не давали о себе знать.
Наконец ноги легионеров, державшихся за планшир, коснулись дна, и они, оторвавшись от катера, пошли к берегу вброд.
Хансен указал вперед и сказал Супермалявке.
— Бери канат и кидай ребятам на берегу. Они нас подтянут.
Супермалявка положила на палубу свой автомат и отвернулась, чтобы подобрать свернутый канат. А когда она обернулась, наткнулась на дуло собственного автомата, зажатого в руках Хансена.
— Ну, мадамочка, а теперь без глупостей, — распорядился он. — Пушка теперь только у меня одного. Не хотелось бы стрелять в такую красотку.
— Ты обманул нас! — вскричала Супермалявка. — Ты нарочно налетел на эту мель!
— Ну нет, мадамочка, это просто у меня ошибочка вышла. Но мне до сих пор в жизни везло как раз потому, что я умею из ошибок выгоду извлекать. Ну, а теперь, ручки вверх, быстренько, ежели не возражаете.
На борт уже забирались парни с фактории и расхватывали оружие.
Армстронг развернулся в воде и одарил Хансена гневным взглядом.
— Ты что же — сдаешь нас мятежникам?
— Не совсем так, мистер, — осклабился Хансен. — Я сам мятежник, так оно верней будет. И доставлю я вас к Ле Даку Тэпу, а уж он решит, что с вами делать. Скажет — отдать вам ваши пушки, нет вопросов, мигом получите их обратно. А пока что рисковать не стоит.
В это мгновение ярдах десяти впереди из леса к берегу вперевалочку спустился крупный грызун.
— Что это за тварь? — спросил Рвач.
— Это? А, это нутрия, — небрежно отозвался один из «факторщиков», поигрывая парализатором. — Вкуснятинка, пальчики оближешь. Мухи не обидят. Никакого вреда от них.
Супермалявка была готова испепелить Хансена взглядом.
— И про нутрий наврал! Хансен самодовольно ухмыльнулся.
— Не без того.
На промокших пленных надели наручники и повели по узкой тропке к лагерю повстанцев. Шли без особой спешки, так что добирались до лагеря почти целый час.
Их окликнул дозорный.
— Кого ведешь, Хансен?
— Да вот, солдат веду. Шлялись, искали лагерь. Что за дело у них, не знаю, но негоже, чтобы они с пушками тут разгуливали, верно? Вдруг поранят кого.
— Еще как поранят, когда я до тебя доберусь! — процедила сквозь зубы Супермалявка, гневно глядя на Хансена.
— А форма на них — совсем, как у того капитана, с которым Тэп уж, считай, неделю как разговоры разговаривает, — заметил стражник. — Если это подчиненные того капитана, ему, может, и не понравится, что они в наручниках.
— Знаешь, ежели они чьи-то там дружки, нечего с пушками по лесу разгуливать, — буркнул Хансен. — Тэп сам решит — на то он и командир. Ну, чего встали, топайте, — и он поторопил пленных к командирской палатке.
У палатки на складной табуретке сидела женщина в красном платке, повязанном поверх пышных черных волос. Она держала наперевес старое охотничье ружье.
