Татьяна Форш - Корона Всевластия
— Хочешь сказать, что ты откажешься ради него от власти? — Нет, надо как-то выводить его на чистую воду, чтобы Тар понял, что этот Макс уже совсем не Макс! Что он ему не друг!
— Что такое власть, девочка? У меня была власть. Целых три века по летосчислению Красного мира. В итоге я потерял все: себя, лицо, ту, которая была мне дороже всех. Я чуть не потерял жизнь! Мне пришлось бежать в мир смертных. Отец — где бы он ни был сейчас — потешается над нами, ибо все получили его наказание с лихвой. — Макс вздохнул, усмехнулся и поднялся. — Ладно, Тар. Пойду я. Хочу сейчас уехать куда-нибудь подальше из этого города. У тебя ведь завтра день рождения?
Тар, не сводя с него глаз, молча кивнул.
— Во сколько ты родился? — Макс постоял, дожидаясь ответа.
Тар пожал плечами:
— Не знаю. Кажется, ночью… А что?
— Да ничего. Сожалею, что поздравить не успею. — Макс хлопнул его по плечу и решительно направился к выходу из парка.
Мы проводили его взглядами и замолчали каждый о своем.
Впрочем, чувства Тара были мне предельно понятны: обида, удивление, тревога. Но вот Макс… Максу я не поверила. Ни на секунду! И что бы кто мне ни говорил — не может существо, ради власти убившее своего отца, так измениться.
Я чуть не проморгала, когда Тар вдруг встал и, ничего мне не говоря, тоже пошел к виднеющейся сквозь деревья дороге. Ладно. Не буду лезть. Чтобы найти крупицу истины в услышанном сейчас — нужно время. Подожду. Может, дойдет?
Исчезнув от людских глаз, я догнала подопечного и медленно полетела рядом. В конце концов, мне тоже есть над чем подумать.
Красный мир. Шеррахх— Ты видишь это? — Берфеллаг не сводил глаз с открывшейся ему картины.
Поднявшись на Башню Наказаний в сопровождении Самуайгра, он не знал, что ему предстоит увидеть. Сотни, тысячи… да какие там тысячи — легионы рыцарей смерти окружали Шеррахх.
— Да, мой князь. — Бывший хранитель городской тюрьмы тоже не мог оторвать взгляд от не обещающей ничего хорошего картины. — Магическая граница города ненадолго задержит эту армию. Даже если полягут сотни, тысячи Рубинов ворвутся в город уже к следующему утру.
— Мне непонятно только одно откуда их столько? Ведь их род очень сильно пострадал во время последней войны. Или я ошибаюсь?
— Возможно, эти кочевники нашли какую-то лазейку, способную увеличить их численность в тысячи раз. — Самуайгр взглянул на своего друга и князя.
— И кажется, мне известна эта «магия». — Князь Сапфир сжал закованной в броню рукой выступающий из стены неровный камень. — Только Лучезарный мог им в этом помочь.
— Ты думаешь, он все еще в этом мире?
— Я больше чем уверен. Он — Создатель, а в их роду никто никогда не бросит созданный им мир, да еще в таком состоянии. Он как-то обмолвился, что худший позор для творца, если творение умрет.
— Значит, Рубины нашли его убежище. Первыми. Интересно, где он сейчас может быть?
Берфеллаг посмотрел на друга. Рассказать ему о тех подозрениях, что возникли после дня, проведенного в компании Тара? А если все это бред? Он уже устал за все свое существование искать отца там, где его никогда не было и нет. С единственной целью. С единственной просьбой. Вот только даже если он его найдет, сможет ли Лучезарный выполнить эту просьбу?
Чтобы разобраться, ему нужно вновь навестить глубинного дьявола. Вдруг он снова поможет спасти этот мир? Не ради власти, нет! Он слишком устал, чтобы жаждать этой ноши. А еще — вдруг он поможет найти Лучезарного? Пусть Сайдарг слишком высокомерен — он один готов искупить их общую вину. Ведь именно из-за их предательства сейчас страдают те, кто стал ему по-настоящему дорог.
— Князь! Только что прибыл гонец из Крак-шера. Наша столица пала. Рубины ворвались в город. Они требуют тебя. Дали сроку до полуночи.
Да, время настало. Пора наведаться в последний раз к глубинному дьяволу.
— Ждать меня, — коротко приказал князь Сапфир посыльному и, взглянув на Самуайгра, принялся пробуждать переход. — Я должен кое-кого повидать.
Самуайгр отвел взгляд и кивнул.
ТарДомой я добрался без приключений. Пиво притупило удивление от признания Макса.
Я ухмыльнулся.
Надо бы отвесить ему комплимент по поводу его ужасного маскарадного костюма. Конечно, не факт, что сам я выгляжу лучше. Этакое малиновое чучело с хвостом и крыльями.
После пришло осознание, что Макс, точнее, не Макс, а тот, кем он был бог знает сколько веков назад, и есть тот, кто восстал на самого Лучезарного!
А еще вдруг стало интересно, почему он пришел с этим признанием ко мне. Что это? Попытка расположить к себе для решающего удара или… все-таки дружба?
Я так задумался, что некоторое время просто стоял у квартиры, тыча ключом мимо скважины, пока Лайла не открыла мне дверь. Изнутри. Смерив меня презрительным взглядом, она многозначительно фыркнула и гордой походкой удалилась на кухню. Я украдкой полюбовался ее дивной фигуркой: коротенькое летнее платьице почти не скрывало достоинств и, конечно, было белым.
Так непривычно, когда кто-то открывает тебе дверь…
Я невольно улыбнулся, слушая громыхание посуды. Послышался плеск воды и рассерженное шипение нагревающейся плиты.
…и готовит обед. Или уже ужин?
Подумав, я прошел в комнату.
Нет, мешаться у нее под ногами не буду. К тому же то ли сдали нервы, то ли я отвык от пива, но в голове стало пусто, как в бездонной бочке, и предательски стали закрываться глаза.
А что, мысль очень даже здравая.
Я рухнул, как был в одежде, на недовольно скрипнувший диван и зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.
Часика два посплю…
А то когда еще получится…
Спал я или нет — честно говоря, так и не понял. Скорее всего, спал, если судить по стучащим в висках бубнам. Требовательный звонок безжалостно вырвал из забытья. Послышались шаги, хлопнула дверь, и из прихожей донеслись голоса, подействовавшие на меня лучше холодного душа.
— Мне нужен Тар. — Ленка! Черт, кажется, она мне говорила, что сегодня зайдет!
— Нету его! — А это Лайла. Доброжелательна настолько, что после такого ответа я бы сам спустил себя с лестницы.
Но Ленка отступать не собиралась:
— Я по делу!
— Сочувствую!
— Я подожду…
— Еще чего!
— Тогда, может быть, вы поможете мне открыть дверь? — Ну конечно! Излюбленная просьба!
— Вы живете под нами? К сожалению, могу только спустить на веревке. За шею!
— Ты, курица, откуда ты вообще здесь взялась?
— Тебя не спросила! Малолетка, а вешаешься как дешевка на взрослых мужиков!
— Тар — мой друг!
— Ну конечно! Ты на себя в зеркало-то смотрела?
— Ах ты…
Раздавшаяся следом возня и стук заставили меня вскочить и броситься в коридор. Картина, надо сказать, открылась мне презабавная.
Ленка, намертво вцепившись в кудри ангелочка, тянула ту на площадку, попутно от души пиная ее по ногам кроссовками, а Лайла, вооруженная полотенцем, сплела его в жгут и дубасила мою соседку по спине, не иначе как в воспитательных целях норовя достать до пятой точки.
Мужики меня поймут. Такую картину, когда из-за тебя дерутся две девушки, редко можно увидеть в жизни, но она до небес поднимает мужское самомнение. Вот только счастье имеет свойство быстро поворачиваться к тебе несколько нелицеприятной стороной.
Заметив меня, девушки прекратили портить друг другу жизнь и разом заговорили:
— Тар, я же тебе сказала, что вечером зайду! Мог бы предупредить…
— Немедленно объясни, что эта особа снова делает в твоей квартире!
— Ты кого сейчас «особой» обозвала, курица?!
— От курицы слышу, шпана малолетняя!
И без того всклоченные девчонки вновь встали в излюбленные позы, но я не без некоторого сожаления поспешил (на свой страх и риск) восстановить мир.
— Лен, извини, могла бы позвонить, узнать, дома я или нет! Лайла, Ленка просто моя соседка!
Девушки переглянулись и подозрительно уставились на меня. Не знаю, удовлетворили ли их мои объяснения, но я решил выбрать наименьшее из зол и взял ящичек с инструментами.
— Пойдем, Лен, покажешь, что с твоим замком. — И, стараясь не смотреть на Лайлу, выскочил на лестничную площадку вслед за обрадованной Ленкой.
ЛайлаЗахлопнув дверь за этой парочкой, я первым делом привела себя в порядок. Хватка у этой малявки как у борца сумо! Ей-богу, подумала, что распрощаюсь не только со своими волосами, но и со скальпом, а на ногах так вовсе живого места нет!
Вот дрянь какая! Нет! Надо не полениться и встретиться завтра с ее ангелочком — растяпа каких поискать! Идет на поводу у этой нахалки! «Лайла, помоги, Лайла, помоги!» А о том, что он должен был в самом начале убрать из души своей подопечной преступную страсть, — об этом мы и слушать не желаем, мы против насилия над личностью! И вообще! Какая может быть страсть? Эх, знала бы эта смертная поближе предмет своих девичьих грез — уже завтра бы о нем и думать забыла!
