Дмитрий Рыков - Гол-2018
Трибуны, только что отпраздновавшие бразильский промах сумасшедшим ором, заверещали ещё сильнее – ведь ясно: попади снаряд в «рамку», быть голу!
Но раздавшаяся над полем трель судейского свистка мигом убила эту надежду. Да, мяч затрепыхался в сетке, но взятие ворот засчитывать никто не собирался. Гостю не удалось обхитрить строгого землянина в чёрном. Формально рефери оказался прав – время матча истекло, и сразу после неудачной попытки реализовать пенальти он дал свисток об окончании основного времени. Кто ж знал, что у Королёва окажется столько прыти? Возможно, это был бы самый красивый гол в истории чемпионатов мира, но правила есть правила. Людям со свистком какая-то там эстетика на фиг не нужна – лишь бы не уволили, не лишили работы. А русские выиграют, бразильцы… На то он и судья – соблюдать букву закона. Послушал он возмущённые крики российских футболистов, показал для охлаждения пыла жёлтую карточку Дзагоеву, да отправил команды попить водички перед дополнительным получасом.
Россияне попадали на газон перед тренерской скамейкой. Врачи и массажисты бросились спасать футболистов. Кому-то массировали бедра, кому-то поливали заморозкой ушибы, тот, кто не жаловался, принимал меры к восстановлению сил самостоятельно – Козлов лил себе на голову воду, а Паршивлюк эту воду безостановочно пил. Аршавин ходил между повалившимися на землю ребятами и давал им советы. Слуцкий рисовал на планшете схемы и что-то кричал Алану, тот напряжённо вслушивался и кивал головой.
Ноан, как наименее уставший, сидел на травке и смотрел на небо. К нему вскоре подошёл главный тренер.
– Додержишься до послематчевых пенальти? – спросил он.
– А вдруг забьём? – прищурился гость.
– Вдесятером? – скривился наставник.
– А вдруг? – не сдавался Данила.
– Ты когда-нибудь раньше в воротах стоял? – не захотел вступать в бессмысленную дискуссию Леонид Викторович.
– Не-а! – вполне по земному ответил Королёв.
– Э-эх, – простонал Слуцкий и вновь запустил пальцы в шевелюру.
Резервный судья начал подавать сигналы о возобновлении игры.
– Бог не выдаст, свинья не съест, Валерьевич не унюхает! – сказал Ноан и потянулся, стараясь почувствовать каждую мышцу – ему сейчас надо стать эластичным как никогда, даже резиновым.
– Что-что? – не понял тренер.
– Враг будет разбит, победа будет за нами, – пояснил Данила. – Как вы думаете, есть советская власть в звёздных мирах?
– Что? – у наставника отвисла челюсть.
– Гроссман. Вы же книголюб, должны знать, – и пошёл в рамку.
Правильная русская дикция здорово вырабатывается скороговоркой «что за ложь, что в театре нет лож! Колокололитейщики переколотили выкарабкавшихся выхухолей». Привет Набокову. У этого футбол точно назывался бы «ногомяч».
– Забивайте, Серёга! – прорычал он в лицо Паршивлюку. – Я потащу!
– А я верю, – не удивился одноклубник. – То, как ты взял пенальти – это же п…ц! – и побежал к Дзагоеву и Козлову с тактическим предложением.
Однако, забивать было некому. Истины ради, всё же первые пятнадцать минут худо-бедно держались, гостю, голкиперу поневоле, всего два раза пришлось по-настоящему вступить в игру. Но во второй пятнадцатиминутке команда просто встала. На полшага, шаг, «селесао» опережали оппонентов, выходили на ударные позиции и били, били, били…
Ноан парировал удары руками, ногами, однажды после глупого отскока накрыл мяч на самой линии – южноамериканцы уже успели победно вскинуть руки. Вышедший один на один Альберту хотел ударить с таким гигантским замахом, что Данила, не долго думая, нырнул ему в ноги и выхватил снаряд – трибуны отметили его действия сначала хохотом, потом аплодисментами. Потом он, вытянувшись в струнку, нейтрализовал выстрел неудачника-пенальтиста в самом нижнем углу. Удар Коутиньо головой в упор в противоход он перевёл на угловой кончиками пальцев в последнюю секунду.
Комментатор Гусев кричал в микрофон:
– Как он сложился! Нет, вы видели, как он сложился! С такой реакцией можно выступать в любом игровом виде спорта!
Президент миланского «Интера» Массимо Моратти, сидя в вип-ложе, позвонил генеральному директору клуба и спросил:
– А почему на меня до сих пор никто не вышел с предложением купить этого русского?
– Он просит 120 миллионов в год!
– Смышлёный паренёк. Тем не менее, вступите в переговоры.
– Извините, но…
– Выполняйте.
Сидевший на трибуне неподалёку от «виповцев» Андерс спросил у внука, шутливо пихнув его локтем:
– Ну, что, Ларс, по-прежнему будешь болеть за «Брондбю»?
– Да ну его, «Брондбю»! – ответил совершенно обалдевший парень. – Я теперь болею персонально за твоего друга и все русские команды разом!
Когда после очередного выхода один на один Неймара Данила отбил мяч ногой, и, уже лёжа на газоне, вдруг подпрыгнул и смог зацепить левой, дальней, рукой снаряд, досылаемый вышедшим на замену Пату фактически в пустые ворота, все трибуны поднялись и начали скандировать «Король! Король!». Самое интересное, что ни один бразильский болельщик в ответ не свистнул. Люди разбирались в футболе.
– Робот! – издал смешок Аверин.
Кузнецов шлёпнул его по затылку.
Василь Никитич неожиданно прослезился. Сидевшая рядом Даша вынула из сумки бумажные салфетки и подала старикану. Тот шумно высморкался и снова обратил внимание на поле.
Наконец, выдохлись и «верде-амалера». Оставалось две, максимум три минуты. Зомбиподобные россияне вяло пытались остановить последнюю атаку секстакампеонов. Засидевшийся на лавке Алешандре ловко проскочил между двух защитников и ударил с пяти метров верхом. Мячу, что называется, деваться было некуда. Но он, как приклеенный, опять оказался в перчатках Данилы. Голкипер встал, не торопясь дошёл до края штрафной, собираясь ввести снаряд в игру, и тут…
Сначала он почувствовал лёгкое волнение вокруг, кожи коснулось множество тоненьких иголочек.
«Началось!» – мелькнуло в голове.
Из недр сознания дохнуло могильным ужасом.
Сразу накатила первая волна. Его ощутимо тряхнуло.
«У меня тридцать секунд, не больше», – сказал он сам себе.
Королёв бросил «пятнистого» на газон, тот, подпрыгнув два раза, лёг перед ним. Вратарь снял перчатки и швырнул их прочь.
– Данила, что ты делаешь! – заорал с округлившимися от страха глазами Комбаров Дмитрий.
– Данька, не надо! – завыл Паршивлюк.
– Сделай их, сделай, чморей! – кричал Селянов, широко расставив руки, не пуская к гостю ближайшего бразильца.
Таким образом, первый соперник был отработан.
Второму Ноан пробросил снаряд между ног.
От третьего принялся уходить влево, когда к тому присоединился четвёртый, одним движением корпуса вправо оставил их не удел.
Болельщики сразу поняли, чего им сейчас стоит ждать. Все, как один, встали. Рёв покатился далёко за пределы стадиона. Не удивительно, если его вдруг услышали в Твери. Данила всё делал на сумасшедшей скорости, один раз обыгранный противник уже не поспевал на помощь товарищам.
Пятого он перебросил своим любимым финтом.
Шестого обошёл «вертушкой», которую метр Маслаченко всегда называл «полотёрским номером».
Седьмого задавил физически – Жулиано цеплял его за руку, хватал за локоть, и гость, в полном соответствии с правилами, удалил его от борьбы плечом в плечо – тот отпружинил метра на два.
Восьмой обманул себя сам – решился на нарушение и бросился на гостя вперёд ногами. Предвидя подобную шалость, Данила мяч подсёк, а сам сделал сальто – защитник пролетел и под снарядом, и под российским игроком.
Девятый и десятый находились у левой и правой бровок соответственно, и в оборонительных действиях своей команды не участвовали.
Оставался один голкипер.
Времени для красивых голов не было, и Королёв просто носком, без замаха, катнул мяч Габриэлу под опорную ногу.
Тут его накрыла мощнейшая вторая волна, и он рухнул на полосатый газон «Лужников» без сознания.
Как снаряд медленно пересёк линию и тихонько всколыхнулась сетка, он уже не видел.
Глава десятая
Ноан сквозь тревожный, дрожащий мглою сон с туманными видениями и пронизывающим ветром, вдруг ощутил на щеке влажное прикосновение поцелуя. С огромным трудом разомкнув свинцовые веки, он впустил на больные зрачки полоску яркого света и опять зажмурился.
– Кто здесь? – спросил он и вновь попытался прорваться сквозь слепоту.
– Я здесь, я, любимый… Это Даша.
Гость, наконец, открыл глаза – так, на малюсенькую щелочку, и увидел рядом на стуле свою красавицу. Он лежал на кровати, по всей видимости, в больничной палате. Данила попытался привстать, но расплавленный чугун, кипевший у него в голове, не дал этого сделать.
