Светлана Жданова - Лисий хвост, или По наглой рыжей моське
Я, допустим, тоже знаю, что есть всякую дрянь быстрого приготовления из разряда «просто добавь воды» жутко вредно. Но иногда дома, когда никого нет, завариваю себе макарошки и быстренько съедаю, наслаждаясь каждым сантиметром этих мучных кудрей. Потом тщательно проветриваю помещение и несколько раз проверяю, не забыла ли выбросить упаковку. Не дайте боги, родительница обнаружит — крику поднимется! Не преминет напомнить, что у меня больной желудок, и вообще: «Как ты можешь есть эту дрянь?! Лучше бы нормальных макарон наварила. С сыром и котлеткой».
Вот честно, чувствую себя этими самыми макарошками. Вроде питаться ими вредно и несолидно, но иногда так тянет на эту гадость!..
Скотина!
Вот под такие мысли я и грызла редиску, прибрав пирожки подальше, — еще пригодятся. После этого меня буквально накрыло хорошее расположение духа, отчего потянуло на разговоры. Так как ближе всех оказался Хельвин, он и попал под раздачу:
— Странное село, чистенькое такое. Я думала, тут поля должны быть повсюду, а не леса.
Он посмотрел на меня, как на букашку неразумную, что к хвосту его коня прицепилась:
— Зачем им поля? Эта страна богата за счет своих самоцветных копей. Драгоценности буквально у них под ногами валяются. Горный хребет, что на северо-западе, богат самородками, но очень неприступен. Ты-то по его краю ходила, а дальше начинается сплошной мрак, одни скалы да обрывы. Но с моря как раз к хребту через пустыню несутся облака, полные воды, они-то и проливаются над холодными скалами, а затем, вымывая драгоценности, наполняют десятки рек долины графства. Так что простой люд здесь живет не сельским хозяйством, а добычей самоцветов. Несколько месяцев мужской работы обеспечивают семью на целый год. Поэтому и огороды у них маленькие.
— И поэтому зарятся на графство все, кто ни попадя!
— Куда же без этого. Раньше тут армия была что надо! Наемники многих рас не гнушались служить в графстве за хорошую плату, дорожили местом, особых безобразий тут не наблюдалось. Поэтому люди так спокойно относятся к инородцам — вроде как защитники привычные. Прежний же маркграф жадный был, платить не хотел, вот все наемники и ушли. А люди разве много навоюют?
Тут меня заела обида:
— Почему ты так пренебрежительно говоришь о людях?
— Глупая ты все же. Ничего против людей я не имею. У меня приемная мать наполовину человек.
— Приемная мать?
— Елна, вторая жена моего отца. Она меня фактически вырастила. Точно также, как и Рейвара. Волчица, мать его, до сих пор детей боится. Она же телохранительницей была, когда они с Бинориантием познакомились, так ею и осталась.
— С кем? — До сих пор не понимаю — как они это вообще выговаривают?
— Бинориантий — отец Рейвара, наш предыдущий правитель. Ты вообще ничего не знаешь?
— О чем? — невинно похлопала я глазами. Может, просветят меня, гастролершу приблудную.
— Нет, а потом они удивляются, чего это у них Лиска как дикая! — Хельвин всплеснул руками. — Если хочешь, я расскажу, как мы докатились до жизни такой.
— Какой?
— Да вот такой, что мотаемся боги знают, где ради единственного сына нашего лэй’тэ, когда можно было бы просто взять мальца за шкирку и притащить к нам.
— Тогда рассказывай, мне уже интересно.
— Заварил всю кашу еще Бинориантий, когда в довольно преклонном возрасте повстречал Ядвигу, молодую телохранительницу из клана Волков. До сих пор не понимаю, что она в нем нашла, — с некоторой ревностью заявил Хельвин, мерно покачиваясь в седле. У меня, надо признать, уже спина начала ныть. — Но тайно встречались они около трех лет. Его старший сын, Октинхейм, никогда не одобрял этой связи, но спорить с правителем не мог. Для нас слово нашего владыки — закон, не подлежащий обсуждению. Рождение второго принца стало для Октинхейма ударом. Видишь ли, у нашего нынешнего правителя три дочери и ни одного сына. Его жена потеряла возможность иметь детей, а пойти на измену он не хочет, говорит, чтит брачные обеты… на папочку своего намекает, до сих пор в обиде, что после двадцати лет траура тот якобы предал его мать, связавшись с волчицей. Так или иначе, но Октинхейму оставалось только ждать внуков. В то время как его брат подрастал, а отец вовсе не собирался скрывать незаконнорожденного сына — наоборот, открыто восхищался талантами мальчика.
— А волчица? Он на ней так и не женился?
— Нет. Ядвига была против, она не любит быть второй. Очередной, — хмыкнул полукровка. — В то время никто еще не думал, что у них так мало времени. Когда Рейвару не исполнилось и пяти лет, его отец скоропостижно скончался. В ночь погребения Ядвига забрала сына из дворца и сбежала в родной клан. Как показало время, у нее были основания опасаться. Только через три года, когда у Октинхейма появился внук и наследник, настало затишье. Тогда мой отец, верный друг и соратник Бинориантия, отослал в клан Волков послание, в котором просил Ядвигу вернуться и привезти с собой сына. Он обещал ему защиту Двора.
— Что за Двор? Ты же говорил, слово правителя — закон. А защищать надо было от него.
— Двор — это особое место в нашей стране. Когда-то он стоял на краю столицы — большой деревянный терем с тем самым двором, который и дал название всему посаду. Во Дворе ведутся тренировки, проводятся наборы в армию и просто играют дети-полукровки. Там стоят казармы гвардии лэй’тэ. А в тереме живет он сам. В нашей стране авторитет лэй’тэ сравним разве что с могуществом владыки.
— Подожди, так твой отец был лэй’тэ?
— Почему «был»? Это же не титул. Он и остается лэй’тэ. Просто с приставкой «старший». Мой отец уже в том возрасте, когда по заморским странам особо не побегаешь, но занудства и язвительности для муштровки молодежи — хоть отбавляй. И пока мы здесь — он там. Но не в этом суть, — потряс головой Хельвин. И без того неидеальная прическа превратилась в растрепанную метелку.
Не удержавшись, я схватила его за прядку, упавшую на плечо. Волосы у полукровки оказались жесткими, как проволока, неудивительно, что торчат в разные стороны.
— Да, все оборотни одинаковые — любят шерсть. Ядвига меня тоже за волосы таскает частенько, — пояснил он. — Мне тогда лет шестнадцать было, но я хорошо помню, как она появилась во Дворе. Вошла в главные ворота, лицо наглое, гордое… а у самой колени дрожат и разве что хвост не поджимает. Да и то лишь из-за отсутствия такового в человеческой ипостаси. Мальчишка за ней волчонком насупленным по пятам идет, из-под челки на всех как зверь загнанный зыркает. Сразу стало понятно, что надо их из логова оборотничьего забирать, ничего хорошего там нет для такой семейки. Отец взял Рейвара под свою опеку. Ядвига тоже у нас осталась.
— А этот ваш… правитель который, — не смогла выговорить я имя, — он так просто позволил им остаться?
— На тот момент у него не было выбора. Стороны вроде как бы примирились. Мой отец назвал Рейвара своим преемником, а по нашим правилам, лэй’тэ не может претендовать на трон, это совсем другая ветвь власти.
— В обход собственных детей?
— Хе-хе! Да я когда узнал, радовался больше всех. Только представлю, какая на нем лежит ответственность, сразу плохо становится. Меня за эти полгода, что Рейвар в графстве торчит, так измочалили — жду, не дождусь его возвращения. Ноэль у нас в мать пошел — тоже лекарь отменный, жаль терять такой талант, когда он еще в будущем пригодится. Отец настаивает, чтобы это был последний поход Елны. Она с нами вообще-то пошла только ради сына Рейвара, а застряла на все полгода, — Хельвин закусил сорванную травинку. — Так или иначе, пока Рейвар был ребенком, его старший брат вроде как вел себя спокойно. Но чем старше парень становился, тем ярче проступали в нем черты вампиров, их предков по отцовской линии. Сейчас Рейвар очень не любит пользоваться магией, хотя именно вампирская дается ему лучше всего. Если поставить рядом Октинхейма и Рейвара, уже по внешности становится понятно, что один — политик, а другой — воин. Но так сложилось, что последним народ доверяет больше. А тут Рейвар увлекся моей младшей сестрой, родители даже хотели их поженить, чтобы породниться еще ближе. Но насколько бы это укрепило позиции Рейвара как будущего лэй’тэ, настолько бы пошатнуло уверенность в себе Октинхейма.
— Но почему? Разве Рейвар не перестал быть опасен?
— Рейвар предан своей стране и заветам отцов. Время в клане Волков научило его ценить стаю. Своих он никогда не предаст и не оставит. И порвет любого, посмевшего обидеть его подданных. За это Рейваринесиана очень любят и ценят в народе. Но он принц, и его дети могут быть претендентами на трон. Дети, а не внуки, понимаешь?
— Угу.
Раньше я относилась к его монаршему высочеству скептически, скорее даже насмешливо — тоже мне, принц выискался! А оказывается, они не только изнеженными красавчиками на белых конях бывают, но и вот такими здоровенными ширококостными мужчинами на вороных жеребцах.
