Николай Грошев - Начало
Естественно пошли в гости к Петру не с пустыми руками. В магазин сходили, пива водки взяли, литров пятнадцать — что б два раза не бегать. Ну а как ещё? Ни с кофеём же в гости к хорошему человеку. И не с чаем естественно. А кокс кончился давно, к тому же Пётр тоже из наркотиков уважал только спирт, никотин и самогонку. Так что тут иначе никак.
Жил Пётр на седьмом этаже, практически на отшибе, если считать от микрорайона. Самое интересное, что жил в приличном доме, который, судя по внешнему виду, ремонтировали совсем недавно, минимум лет десять назад. Почти новостройка. И подъезд не загажен почти. Только запах есть, лёгкий такой, а вот ни луж, ни кучек подсохших, ни банок, даже окурков нет.
— Какой-то подозрительный дом. — Заметил Штык, когда они поднялись на пятый этаж.
— Да не, тут просто у них техничка есть, от ЖЭКа. — Пояснил Шкет. — Убираются тут иногда.
Добрались до седьмого и замерли перед дверью. Штык наклейку пальцем потрогал. Она встрепенулась, одна сторона отклеилась. Давно висит.
— Гы, дома Пети нету. — Ухмыльнулся Штык. — Хату давно опечатали.
Шкет неуверенно пожал плечами, к соседям позвонил. Дверь открыла крупная женщина с добродушным, тоже крупным лицом. На вопрос о Петре презрительно скривилась и сказала.
— Петька-то? Так помер он. Напился как свинья и на балкон курить вышел и всё. С асфальту его и соскребали эти, со скорой помощи. А вы чего, родственники? У него знаете, родственников так и не нашли. Квартиру опечатали, сказали, муниципалитетная будет теперь.
— Друзья мы… — Уныло поведал Шкет, и женщина тут же переменилась в лице.
— Алкаши проклятущие. — Буркнула она, ещё и сумки увидев, полные бутылками. Да с силой дверью хлопнула. Уже за дверью проворчала. — Ни дня покою нету от алкашей этих.
— Гы, твой Петя в полёт шмеля сыграл нах. Чё делать будем?
Пришлось провести краткий военный совет. Ломать дверь, после некоторых сомнений, не решились. Открывать отмычкой тоже не стали — не умели, да и отмычек нету. В подвал жить идти тоже как-то в лом. Подумали они, подумали и решили дождаться ночи, да по балконам залезть. Ну а что? Тихо, мирно, никто даже не поймёт, что в квартире кто-то есть.
А пока пошли в парк, мёрзнуть и что б с холода не околеть водку пить. Купили для этой цели хорошие, пластиковые стаканчики, да присели в пустом, по случаю осени, парке. Да к слову и парк, так, одно название. Три дерева, две лавочки и куча мусора. Зато лавочки хотя бы есть. Уже редкость.
На всякий случай постелили пакеты, не для тепла, просто молодёжь собак очень любит, даже порой привычки их перенимает, лавочки вот, например, метить — давно уже и с удовольствием переняли привычку ту. Ну и правильно ведь — не просто так же собаки метят лавочки? Вот. Не просто так, есть в том тайный некий даже сакральный смысл. А человек чем хуже? Вот, тоже значит, что бы собаки место своё знали, и они метят всё подряд, начиная с лавочек.
Согрелись быстро. Но почему-то бутылка закончилась практически мгновенно. В чём тут магия такая странная и с чего вдруг, они не поняли, да особо и не разбирались. Ну, кончилась и ладно. Ещё есть. Вон, бряцает в пакете. В общем, к вечеру, пакет стал значительно легче.
Стемнело. В окнах начал зажигаться свет.
— Пойдём? — Штык толкнул друга в плечо. Шкет проснулся сразу. Сморило его чего-то. Магнитные бури опять расшалились, вот и сморило.
— А пошли. — Кивнул Шкет, поднимаясь и хватая сумку. Застыл на месте. — А куда?
— Так это, к Петьке. Ну, по балконам.
— А, точно. — Согласился Шкет. На здание глянул. Повернулся, на другое посмотрел. — А какой дом?
— Друг чей? — Штык тоже глянул. Вроде тот, поприличнее который выглядит. — Этаж седьмой?
— Седьмой. Подъезд второй. Вон те окна. — Показал. — А чего они светятся?
— Может тот дом? Там не светятся.
— А может…, давай слазаю гляну, там посмотрим. — Палец к губам приложил и сказал. — Тссс! Как мышки пойдём, тихо-тихо. Шоб незаметно, ага?
Штык кивнул — эт мы могём. Как мышки, значит. Как летучие только мышки. Кто первым пойдёт, кто вторым, пока до дома добирались, забыли. Так что первым полез на балконы тот, кто стоял ближе всех. Всучил сумки Шкету и полез.
— Я самый трезвый. — Пояснил ещё напоследок.
На первый балкон забрался нормально. Потом понял, что не знает, как с него залезть на второй, верхний. Раскачиваясь от ветра, которого тут на балконе как-то не случилось, Штык залез на боковое ограждение балкона, выпрямился и…
— Лучше я полезу. — Задумчиво разглядывая фигуру товарища, заключил Шкет. Товарищ не стал отвечать, только что-то промычал неразборчиво. Ну так, если у тебя голова по самые уши в землю воткнулась, тут особо не поразглагольствуешь…, как её вытащить блин? Ногами ходишь и она всё дальше и дальше и даааальше…, ай!
Штык продолжал двигать ногами, идти вперёд, забыв про руки. И как следовало ожидать, ноги вперёд и ушли. Подлетели, на мгновение он застыл на темени в землице стоя сырой, а потом рухнул на спину. Эх, хорошо тут травка росла, позасохла вся к осени ближе, к ночи ближе помёрзла ещё, особо не выпачкаешься. Правда, подмерзание почвы, почему-то не стало аргументом для черепной кости. Хорошо он землю продавил, до ушей самых голова в почву ушла…, красивые звёзды сегодня.
Подниматься не хотелось. Штык лежал, несмотря на прохладу, подбиравшуюся к плоти сквозь тонкую куртку. Смотрел на тёмное небо полное тысячами звёзд…, вид несколько портил мужик, который скакал по балконам, но в целом очень красиво.
Андрей Палыч сегодня отпахал две смены подряд и потому наорал на жену, выдал подзатыльник сыну-подростку — воспитания ради, да уселся смотреть телевизор. Нет, так-то он бы спать лёг, но просто как пришёл, полбутылки водки на грудь принял, и теперь спать не хотелось. Натруженные мышцы болеть перестали. Андрей Палыч плюхнулся в кресло и расслабленно откинулся на спинку мягкого кресла. Эх, хорошо…, ещё бы платили побольше, а то копейки долбанные…, настроение начало портиться. Андрей Палыч мрачно посмотрел на тёмный проём двери, ведущий в спальню. Ещё на жену наорать, до слёз довести, что б самому полегчало? Перевёл взгляд на другую дверь. Или этому козлу, сыночке по мозгам настучать? Хм. Выбор сложный, что будет приятнее?
На балконе что-то затрещало и, может, показалось, но вроде как там выматерился кто-то. Молодой шахтёр (35 не возраст для шахтёра, а половая зрелость!), поднялся на ноги. Заглянул в комнату жены. Вон, в подушку лицом, всхлипывает, плачет, кажется…, сынок, ушлёпок этот что ли на балкон на ночь глядя полез? Да нет, вон, слышно как ходит по комнате…, расходился скотина, дармоед…
— О, чё за херня? — Отчётливо проговорил кто-то, на балконе.
Воры!
Андрей Палыч подхватил табуретку и пошёл в атаку! Сделав два шага замер на месте, неуверенно опуская мебель на пол. Это ж блин шестой этаж! Ночь! Какие воры? А может, эти, квартирные которые, ждут когда люди в отпуск уедут, а потом ночью на балкон и…, да ну. Что-то…
Шахтёр перевёл взгляд на стену — там, за ней, кухня, столик, бутылка на нём початая. Тяжко сглотнул. Всё. Допился, белочка пришла…, но лучше всё же глянуть что там, на балконе происходит.
Тихонько приоткрыв балконную дверь, Андрей Палыч увидел в темноте чью-то спину. Так и есть — балконные воры. Шахтёрские мышцы напряглись, глаза сузились, испарение перегара усилилось. Сейчас будет проведён блистательный гражданский арест!
Он схватил незнакомца за плечи и резко рванул на себя. Тот развернулся и…
— Аааа!!! — Взвыл Андрей Палыч теперь уже ни капли не сомневавшийся что к нему белочка пришла. Ну, если только чутка сомнений было…
К нему повернулся парень, с глазами яркими красными, как угли в горниле адовой печи! И у него изо рта полезли клыки! Четыре штуки. В слюне все, блестят в свете звёзд.
Недолго думая, Андрей Палыч, врезал кулаком. Хорошо так врезал. Аж казанки хрустнули. Человек (или чудовище?) вскрикнул, взмахнул конечностями и свалился вниз. В полной тишине ночной внизу раздался смачный удар и треск, надо полагать, ломающихся костей.
Шахтёр дрожащей походкой зашёл на балкон. Запнулся, чуть сам следом не свалился, но поймал равновесие и всё ж таки глянул вниз. Там, на земле, лежало изломанное, с такой высоты видневшееся совсем маленьким, человеческое тело. Андрей Палыч сглотнул и сел на пол, что б его с улицы не заметили…, эх, что толку? Милиция выяснит, с какого балкона он упал. А казанки разбиты. Всё, крышка. Ведь не докажешь что не верблюд. Закроют лет на пять, а то и все десять.
— За что? — Простонал мужчина. — Господи за что?
Из глаз полились слёзы. Набравшись храбрости, мужчина поднялся во весь рост и шагнул прочь, на кухню, что бы выпить, залить своё горе спиртным. Завтра за ним приедут. В наручниках водки не попить…, перед тем как уйти, он бросил вниз последний взгляд. И так вот и застыл минут на пять.
