Виктория Князева - Золотое царство
— А что, сильна больно? — заинтересовался Вертодуб. — Расскажи-ка!
— Да ну ее, — ворчливо отмахнулся старик, — брешут разное, а по мне, так лучше вовсе ни с каким волшебством да колдунством не знаться.
— Может, ты и прав, — задумчиво проговорил Вертодуб.
Старик скрылся за дверью.
Вскоре раздался его зычный голос:
— Отплываем!
— Ну все вроде складывается, — выдохнул стрелок, — теперь главное — до моря добраться.
— Доберемся уж, куда денемся, — добродушно усмехнулся Витомысл, — не печалься. Вон на Баяна лучше посмотри — дрыхнет себе без задних ног и горя не ведает.
И в самом деле, кот спал как убитый.
Корабль, величественный и прекрасный, вышел из порта Снежети незадолго до полудня. Расправив голубые паруса, корабль стал похож на огромное плавучее облако. Вертодуб со стрелком вышли на палубу, Витомысл все так и сидел на полу в самохинской светлице и, кажется, потихоньку задремывал.
— Воздух-то какой — настоящий, северный! — восторгался Вертодуб, вдыхая полной грудью.
— Да, свежо, — рассеянно кивнул стрелок, думающий о том, что же их ждет у Северного моря. — Как по-твоему, далеко плыть-то?
— Да кто ж его знает, — пожал плечами Вертодуб, — ду маю, и в самом деле будем там не раньше вечера. Хотелось бы, конечно, доплыть за пару часиков, да сам видишь, ветер слабый, того и гляди, ночевать на реке будем.
— Интересно, — вздохнул Андрей, — а достанет ли нас темный всадник здесь, посреди реки?
— Не ведаю, — весело ответил Вертодуб. — Знаешь, брат, сколько лет мы с тобой дружны, а все не перестаю удивляться, какие ты мне задачи задаешь! Помнишь, пацанами еще были, ты меня про то же все выспрашивал?
— Не помню, — улыбнулся стрелок, — а что?
— Да так, — рассмеялся Вертодуб, — подходишь ты как-то ко мне да и говоришь — а что, мол, брат, коли в сумерки-то с головой под воду уйти да дышать через трубку тростниковую — погубит Темнополк али нет?
— Не помню такого! — захохотал Андрей. — Это ж надо!
Покуда молодцы любовались видами и дышали свежим воздухом, Самоха сновал по кораблю туда и сюда, отовсюду раздавался его громкий командный голос. Сына его, Славяту, молодцы успели уже увидеть. По лицу парня было видно сразу, что служба на батюшкином корабле ему в тягость, и Славята готов сбежать отсюда хоть на край света. Глядя на него, Вертодуб успел пожалеть о своем предложении Самохе, больно уж ненадежным показался ему парнишка. Эдакому бы все свистать да плясать, с девками обниматься, лишь бы не работать по совести. Своими мыслями Вертодуб решил поделиться с товарищем:
— Андрейка! Ты-то как думаешь, не зря ли я затеял взять с собой паренька этого, Славятку? Сомнение на меня нашло! Больно уж он прыток безо всякой меры, юлит много, толку и в самом деле ни на грош. Отказаться, что ли?
— Негоже отказываться, — возразил стрелок, — хотя ежели рассудить, такому свистуну одна дорога — на плаху.
— Злой ты, — усмехнулся Вертодуб. — Молод он еще больно, в голове ветер. Пройдет с годами.
— У некоторых всю жизнь в голове ветер, — угрюмо вздохнул Андрей. — Да ну его, обещались — возьмем. Всяко он лучше кота!
— Это да, — рассмеялся Вертодуб и надолго замолчал.
Далеко позади остался белоснежный порт города-крепости Снежеть. Река Золотинка, которую здесь называли как-то по-мудреному — Дуинмаллен, стала широкой, словно залив. По берегам ее росли чахлые северные березки и статные сосны, кое-где у самой воды приютились крохотные рыбацкие хижины. Задул сильный ветер, пошел снег, да такой, что берега вскоре вовсе скрылись из виду. Молодцы еще немного постояли на палубе, потом совсем озябли и поспешили обратно в самохинскую светелку.
— Что, нагулялись?
Самоха, запыхавшийся и взмокший, сидел на полу и курил какое-то зловонное зелье. Молодцев он встретил ласково, предложил выпить чаю, но те отказались.
— Сколько плыть-то еще? — спросил Вертодуб, усаживаясь рядом.
— Да кто его знает, — пожал плечами старик, не выпуская изо рта трубки. — Коли так тихо и впредь плыть будем, не раньше завтрева придем к морю, а то еще позже.
— Не годится эдак, — покачал головой стрелок, — а нельзя никак пораньше быть?
Самоха хмыкнул:
— Ну это уж коли вы, ребятушки, самого Ветра о помощи попросите.
— Эх, — вздохнул Андрей и потянулся за своим кисетом.
Не клеился отчего-то разговор со старым кормчим, да и какие беседы, коли ежеминутно кто-то из помощников требовал его совета. Команда у Самохи хоть и расторопная, да только больно уж молодая, неопытная. Старик своим ребятам был как отец, поучал да наставлял каждого, надеясь со временем вырастить из парнишек славных мореходов. Один только Славята был вечной его бедой, да только что уж тут поделаешь, волей-неволей пришлось смириться. Да может статься, молодчики эти, крысоловы, чем подсобят, глядишь, и из меньшего выйдет толк. Хотя кто знает. Кто знает…
Для молодцев время тянулось мучительно. Час прошел, за ним другой, говорить было не о чем, заняться тоже нечем, а безделье да отдых, конечно, завсегда богатырям на пользу идут, да только сколько можно! Витомыслу-то хорошо, он как завалился почивать, так и спал без просыпу вместе с котом, а вот Вертодуб со стрелком уже не находили себе места. Несколько раз они предлагали Самохе свою помощь, но тот только рукой махал: ваше, мол, дело одно — отдыхать. Гости, понимаешь ли. Нет, ничего не скажешь, гостем быть лестно, а все-таки пора бы и честь знать. И Вертодуб решительно направился к двери.
— Куда ты? — окликнул его стрелок.
— Туда, — на ходу бросил Вертодуб и пошел осматривать корабль. Запахло чем-то жареным, и Вертодуб понял, что где-то неподалеку находится кухня. Есть не хотелось, поэтому Вертодуб быстрым шагом прошел по коридору мимо и столкнулся нос к носу со Славятой.
Несколько секунд молодцы стояли, оглядывая друг друга оценивающим взглядом. Первым заговорил Славята:
— Ты чего тут?
— Вот хожу, смотрю. Думаю, может, помочь чем? Хороший корабль у батюшки твоего! — похвалил Вертодуб.
— Ничего так, — хмыкнул юнец, сплевывая на пол. — А что, правда отец меня к вам в слуги прочит?
— Ну не в слуги, — улыбнулся Вертодуб, — а в товарищи.
— Ну в товарищи, — нахмурился Славята, — все едино. Так, что ли?
— Ну так.
— Так ты скажи ему, — тут паренек посмотрел на Вертодуба в упор, — что не согласен я! А коли силой заставит, так и я не лыком шит — за борт прыгну, и ищи-свищи меня.
Вертодуб решил с парнем не церемониться:
— Больно ты кому нужен — силой тебя тягать. Я б тебя и сам не взял, да батюшке твоему обещался с собой за море взять.
— Куда? — насторожился Славята. — За море? За Северное море?!
— Угу, — кивнул Вертодуб, — но коли ты не хочешь, так, пожалуй, и не возьму.
— Да погоди ты! — замахал на него руками Славята. — Я-то думал, вы меня в работу какую бумажную впрячь решили! Так вы в самом деле за море собрались?
— За море, — подтвердил Вертодуб, — да ты же того не желаешь. Тебе все бы в реку сигать вниз головою, к царю морскому на поклон.
— Да к какому царю! — расхохотался паренек и сразу показался Вертодубу на редкость приятным. — Я, понимаешь, все боюсь, как бы меня батюшка снова за бумаги да за перо не усадил. Не люблю я, понимаешь, на одном месте сидеть, меня просторы морские зовут! А отец, кажется, меня готов заживо сгноить в Снежети. Ух, ненавижу наше царство!
И Славята, сжав кулаки, погрозил кому-то невидимому. Вертодуб расхохотался — парень мог и в самом деле оказаться толковым. А то, что нигде ему не сидится подолгу, так оно, наверное, к лучшему, им такой товарищ и нужен. Но Вертодубу хотелось еще проверить Славяту.
— Послушай, дружок, коли тебе работа бумажная так не мила, отчего ж со своим батюшкой плавать не хочешь? Тут вроде и простор тебе, и дали морские.
— Простор, — передразнил Славята, — много я этого простору вижу! Батюшка мой как меня грамоте выучил, так думает, что я буду вести все его дела с большим удовольствием. Ты думаешь, я тут на мачты влезаю да палубу драю, как любой нормальный мореход? Нет, усадил меня отец над бумагами день и ночь корпеть — где проплыли. сколько городов позади оставили и сколько еще впереди будет. Ну и все дела денежные тоже через меня ведет. А мне все эти расчеты, — тут Славята чуть ли не со слезами взглянул на Вертодуба, — веришь ли, поперек горла уже встали!
— Понимаю, — серьезно сказал Вертодуб, — ну да не переживай, брат. Мы и вовсе в грамоте не сильны, то есть Витомысл еще и охоч до мелких буковок, Андрейка вроде тоже разбирается, а я в этом совсем ничего не смыслю. Так что тебя мы, Славятка, мучить да терзать не будем, а коли готов ты с нами в трудный да опасный путь отправиться — это, как говорится, милости просим.
— Я с вами, — еще шире улыбнулся парень и тут же посерьезнел: — Пойду я уже, не ровен час, батюшка хватится, заругает. Только вы уж не подведите, не забудьте меня с собой взять!
