Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея
— А как же иначе-то? А иначе никак нельзя! Вдруг пошлют куды в задн... в заднем дворе калитку проверить, а я и не знаю! Тут мне и леща! Не-э, в нашем деле знание — первей всего! Вот я у вас в отделении вродь бы и мимоходом был, а точно знаю, в какой комнате, в каком шкафу, на какой полке Яга-экспертизница безакцизную водку держит. А?!
Дьяк изобразил лёгкий французский поклон и кивком головы указал мне на прочную дубовую дверь в стене. Я подмигнул Мите, типа подстрахуй, если что, и осторожно отодвинул засов.
Заглянув внутрь, едва не отшатнулся. Это была пыточная. Настоящая!
В подземельях у Гороха тоже был свой штатный палач с кнутом и дыбой, выбивающий любые признательные показания. Причем на моей памяти никого он ни разу не порол, но должность была.
Но то, что мы увидели здесь, напоминало скорее самые мрачные фильмы ужасов, где технически оснащённые маньяки измываются над несчастными пленниками, замучивая их до смерти.
Всё помещение было под завязку набито какими-то шипастыми бочками, свисающими цепями, скамейками с ремнями, стульями без сидушек, железными кроватями с иглами, шкафами, похожими на гроб, и прочей неопределённо пугающей мебелью...
— Чё встал, сыскной воевода? Али досель пыточных не видел?
Митя злобно зарычал на дьяка, и тот прекратил кудахтающее хихиканье.
— А, Никита Иванович, друг сердешный, — глухо раздалось откуда-то сверху. — Заходи, гостем будешь. Хоть палаты не мои, да и гостей здесь не жалуют...
Я бросился вперёд, не выпуская из рук морозильного посоха, протолкался между стальных кресел, обошёл стол с кучей ремней и выдвижных пил, даже разодрал рукав о выпирающий стальной шип на кожаном подобии хомута и увидел царя. Зрелище было настолько... не знаю даже, как сказать... я чуть ли не до крови закусил губу, чтоб не заржать прямо тут в полный голос.
В дальнем углу, почти под потолком, на чёрной табуретке, прибитой к стене, сидел наш надёжа-государь. Из всей одежды на нём были короткие кожаные шорты с лямками, как у мюнхенских пивоваров, кожаный ошейник с шипами, такие же браслеты, а на голове обтягивающая кожаная маска с прорезями для глаз и рта. Торчащая из-под маски рыжая борода добавляла зрелищу то ли трагизма, то ли комизма...
— Слов нет, — искренне признал я.
— Ты ещё царицу не видел, — по самую шею заливаясь пунцовой краской, буркнул он.
— А где она у нас?
— Гутен абен, майн камерад полицай, — вежливо раздалось из деревянного шкафа в противоположном углу. — Я есть вас видеть в щёлка? В щель? В расщелина?! Ферштеен зи михь?
— Ферштейн, разумеется, — кивнул я, направляясь сначала к ней.
Женщин спасают в первую очередь, а на полуголого царя мне всё равно было трудно смотреть без смеха. Надо привыкнуть, а то обидится ещё...
— Митя, прикрой дверь с обратной стороны и будь начеку. Если что — лай! В смысле дай знак.
— Понял, батюшка участковый.
— И с дьяка глаз не спускай!
— А энто с чего вдруг? Нешто я доверия в чём лишился? Да я на вас за таковые подозрения знаете кому жаловаться буду-у...
Серый волк за штаны вытянул из пыточной разбушевавшегося скандалиста, перебежчика, функционера и конформиста. Мягко стукнула тяжёлая дверь. Я прислонил посох к стене, прошёл к шкафу и внимательно оглядел его со всех сторон. Ага, похоже, при простом открытии створок внутрь вползали два шпажных лезвия. Примитивная механика, я отогнул два рычажка сбоку и убрал клинки.
— Выходите, ваше царское величество!
— Найн, — твёрдо отказалась Лидия Адольфина, не давая мне распахнуть дверцы шкафа.
— Не одета государыня, — проворчал Горох со своей табуретки. — Так что не лезь к ней, вишь, стесняется женщина. Меня лучше сними.
— В каком смысле?
— Не понял.
— Просто вы сейчас так выглядите. Новый имидж в стиле жёсткого...
— Дас ист фантастиш? — осторожно уточнила царица Лидия из шкафа.
— О, я, я! Натюрлих! — громко подтвердил я, потому что именно кадры из запрещённых фильмов лучше всего сейчас обрисовывали облик нашего доброго государя.
— Казнить велю, — сопя носом, пообещал Горох, и я даже не стал уточнять — меня, царицу или тех самых «дастишей-фантастишей». То есть лучше не перегибать...
Подтянув тяжёлое кресло с удушающей испанской гарротой на спинке, положил на него сверху доску для фиксации мучимых вверх ногами и, осторожно балансируя на этом сооружении, сумел расстегнуть поясные ремни, удерживающие Гороха. Наш надёжа-государь едва не плюхнулся прямо на меня, но удержал равновесие и сумел спрыгнуть вниз, чудом ни обо что не оцарапавшись.
— Где Змей поганый? — даже не сказав мне «спасибо», начал царь, обеими руками стягивая кожаную маску.
— Точно неизвестно. Но в замке его нет. Возможно, где-то на прогулке.
— Ты же милиция! Наверняка знать должен!
— Угу, вы ещё скажите, что это территория подчинённого мне участка, — слегка обиделся я. — Между прочим, спасение заложников и пленников тоже не входит в обязанности участкового.
— А за что ж я тебе тогда деньги плачу?!
— Майн гот! — закричала царица и раскрыла шкаф. — Ви есть как два петуха с куриным мозгом! Может, ви ещё прямо есть тут и подериться?!
— Чего поделать? — хором спросили мы с царём, выпучив глаза, поскольку Лидия Адольфина, как вы понимаете, была не совсем одета. То есть, если точнее сказать, совсем НЕ одета.
— Смотреть в глаза прямо своей царице!
— Можно, я просто отвернусь?
— Да, конечно, разумеется, — на автомате одобрил мою идею государь. — Лидушка, солнышко моё... восхитительное-э... А ты бы прикрылась чем, что ли?
— И чем же мне прикажет прикрыться мой царь и супруг Горошек? Эта комната не есть гардероб. Тут нет совсем одежда.
— Ну, вот... маска есть, — не придумал ничего лучше надёжа-государь.
— Яволь, — без размышлений повиновалась царица. — Так есть лучше? Я не есть уже вся голая?
— Никита Иванович, — подталкивая меня в спину, горячо зашептал Горох. — Ты бы подождал за дверью, а? Тут такое дело наклёвывается, короче...
— Нам бежать надо, — не оборачиваясь, напомнил я. — Фон Дракхен может заявиться в любую минуту. В замке ещё остались его слуги, та же бесовка Василиса.
— И чего?! Ну надо мне, пойми! Такой расклад пропадает...
— А может, вы как-нибудь потом в свои ролевые садомазо поиграете? Вот сейчас, честное слово, очень не вовремя!
Мягкие женские пальцы, похлопав меня по плечу сзади, уверенно сняли с меня китель.
— Вы не есть против?
— Что вы, ваше величество. В подмышках не жмёт?
— Вы есть шутник, герр Ивашов, — улыбнулась Лидия Адольфина, застёгивая все пуговицы и протягивая мне снятую маску. — Прошу вас сохранить этот предмет как сувенир. Надеюсь, вы не понять меня превратно. Горошек, мы уходить отсюда!
— Эх, Никита Иванович, а ещё друг называется... — пробормотал Горох, но послушно взял жену под локоток, и сладкая парочка направились на выход.
Я вздохнул, догнал их и отдал государыне ещё и фуражку. Когда экипированная таким образом царица Лидушка (в моём кителе на голое тело и фуражке набекрень) вышла из пыточной, серый волк и дьяк, не сговариваясь, рухнули в обморок.
Государь удовлетворённо подмигнул мне, типа какова моя-то, а?! Я одобрительно поднял вверх большой палец.
— Митя, подъём! — Мне удалось растормошить нашего младшего сотрудника, хлопая его по морде и дуя в нос. — Вставай, не позорь милицию. И на царицу не пялься, неприлично.
Он возвёл глаза к потолку и распахнул пасть в улыбке, блаженно свесив красный язык набок. Пришлось показать ему кулак и напомнить, что тут рядом, между прочим, ещё и царь стоит. А Горох у нас шутить не любит и на расправу порой бывает действительно крут...
— Чего прикажете, батюшка сыскной воевода?
— Веди всех к печке. Если до неё далеко, поищи запасной выход. Помнишь, как нас с тобой через трубу в лес выкидывало?
— Помню, как не помнить. Мне понравилось!
— В общем, попадёте в лес, попробуй найти нашу избушку. Перекантуетесь там. Мне надо отыскать Олёну, Ягу и твою Маняшу.
— Не моя она, — уверенно сдвинул брови серый волк. — Ей вона Змей Горыныч, говорят, понравился. У-у, изменница коварная...
— Между вами что-то было?
— Не-э, энто я так, из чисто мужского шовинизму!
Ясно, бабкино выражение, она у нас много иностранных слов знает. Вроде бы старушка дремучая, а образованием любого европейского профессора за пояс заткнёт.
Гражданин Груздев под шумок тоже пришёл в сознание, начав, как водится, с покаяний, молитв, целования стоп царственной четы и тихих тухлых пробросов по поводу того, что без его помощи милиция бы отродясь ни с чем не справилась, а уж он-то, по сути, всей операцией и руководил. Мягко, ненавязчиво, исподтишка, но он — дьяк Филимон Митрофанович Груздев, а не какой-то там участковый с взлохмаченной псиной.
