Сэнди Митчелл - Избранные воины Императора
— Выстрел из болтера, — сказал я, интересуясь, во имя варпа, как, перед тем как сдохнуть, он умудрился уползти так далеко от атакующих астартес.
Мой помощник кивнул.
— Слишком старая, — добавил он, его лицо скривилось в гримасе отвращения, — и он достаточно подгнил.
— В самом деле, — согласился я, через близкий и хорошо знакомый аромат Юргена мое обоняние запоздало ощутило вонь разложения. Когда он расширил луч, я различил на стенах и решетке под ногами разбрызганный, высохший ихор и внутренние органы.
— И его подстрелили сюда.
Я указал на оставшиеся следы в нашем окружении от детонации разрывных снарядов где-то внутри грудной клетки существа. Юрген глубокомысленно кивнул.
— Вы думаете, на борту есть другая группа астартес?
— Сомневаюсь, — сказал я, секунду раздумывая над этим. Была вероятность что Грайс, не говоря мне, отправил еще одну группу, но это вряд ли было правдоподобно. Отправка нашей группы была жутким секретом, и я не видел, чтобы у него оставалось время на другую группу, даже если Отвоеватели имели какие-то свои тайные дела, о которых не хотели говорить остальным.
— Тогда зачем они стреляли в собственных КОТов?
Юрген пожал плечами.
— Без понятия, — признал он, — но зачем гибридам стрелять в других генокрадов?
В этом тоже не было смысла, и я в ответ тоже пожал плечами.
— Мы что-то упустили, — сказал я, осторожно огибая отталкивающий труп. Но тогда не было смысла об этом волноваться. Важным было вернуться в ангар и безопасность как можно быстрее. Я на секунду замешкался, ориентируясь и выбрал следующий поворот справа, который увидел через несколько метров от того места где мы стояли.
— Я думаю сюда.
На этот раз, казалось, мне повезло. Выбранный мной коридор был длинным и не захламленным, и мы наверстали время, несмотря на все предосторожности при движении. Хотя я как никогда раньше прилежно вслушивался в поисках зловещего звука бега, который я так хорошо знал, казалось, что в этой части скитальца поразительно отсутствовали генокрады, за что я шепотом продолжительно благодарил Императора. Несмотря на то, насколько это было неожиданным поворотом, я должен признать, что оно так же было несколько беспокоящим. Единственным объяснением, которое мне приходило на ум, было то, что Драмон и терминаторы продолжают сражаться и отвлекают разум выводка. Я не знал сколь долго продлится это удачное стечение обстоятельств, и в нем ли все дело, и торопился, как мог, чтобы пока было возможно, выжать из этой ситуации максимальное преимуществом.
Через какое-то время я осознал, что окружающая нас обстановка становится чуть более четкой, темные контуры опор и балок выступили из мрака и стали ясно видны очертания трубопроводов и вентиляционных решеток. Я махнул Юргену.
— Погаси люминатор, — сказал я. Он подчинился сразу же, погрузив нас во тьму, которая сначала казалась такой же глубокой, как и прежде. Однако когда наши глаза приспособились, я понял что был прав и откуда-то спереди к нам просачивался бледный мерцающий свет.
— Нам нужно идти осторожно, — предупредил я.
— Вы правы, сэр, — согласился Юрген, держа лазган наготове и мы поспешили, настороженно высматривая признаки засады. Насколько я знал, чистокровные генокрады нуждались в свете не больше чем астартес, но, кажется, некоторым гибридам было удобнее, когда у них была возможность видеть, куда идут[129], и я не мог представить себе никакого другого объяснения огней перед нами. Мы далеко ушли от нашей группы, (если от неё вообще что-то осталось), а шансы, что мы обнаружим на борту одного из брошенных кораблей люминаторную систему, функционирующую после столетий дрейфа через варп и без обслуживания техножрецом, были ничтожно малы. Все мои инстинкты советовали развернуться и бежать от всего, что нас там ждет, но я не видел непосредственных признаков угрозы, да и "Громовой Ястреб" не будет ждать нас вечно.
По крайней мере, если что-то сейчас попытается нас убить, то мы сможем увидеть что это такое, что, по моему опыту, как правило, давало реальное преимущество.
Как я и ожидал, по мере того как мы приближались к источнику, свет вокруг нас становился ярче, он просачивался из-за углов и из боковых проходов, пока мы, наконец, не вышли в секцию коридора, в которой люминаторы работали нормально. Когда я осмотрелся вокруг, то не совсем понятное беспокойство окутало меня, словно вездесущий покров удушливой пыли. Провода бежали между светящихся пластин на потолке, связывая их между собой, и уходили в рваное отверстие в соседней стене, за которой они были грубо соединены с искрящим и тревожно шипящим более толстым кабелем.
— Следы, — сказал я, наклоняясь чтобы изучить их, но пыль разлетелась слишком сильно, чтобы различить что-то, кроме факта значительной активности, но сам ремонт люминаторов уже много о чем говорил.
Юрген по краю обошел шипящий кабель, словно опасался, что он может внезапно встать на хвост, как змея, и ударить по нему. Признаться, меня охватили схожие опасения. Это явно была не освященная работа, не было ни одного амулета или защитной молитвы, которые оставил бы техножрец, чтобы сделать работу надежней, а это место определенно было наполнено кислым запахом опасности[130]: я ощутил, как зашевелились волосы на загривке. Чувство скрытой угрозы настолько пропитало это нечестивое место, что внезапные звуки стрельбы, вырвавшиеся из соседнего коридора, были почти как облегчение.
НА мгновение я заколебался, разрываясь, как это часто бывало в моей жизни, между импульсом сбежать и желанием точно выяснить, перед какой опасностью я оказался.
По правде говоря, вариант был только один и я его выбрал: на поле битвы вас убивает неожиданное и лучшая возможность обеспечить себе безопасность из имеющихся, заключалась в том, чтобы узнать, кто ещё скрывается в этих коридорах, кроме меня, зловонного гвардейца и неимоверного количества генокрадов. Думаю, я мог быть под впечатлением того, что по крайней мере часть выстрелов, кажется, была произведена из болтера, что могло бы означать присутствие большого количества скрывавшихся Отвоевателей, хотя в глубине души я знал, такой вариант слишком удачен, чтобы на него можно было рассчитывать всерьёз. Потому я подал Юргену знак следовать за мной и пошел, чтобы выяснить, что ещё Император засунул на "Отродье Проклятия", чтобы усложнить мне жизнь.
Уверенный, что звуки боя скроят любой шум, который могли бы устроить мы с Юргеном, я перешел на бег, радуясь, что наконец-то могу видеть, куда мы идем. Рев стрельбы, по мере приближения к его источнику, становился все громче, и я сжал рукоять своего пистолета, которая успокаивающе легла мне в ладонь. Моя недавно приобретенная аугметика теперь ощущалась как часть тела, указательный палец нежно покоился на спусковом крючке, готовый небольшим нажатием выплюнуть смерть в любого противника, дерзнувшего показать себя. В другой руке я держал цепной меч, и мой палец был готов за один удар сердца привести в движение кружащиеся лезвия. Все это передает лишь малость моих ощущений на тот момент: хотя я (как и всегда), не испытывал желания нарываться на опасность, но был полностью уверен, что мы сможем иметь дело с любым врагом, на кого натолкнемся, особенно если подкрадемся к нему сзади. Нужно сказать, что вскоре меня разуверили в этом мнении.
К этому времени рев оружия настолько усилился, что я начал различать звуки отдельных видов. Как я уже говорил, я уже узнал характерный лай болтера, но на него накладывался заикающийся пулемёт и резкие звуки выстрелов одного или двух дробовиков. Что-то в этой какофонии показалось мне смутно знакомым, но ума не приложу, что. Был ещё один звук, фоновый и накладывающийся на остальные, похожий на рев мусоропада[131] в выгребных ямах нижнего улья, вроде бы я должен был быть в состоянии опознать его, но почему-то он продолжал ускользать от меня.
— Мы, кажется, подходим к позиции или чему-то в этом роде, — сказал Юрген и я удивленно кивнул. За время нашего беспорядочного движения мы прошли ещё несколько открытых участков, но последним действительно большим отсеком, который мы видели, был ангар, к которому пристыковался "Громовой Ястреб", и чем глубже мы забирались в скитальца, тем, казалось, уже становились проходы[132]. Теперь же эхо указывало на открытое пространство, большее, чем любое, на которое мы до этого натыкались, и я снова начал двигаться более осторожно. Проход, по которому мы шли, кажется, заканчивался грубым прямоугольником более яркого света, который рос перед нами, хотя я по прежнему не имел понятия о том, куда мы идем, пока мы не достигли его.
Когда мы дошли до выхода, шум, больше не ослабленный расстоянием, ударил в нас словно физическая сила. Я попятился на пару шагов, когда оказалось что коридор заканчивается головокружительным провалом, и взглянул вниз, распластавшись вдоль последнего метра металлической стены. Моё дыхание, кажется, замерзло у меня в груди, и я пробормотал несколько ругательств в сочетаниях, которые я слышал в игорном заведении, когда выяснилось, что один из завсегдатаев пронес несколько своих собственных карт на счастье.
