Терри Пратчетт - Патриот
— Моркоу!
— Конечно, сэр.
Веревки перерезали. Ваймс сполз на песок. Верблюд повернул голову, пару секунд разглядывал его ноздрями, после чего презрительно отвернулся.
Пока Моркоу освобождал своего командора от пут, Ваймс постарался принять сидячее положение.
— Капитан, а почему это ты в белой рубахе?
— Это называется бурнос, сэр. Очень удобное одеяние для пустынного климата. Бурносы нам дали д'рыги.
— Вам?
— Ну да, всем остальным.
— И у всех все в порядке?
— О да.
— Но ведь нас атаковали…
— Да, сэр. Но они только хотели взять нас в плен. Реджу, правда, в суматохе отрубили голову, но потом сами же пришили ее обратно, так что никто серьезно не пострадал.
— А мне казалось, д'рыги пленных не берут…
— Я и сам теряюсь в догадках, сэр. Но они сказали, если мы попытаемся сбежать, то они отрежут нам ноги, а Редж сказал, что ниток у него на всех не хватит…
Ваймс потер шишку на голове. Вдарили с такой силой, что в шлеме образовалась вмятина.
— Что я сделал не так? — пробормотал Ваймс. — Я ведь взял в плен их главного!
— Насколько я понимаю, сэр, для д'рыгов командир, проявивший глупость и позволивший так легко себя победить, больше не командир и не заслуживает того, чтобы за ним следовать. Сугубо клатчские понятия.
«И вовсе в его словах нет никакого сарказма», — попытался убедить себя Ваймс, а Моркоу тем временем продолжал:
— Сказать по правде, сэр, командиры для них вообще не очень много значат. Они для них как украшение. Так, для виду. Типа, чтобы кричать «В атаку!»
— Командиры, Моркоу, нужны не только для этого.
— А д'рыги считают, что кричать «В атаку!» — это более чем достаточно.
Ваймс с трудом поднялся на ноги. Не признающие своего хозяина мышцы конвульсивно подрагивали. Он сделал несколько неверных шагов и едва не упал.
— Позвольте помочь вам, сэр… — подхватил его Моркоу.
Солнце садилось. У подножия дюны расположились потрепанные шатры, горели костры. Кто-то смеялся. Звуки были совсем не тюремными. Хотя, с другой стороны, подумал Ваймс, пустыня держит лучше всяких решеток. С ногами или без, все равно неизвестно, в какую сторону бежать.
— Д'рыги, как и все клатчцы, очень гостеприимные люди, — произнес Моркоу, словно бы цитировал какой-то путеводитель. — Относятся к гостеприимству очень и очень серьезно.
Д'рыги сидели у костра. Вместе со стражниками, которых также убедили переодеться в более практичную одежду. Шелли смотрелась совсем как девочка, обнаружившая в сундуке материнское платье (если, конечно, не обращать внимания на железный шлем), Редж Башмак смахивал на мумию, а Детрит напоминал небольшую заснеженную гору.
— От жары он стал совсем… неразумным, — прошептал Моркоу. — А констебль Посети вон там, спорит. На Клатчском континенте насчитывается шестьсот пятьдесят три религии.
— Очень рад за констебля Посети.
— А это Джаббар, — сообщил Моркоу.
Экспонат Джаббар, на вид представляющий собой несколько более древнюю версию Ахмеда 71-й час, встал и своеобразным поклоном поприветствовал Ваймса.
— Оффенди, — сказал он.
— Он у них… в общем, навроде официального мудреца, — объяснил Моркоу.
— Значит, это не он кричит «В атаку!»? — От жары голова Ваймса гудела.
— То обязанности командира, сэр, — возразил Моркоу. — Когда он у них есть.
— Стало быть, Джаббар говорит им, когда и как атаковать? — высказал блестящее предположение Ваймс.
— Главное вообще атаковать, оффенди, — вмешался Джаббар. — Мой шатер — твой шатер.
— В самом деле? — удивился Ваймс.
— Мои жены — твои жены…
Ваймс запаниковал.
— Что, правда?
— Моя еда — твоя еда… — продолжал Джаббар.
Ваймс посмотрел на блюдо у костра. Судя по виду, на ужин сегодня подавали баранину. Или козлятину. Джаббар склонился, оторвал от туши большой ломоть и протянул Ваймсу.
Сэм Ваймс посмотрел на ломоть. Тот ответил ему долгим взглядом.
— Лучшая часть, — сообщил Джаббар и проиллюстрировал сказанное аппетитными причмокивающими звуками.
И добавил что-то на клатчском. Сидящие вокруг костра приглушенно засмеялись.
— Похоже на овечий глаз, — с сомнением в голосе произнес Ваймс.
— Да, сэр, — кивнул Моркоу. — Однако будет крайне неразумным…
— Знаешь что? — взорвался Ваймс. — По-моему, здесь играют в небольшую игру под названием «Посмотрим-что-оффенди-проглотит». И это, мой друг, я глотать не стану.
Джаббар одобрительно посмотрел на него. Хихиканье затихло.
— А ты и в самом деле видишь дальше других, — сказал он.
— Как и это твое угощенье, — огрызнулся Ваймс. — Отец всегда говорил мне: сынок, не ешь то, что может подмигнуть тебе в ответ.
Настал один из тех «все-висит-на-волоске» моментов, когда чаша весов может склониться в любую сторону, а ситуация разрешается либо громовым хохотом, либо смертью на месте.
Джаббар хлопнул Ваймса по спине. Глазастый ломоть улетел в пустынный мрак.
— Отлично! Выше всех похвал! Первый раз за двадцать лет не срабатывает! А теперь садись, угощайся вкусным рисом и бараниной, нежной, что девушка!
Ваймс слегка расслабился. Его втянули в круг. Задницы задвигались, освобождая ему место, и перед ним положили большой ломоть хлеба, на который водрузили истекающее соком мясо. Ваймс как можно более вежливо произвел пробный надкус, после чего, уже не сомневаясь, приступил к трапезе. В еде он руководствовался лишь одним принципом: узнаёшь по крайней мере половину, значит, скорее всего, переваришь и остальное.
— Итак, стало быть, мы твои узники, господин Джаббар?
— Что ты, почетные гости! Мой шатер…
— Но ты… как бы это выразиться?… хочешь, чтобы мы некоторое время пользовались твоим гостеприимством?
— У нас есть традиция, — пожал плечами Джаббар. — Человеку, который гостит у тебя в шатре — даже если он твой злейший враг, — ты обязан оказывать гостеприимство три пня.
— Как-как? — не понял Ваймс. — Три пня?
— Я учил язык на… — Джаббар сделал неопределенный жест. — Такая деревянная штука, морской верблюд…
— На корабле?
— Точно! Но слишком много воды! — Он опять огрел Ваймса по спине, так что на колени командора пролился горячий жир. — Куда ни пойди, кругом говорят на анк-морпоркском, оффенди. Это язык… купцов.
Последнее слово он произнес таким тоном, каким произнес бы, допустим, слово «червяк».
— Стало быть, ты выучил язык, чтобы знать, как правильно сказать: «Гоните сюда свои кошельки»? — поинтересовался Ваймс.
— А зачем это говорить? — искренне удивился Джаббар. — Мы их все равно отбираем. Но вот когда нам, — он с поразительной точностью плюнул в костер, — велят перестать так делать, это неправильно. Мы что, вред кому причиняем, а?
— О нет, только убиваете и отнимаете имущество.
Джаббар опять расхохотался.
— Вали говорил, ты большой дипломат! Нет-нет, мы не убиваем купцов! С какой стати нам убивать купцов? Где смысл? Это так же глупо, как убивать дареного коня, несущего золотые яйца!
— Уж конечно, такую редкость убивать не стоит — лучше зарабатывать, показывая его на ярмарках.
— Если убивать купцов, если грабить слишком много, они больше не вернутся. Получится глупо. А если их отпустить, они опять разбогатеют — и их ограбят наши сыновья. Это мудро.
— Гм-м… то есть все как в сельском хозяйстве? — уточнил Ваймс.
— Верно! Но если купцов сажать в землю, они не очень хорошо растут.
Солнце село, и сразу ощутимо похолодало. Поежившись, Ваймс придвинулся к огню.
— А почему его зовут Ахмед 71-й час? — спросил он.
Разговоры разом смолкли. Внезапно все глаза устремились на Джаббара — не считая того, который некоторое время назад улетел куда-то в верблюжью колючку.
— Не СЛИШКОМ дипломатический вопрос, — медленно произнес Джаббар.
— Мы преследуем его, и вдруг из засады на нас набрасываетесь вы. Из этого следует…
— Ничего не знаю, — оборвал его Джаббар.
— Но это же… — начал Ваймс.
— Гм, сэр, — поспешил вмешаться Моркоу. — Вопрос и в самом деле очень деликатный. Мы с Джаббаром немного побеседовали, пока вы… отдыхали. Боюсь, тут замешана политика.
— И что?
— Видите ли, дело в том, что Кадрам хочет объединить Клатч.
— Затащить всех упирающихся и орущих благим матом в Царство Всеобщего Благоденствия?
— Ну да, сэр, а как вы догада…
— Просто угадал. Продолжай.
— Но у него возникла проблема.
— Что за проблема?
— Мы, — гордо сообщил Джаббар.
— Ни одному из племен эта идея не понравилась, — продолжал Моркоу. — Веками они воевали друг с другом, теперь же большинство племен воюют с принцем Кадрамом. С исторической точки зрения, сэр, Клатч не столько империя, сколько одна большая свара.
