Макс Фрай - Обжора-хохотун
— Уверен, ты даже не знаешь, левая или правая нога была сломана. Однако понимаю, чем продиктована твоя ложь. Я попробую убедить сэра Джуффина, что вызывать тебя в Дом у Моста сегодня не стоит. Тем более что развлечений у него и так будет предостаточно, — и Лонли-Локли выразительно поднял руку, между пальцами которой были спрятаны мстительные молодые Магистры.
Только теперь я осознал, до какой степени хочу спать. Хоть прямо тут, на полу снова укладывайся не раздеваясь. И ясно, что ванная теперь уж точно подождет. И вообще всё.
Спаситель мой, похоже, понял, сколь мучительна для меня каждая секунда разлуки с подушкой, и поспешно пошел наверх, к выходу. Очень великодушно с его стороны. В этот миг я возлюбил его практически как брата.
— Спасибо тебе за все, сэр Лонки-Ломки, — сказал я ему вслед.
Нечаянно оговорился, что с сонного человека взять. Но он застыл, обернулся ко мне, и, грешные Магистры, как же его перекосило! Как будто на гвоздь босой ногой напоролся. Или, того хуже, на встречу бывших армейских сослуживцев в своем любимом трактире. Настолько живой эмоциональной реакции на происходящее я у него еще никогда не наблюдал.
— Сэр Мелифаро, на всякий случай напоминаю, что моя фамилия Лонли-Локли, — сухо сказал он. — До сих пор тебе удавалось произносить ее правильно. Надеюсь, в ближайшем будущем ты вновь обретешь внезапно утраченную способность.
Сердце мое затрепетало от восторга, даже сонливость как рукой сняло. Похоже, я все-таки нашел способ превращать «безупречнейшего из людей» в нормального живого человека. Я твердо пообещал себе не злоупотреблять этим методом. Прибегать к нему, только когда почувствую, что мои запасы братской любви к нему в очередной раз исчерпались. Возможно, тогда мне удастся дожить хотя бы до конца года.
Впрочем, судя по тому, что я жив до сих пор, я здорово недооценивал его выдержку.
Прекрасно даже не то, что я спал почти до заката, а то, что проснулся совершенно самостоятельно. Шурф Лонли-Локли меня не будил, и вообще никто. На радостях я хотел было послать зов шефу, узнать, как у нас дела, но в последний момент решил, что лучше не рисковать. Вполне возможно, они там в Доме у Моста просто забыли о моем существовании, но стоит подать признаки жизни, и начальство тут же возопит, что мое отсутствие ранит его нежное сердце. И плакал тогда завтрак. С утра-то я еще могу без него обходиться, но отсутствие завтрака после заката ставит под угрозу само мое существование.
Спасаться я решил в «Алой булке», — этот маленький трактир, к моему горькому разочарованию, закрылся, вернее, переехал в Новый город больше дюжины лет назад. Не то чтобы там так уж вкусно готовили — не хуже, чем у большинства соседей, но, скажем, с тем же «Обжорой Бунбой» не сравнить. Однако красота и веселый, покладистый нрав владелицы целиком искупали все несовершенства ее повара.
Сообщив хозяйке, что ее роскошная задница — зрелище, затмевающее даже закат над Хуроном, я сделал заказ, огляделся в поисках места и увидел, что в дверях стоит сэр Хамбара Гаттон. Хвала Магистрам, он успел переодеться, и теперь на его костюм было приятно смотреть — тонкая алая скаба под элегантным голубым лоохи, а на голове желтый тюрбан, великолепно дополняющий этот изысканный ансамбль. Увидев, что я его заметил, сэр Хамбара улыбнулся, приветливо и, как мне показалось, смущенно:
— Я не решился побеспокоить вас дома и поэтому специально зашел за вами сюда. Но если вы хотите поесть в одиночестве, я могу подождать где-нибудь по соседству.
— Да нет, зачем. — Я даже удивился такой деликатности. — Буду рад, если составите мне компанию. Только имейте в виду, кухня здесь не то чтобы выдающаяся.
— Неважно, — отмахнулся он. — Я не голоден, а Осский Аш, хвала Магистрам, везде одинаков.
Я внутренне содрогнулся. Осский Аш — отличное пойло, но лично меня он почти мгновенно сшибает с ног. И если придется прямо с утра пить его за компанию, день закончится, так толком и не начавшись.
Видимо, мои чувства отразились на лице, потому что сэр Хамбара поспешно предложил:
— Вы будете есть, а я пить. Таким образом, из нас двоих в сумме получится один приличный клиент.
— Пожалуй, — согласился я. — Честно говоря, я только что проснулся. К тому же в ближайшее время наверняка выяснится, что меня ждут на службе. Я просто оттягиваю этот момент, как могу.
— Весь день пытаюсь — не то чтобы напиться, просто немного расслабиться, — пожаловался сэр Хамбара, лихо отхлебнув чуть ли не половину своей порции. Ничего не выходит, как будто воду пью. Кстати, будет смешно, если в один прекрасный момент выпитое все-таки подействует — все одновременно. Пока этого не случилось, сделаю то, ради чего вас выследил. Выражу глубочайшее восхищение в единственно доступной мне сейчас форме.
Он поднялся из-за стола и отвесил мне в высшей степени церемонный поклон. Я даже немного растерялся.
— Нет-нет, я не свихнулся, услышав, что Кеттариец не собирается запирать меня в Холоми, — усмехнулся сэр Хамбара. — И не стараюсь столь причудливым способом свести с вами дружбу. Просто отдаю должное человеку, сумевшему вцепиться в единственную подсказку, которую я смог ему дать. Шансов на это, честно говоря, почти не было. Я и не надеялся, просто сделал то немногое, что мог, совершенно не рассчитывая, что моя попытка принесет хоть какой-то результат. Вы же, на мой взгляд, совершили невозможное.
— Похоже, на это ушли все мои силы и способности, — вздохнул я. — Потому что понять, о чем вы говорите, по идее, должно быть несложно, да? А я все равно не понимаю.
— Это я скверно объясняю. После общения с Кеттарийцем поневоле начинаешь думать, будто все вокруг прекрасно осведомлены, что у тебя на уме. На самом деле произошло вот что. Заклинание, которым связал меня мой бывший приятель, исключало возможность не только открыто рассказать кому-то о своих делах, но даже намекнуть. В противном случае я бы давно нашел выход, благо мастеров разгадывать ребусы среди моих знакомых всегда хватало. Скажу больше, если бы я решил под каким-нибудь предлогом встретиться с тем же Кеттарийцем или Кофой, я бы погиб мучительной смертью при первой же удачной попытке собеседника порыться в моих мыслях. То есть я, кроме всего, должен был любой ценой избегать прямого контакта с проницательными людьми вроде них, а если уж не удалось уклониться, защищать свою внутреннюю территорию от вторжения сколько хватит сил.
— Безвыходное положение, — кивнул я.
— Не то слово. И вдруг Кеттарийцу взбрело в голову прислать ко мне по пустяковому делу именно вас, человека, лично знакомого с леди Гетти, да еще в тот самый день, когда она должна была прийти ко мне, уладив дела на спрятанном накануне корабле. Разумеется, устроить вам дружескую встречу в гостиной означало подписать себе смертный приговор. Но немного вас задержать в надежде, что вы с Гетти столкнетесь у входа, — это я мог. Случайная встреча на улице — это просто случайная встреча на улице, я тут как бы и ни при чем.
— Похоже, вы пошли на огромный риск, — сказал я.
Вспомнил, с каким энтузиазмом он демонстрировал мне свои волшебные побрякушки, гонял по столу послушную командам посуду из Квехо, дирижировал сводным хором охранных амулетов. И все это время его жизнь висела на волоске. Поразительная все-таки выдержка у человека. Вот что значит старая школа.
— Ваша правда. Но что мне еще оставалось? Самое трудное было — сперва искренне увлечься разговором, а потом спохватиться и выпроводить вас в нужный момент. Я немного поспешил, вы уже сели в амобилер, а Гетти еще не было, но, к счастью, вы ее все-таки увидели. И обернулись посмотреть, куда она вошла. Максимум, на что я мог рассчитывать, — что вы расскажете об этой встрече брату, который по понятным причинам до сих пор следит за делами бывшей подружки, чтобы в случае нужды прийти на помощь, — это совершенно в духе сэра Анчифы, которого я, надо сказать, безмерно уважаю, сколь бы двусмысленным ни казалось наше с ним нынешнее взаимное положение… Ну, то есть, по моим расчетам, при максимально благоприятном стечении обстоятельств обман мог вскрыться, и в этом я видел шанс на спасение — мизерный, но единственно возможный. Однако вы превзошли не только мои ожидания, но даже самые смелые мечты. Не знаю, как вам это удалось.
— Просто повезло, — честно сказал я. — Если бы на следующий день в городе не объявился веселый призрак, если бы сэр Кофа не отправил меня побеседовать с его создателем, если бы не выяснилось, что сэр Атва гостит у своего брата, Королевского парфюмера, если бы тот не стал спьяну жаловаться, что жена уехала в Куманский Халифат, если бы я не встревожился сдуру, что леди Гетти потом объяснит отсутствие товара пиратским нападением, а мой Ан-чифа, чего доброго, возьмет вину на себя, чтобы ее прикрыть, — если бы, если бы, бесконечные «если бы»… Я вот думаю, может, просто у нашего Короля такая счастливая судьба, что всякий заговор против него раскрывается как бы сам собой? Вот и вы уж на что сами влипли, а, выходит, делали что могли, лишь бы хоть какой-то знак подать.
