Илья Варшавский - Тревожных симптомов нет
– Добрый день, комиссар!
Дебрэ поднял голову. В дверях стояла раскрасневшаяся от быстрой ходьбы Стрелкина.
– Добрый день.
– Вы знаете, какая неприятность?! – Стрелкина сняла пальто и уселась за свой столик. – Я получила телеграмму. Заболел отец, и мне придется уехать домой. Через три часа самолет. Я уже купила билет.
– Крайне сожалею! – вежливо ответил Дебрэ. – Надеюсь, болезнь вашего отца не очень серьезна?
– Трудно сказать, у него больное сердце.
Дебрэ снова набил грубку.
– О, вы опять курите?! – улыбнулась Стрелкина. – Меня это очень радует.
– Вот как? Почему же именно это вас радует?
– Во-первых, это означает, что вас больше не мучат боли в желудке, а во-вторых… – Стрелкина замялась, – а во-вторых, я хотела оставить вам сувенир. Память о совместной работе. А если бы запрет доктора Малинды действовал по-прежнему, такой подарок был бы, по меньшей мере, бестактностью. А сейчас… – Она вынула из сумочки трубку. – А сейчас как раз кстати.
– Очень тронут вашим вниманием. – Дебрэ взял трубку. – Мне незнакома эта фирма. Что означают три буквы F?
– Это работа Федорова, знаменитого ленинградского мастера. Даже Сименон курит его трубки.
– Еще раз благодарю вас. – Дебрэ знал толк в трубках. С первой же затяжки он почувствовал, что эта – для самого взыскательного курильщика. – Великолепный вкус!
– Рада, что она вам понравилась. Как жаль, что все так неудачно складывается и я вынуждена уехать до того, как эти кошмарные преступления будут раскрыты.
– Вы ошибаетесь, – добродушно усмехнулся Деэрэ. – Они уже раскрыты.
– Неужели?! – Стрелкина даже привстала от волнения. – Умоляю, комиссар, расскажите мне обо всем подробно, это имеет огромное значение для моей диссертации!
– Ну что ж, – Дебрэ откинулся на спинку кресла, стараясь полностью восстановить весь ход рассуждений. – Итак, нам придется начать издалека, когда в семье Костагенов появились на свет два очаровательных близнеца, Пьер и Леон. Казалось, судьба сделала все, чтобы они были счастливы. Но вот в дом вкрадывается первая беда. В пятимесячном возрасте Пьер выскальзывает из рук кормилицы и навсегда остается калекой. Пьер и Леон неразлучны, они вместе играют, учатся, достигают поры возмужания. И все это время перед глазами Пьера – его брат, красивый, удачливый во всем, любимый девушками. Ежечасно Пьер сравнивает себя с Леоном. Что представляет собой он, жалкий, горбатый карлик, рядом с покорителем сердец, спортсменом, молодым светским львом? Немудрено, что душа его озлобляется, и эта злоба переносится на брата. Он никому не выдает своих чувств. Наоборот, пытается создать видимость у всех окружающих, что души не чает в Леоне. И вот Леон женится на Луизе, красивой, очаровательной, но очень легкомысленной девушке. Все трое живут под одной крышей, и у Пьера просыпается страсть к жене своего брата. Тем временем между супругами происходит размолвка. Луиза пристрастилась к наркотикам. Леон, человек спартанских правил, не пьющий даже вина, не может мириться с пороком жены. Она же не в силах отстать от пагубной привычки. Дело фактически доходит до разрыва. Дверь между спальнями супругов заперта, и каждый из них живет своей жизнью. Сходящий с ума от страсти Пьер решает воспользоваться этой ситуацией. Единственный человек, который знает о его чувстве, – Камилла. Ему удается устроить ее горничной к Луизе. Она же похищает для него интимную фотографию своей госпожи. Вы улавливаете основу конфликта?
– О, еще бы! Продолжайте, прошу вас! – Стрелкина молитвенно сложила руки. – Ведь это так интересно!
– Хорошо. – Дебрэ еще раз набил новую трубку и закурил. – Примерно в это время у Пьера складывается замысел убить брата. Он дьявольски тонко все подготавливает. Сначала звонит в полицию и сообщает о том, что в особняк собираются подложить бомбу.
– Это зачем же? – удивилась Стрелкина.
– По чисто психологическим мотивам. Этим он создает некую видимость угрозы, нависшей над домом извне. Естественно, что после убийства Леона полиция как-то свяжет его с несостоявшимся взрывом и не будет искать убийцу среди обитателей дома, которые сами случайно избежали опасности. Никто ведь не станет сам себе подкладывать бомбу, не правда ли?
– Конечно! – убежденно сказалаСтрелкина. – Ведь если бомба была бы в самом деле подложена…
– В том-то и дело. Дальше он зазывает Леона к себе в комнату и сообщает ему, что у Луизы есть любовник, торговец наркотиками Жан Пьебеф. Это известие ошеломляюще действует на Леона. Он испытывает сложные чувства. Тут и старая любовь к жене, и горе по поводу ее наркомании, и презрение к сопернику. Пьер отлично учитывает его душевное состояние и предлагает выпить. Леон не привык к алкоголю, он быстро пьянеет. Пьер отводит Леона в его комнату, помогает лечь в постель, выжидает, пока он заснет, и ударом ледоруба раскалывает брату череп. Здесь тоже все предусмотрено, вплоть до перчаток, чтобы не оставить отпечатков пальцев. После этого он снимает ботинки, проходит в одних носках в угольный подвал, возвращается назад, оставляя заметные следы на полу, надевает ботинки и отправляется к себе.
– Ну и гадина! – воскликнула Стрелкина.
– Мало сказать – гадина, это самый хладнокровный и жестокий из всех преступников, с которыми мне приходилось иметь дело. Когда убийство обнаружено, он продолжает плести интригу. Ошеломленная смертью мужа Луиза в порыве откровенности рассказывает ему, что накануне приняла решение не прибегать больше к морфию, чтобы вновь завоевать любовь мужа. Пьебеф сказал правду: она действительно отказалась от его услуг. Пьер понимает, что потрясение, которое перенесла Луиза, вновь толкнет ее к морфию. Пока мы допрашивали мадам Костаген, он позвонил Пьебефу и заказал ему ампулы. С их помощью он надеялся поработить волю несчастной женщины. Вечером они отправляются в Понтуаз на похороны Леона. Еще не засыпана могила брата, а Пьер уже признается Луизе в своей страсти. Ей это кажется кощунством. С негодованием молодая вдова отвергает гнусные притязания горбатого сластолюбца. Тогда у Пьера появляется новый дьявольский план. Если Луиза не может принадлежать ему, она должна умереть. Вернувшись в Париж, он подменяет единственную ампулу в футляре из крокодиловой кожи ампулой с цианистым калием. Расчет очень тонок. Вечером он сообщает ей, что убил Леона, предполагая, что, потрясенная этим известием, она немедленно захочет прибегнуть к морфию и впрыснет себе смертельную дозу яда. Тут уж факт самоубийства не вызовет сомнения даже у самого опытного следователя. Однако он просчитался. Разъяренная Луиза сначала задушила собственным шарфом убийцу мужа и только потом взялась за шприц, желая подбодрить себя перед допросом, на котором, не будь этой злополучной ампулы, она бы, вероятно, чистосердечно обо всем рассказала. Вот и все! Как видите, психологический метод раскрытия преступлений еще раз себя оправдал.
Стрелкина всплеснула руками.
– Изумительно! Какой тонкий психологический рисунок! Ведь это готовый детективный роман, написанный в лучших традициях жанра!
– Еще бы! – самодовольно усмехнулся Дебрэ. Он уже начал проникаться симпатией к этой практикантке, такой скромной и в то же время восторженной. – Думаю, что, когда данные следствия будут обнародованы, многие из писателей возьмутся за эту тему. А вы говорите – фантастика! Ну что бы в этом деле мог добавигь фантаст?
– Очень многое, – улыбнулась Стрелкина. – Прежде всего иное решение сюжета. Я уже говорила вам, что фантастике свойственно парадоксальное мышление.
– Какой же тут может быть парадокс?
– Сейчас объясню. – Она вынула из сумочки несколько фототелеграмм, исписанных убористым почерком. – Вот здесь – уже готовый сюжет. Я его сегодня получила из Ленинграда.
– Вот как?! – Дебрэ расхохотался. – Быстро же в наши дни работают писатели! Боитесь, как бы не перехватили тему? Может быть, уже запродали новый роман какому-нибудь издательству? Кто же ваш соавтор?
– Нет, комиссар. Я не собираюсь писать роман. Просто материал для диссертации. Что же касается соавтора, то это… электронная машина.
– Так… – Дебрэ испытующе поглядел на Стрелкину. – Значит, вы меня ввели в заблуждение, когда сказали, что не имеете никакого отношения к криминалистике. Я вам поверил, а вы тем временем…
– О нет! Клянусь вам, что все – чистая правда. Машина провела не криминалистический, а литературный анализ на стыке фантастики и детектива. Вот видите, тут написано: «Решение по обобщенному алгоритму».
– Не понимаю.
– Все очень просто. Каждый писатель имеет свой творческий метод. Именно благодаря ему вы никогда не спутаете, скажем, произведения Сименона и Агаты Кристи. Не правда ли?
– Допустим. Ну и что?
– Однако наряду с этими различиями существуют и некоторые сходные приемы, характерные для всего этого вида литературы в целом. Мне удалось выделить основные методы решения сюжетных задач в детективе. То же самое я проделала и для фантастических произведений. Эти методы, называемые алгоритмами, ввели в оперативную память электронно-вычислительной машины, и теперь она может превращать любые исходные ситуации либо в детективный, либо в фантастический сюжет. Что же касается дела Костагенов, то сюжетное решение было найдено по этим двум алгоритмам сразу. Тройное убийство положено в основу детектива, а разгадка построена на парадоксе – обычный прием в фантастике. Вчера я сообщила по телефону в вычислительный центр университета фактические данные, а сегодня получила готовый сюжет. Повторяю, это не криминалистическое исследование, поэтому пусть вас не удивляет, что разгадка, предложенная машиной, несколько отличается от блестяще проведенного вами расследования. Как-никак ваш метод – это чистый Сименон, а тут – какой-то гибрид.
![Тамара Малышева - Будь моим одиночесвтом [СИ]](/uploads/posts/books/5239/5239.jpg)
