Терри Пратчетт - Ночная стража
Как и мы.
И тут он услышал низкий утробный звук. Сэм заметил палача в кресле. Он отпрянул от Ваймса, подбежал к полке и схватил дубину.
Ваймс был готов к этому. Он схватил мальчишку, развернул его и выбил оружие из его руки прежде, чем свершилось убийство.
— Нет! Не так! Не сейчас! Держи его! Укроти его! Не трать понапрасну! Отправь назад! Он вернется, когда ты позовешь!
— Вы знаете, что он делал все это! — закричал Сэм, пнув палача по ногам. — Вы сказали, что мы должны взять закон в свои руки!
«А, — подумал Ваймс. — Самое время для длительной дискуссии по поводу теории и практики правосудия. Вот сокращенная версия.»
— Ты не можешь выбить мозги человека, который привязан к креслу!
— Он же мог!
— А ты — нет. Потому что ты — не он!
— Но они…
— Младший констебль, смирно! — выкрикнул Ваймс, и обитый соломой потолок поглотил и похоронил его голос. Сэм моргнул покрасневшими глазами.
— Хорошо, сержант, но…
— Ты весь день собираешься хныкать? Забудь о нем. Давай вытащим выживших, ладно?
— Трудно сказать…
— Выполнять! За мной!
Он знал, что увидит под темными сводами камер, но лучше от этого не становилось. Некоторые могли ходить, или, может, прыгать. Одного или двоих просто избили, но не настолько, чтобы они не слышали, что происходит у них на виду, и не пережили весь этот кошмар. Они съежились, когда открылись двери, и вскрикивали, когда он прикасался к ним. Не удивительно, что Каченс получал свои признания.
Некоторые были мертвы. Другие… ну, если они и не были мертвы, если они просто ушли куда-то в себя, то было чертовски ясно, что ничто уже не могло их вернуть. Кресло ломало их снова и снова. Ни один человек не мог бы им уже помочь.
На всякий случай, и не чувствуя никакой вины, Ваймс достал свой нож и… помог им, как смог. Никто не дернулся, никто не вздохнул.
Он поднялся на ноги, в его голове клубились черные и алые тучи.
Головореза, простого как кулак, которому платят приличные деньги за работу, против которой он ничего не имеет, вполне можно понять. Но у Каченса были мозги…
Кто же знает, какое зло таится в человеческих сердцах?
Я.
Кто знает, на что способен разумный человек?
БОЮСЬ, ОПЯТЬ ЖЕ Я.
Ваймс взглянул на дверь в последнюю комнату. Нет, он туда не вернется. Не удивительно, что здесь воняет.
— ТЫ ВЕДЬ МЕНЯ НЕ СЛЫШИШЬ, ТАК? ЧТО Ж. Я ДУМАЛ, ЧТО СЛЫШИШЬ, — проговорил Смерть и вернулся к ожиданию.
Ваймс помог юному Сэму привести Ненсибела в чувство. Они наполовину перенесли, наполовину провели заключенных по длинному проходу на склад. Они оставили их там и вернулись назад забрать клерка, которого звали Требилкок. Ваймс объяснил ему преимущества сотрудничества с властями. Эти преимущества не были такими уж большими, если не сравнивать их с огромными недостатками, с которыми бы он быстро познакомился в случае отказа.
Ваймс вышел навстречу раннему вечеру. Колон и остальные еще ждали; все дело заняло каких-то двадцать минут.
Капрал отдал честь, а потом сморщил нос.
— Да, от нас несет, — согласился Ваймс. Он расстегнул ремень и снял нагрудник и кольчужную рубашку. Грязь подземелья, казалось, просочилась всюду. — Ладно, — сказал он, когда ему перестало казаться, что он стоит посреди канализации, — пара человек должна быть там, у входа на склад, еще двое — сзади с дубинками, а остальные будут здесь. Как мы и договаривались, хорошо? Сначала оглушить, арестовать потом.
— Так точно, сэр. — Колон кивнул. Люди разошлись по постам.
— А теперь дай-ка мне бренди, — добавил Ваймс.
Он развернул свой платок, промокнул в спирте и привязал к горлышку бутылки. Послышался гневный ропот. Стражники увидели, как Сэм и Ненсибел выводят заключенных.
— Было хуже, — бросил Ваймс, — уж поверьте. Верхнее окно посредине, Фред.
— Так точно, сержант, — отозвался Колон, отводя взгляд от идущих мимо раненых. Он поднял арбалет и аккуратно выбил два стекла и оконную раму.
Ваймс вытащил серебряный портсигар, достал сигару, зажег ее, поднес спичку к пропитанной бренди тряпице, подождал, пока она загорится, и швырнул бутылку в окно.
Послышался звон, звук взорвавшегося спирта, и показалось быстро занявшееся пламя.
— Отлично, сержант, — сказал Фред. — Э… не знаю, стоит ли сейчас об этом, сержант, но мы принесли еще одну бутылку, пока мы…
— В самом деле, Фред? И что ты предлагаешь?
Фред Колон снова взглянул на пленников.
— Предлагаю и ее туда же, — ответил он.
Эту бросили в одно из окон на первом этаже. Из-под карнизов уже валил дым.
— Мы не видели, чтобы кто-нибудь заходил или выходил оттуда, если не считать тех часовых, — сказал Фред, глядя на дым. — Не думаю, что там осталось много народу.
— Ровно до тех пор, пока мы не разрушим гнездо, — кивнул Ваймс.
Передняя дверь приоткрылась, из-за чего огонь разгорелся еще сильнее. Кто-то проверял.
— Они будут ждать до последней минуты, а потом выбегут, чтобы драться, — предупредил Ваймс.
— Вот и хорошо, сержант. Темнеет, — мрачно бросил Фред. Он вытащил свою дубинку.
Ваймс обошел здание, кивнул стражникам, стоявшим там, и запер заднюю дверь украденным ключом. В любом случае, она была узкой. Те, кто остались внутри, наверняка направятся к большим передним дверям, где они смогут быстро рассредоточиться, да и засаду там устроить сложнее.
Он проверил склад. Но такой выход по той же причине был неоправдан. Кроме того, он ведь запер дверь в подвал, так?
— Вы поэтому оставили палача, а, сержант? — ухмыльнулся юный Сэм.
Черт! Это ему и в голову не приходило. Он так разозлился на клерка, что совершенно позабыл об этом скоте в кресле.
Ваймс колебался. Но смерть в огне ужасна. Он потянулся за ножом, но тут же вспомнил, что тот остался в ножнах на ремне. Дым уже плыл по проходу на склад.
— Дай мне свой нож, Сэм, — сказал он. — Пойду… проверю его.
Младший констебль с некоторой неохотой протянул ему нож.
— Что вы собираетесь делать, сержант?
— Ты просто займись своим делом, младший констебль, а я займусь своим…
Ваймс скользнул в коридор. «Я перережу один ремень, — подумал он. — Их непросто разорвать. А потом… ну, у него будет шанс, даже в этом дыму. Это больше, чем было здесь у кого-нибудь еще.»
Он прокрался через кабинету и вошел в комнату.
Один факел все еще горел, но огонь теперь казался лишь легким ореолом в желтом мареве. Человек пытался сдвинуть тяжелое кресло, но оно было прочно прикреплено к полу.
Кресло было устроено с умом. До пряжек на ремнях было не дотянуться. Даже если у пленника была свободна одна рука, и эта рука еще не почувствовала на себе профессионализм палача, то все равно бы пришлось потрудиться, чтобы быстро выбраться из кресла.
Он наклонился, чтобы перерезать ремень, и тут услышал, как в скважине повернулся ключ.
Ваймс быстро отступил в тень.
Дверь открылась, впустив в комнату далекие крики и треск горящего дерева. Похоже, Неназываемые пытались прорваться на улицу глотнуть свежего воздуха.
Найдувас Каченс тихо ступил в комнату и закрыл за собой дверь. Заметив сидящую фигуру, он остановился и осторожно осмотрел ее. Он подошел к двери кабинета и заглянул внутрь. Он всмотрелся в камеры, но к тому времени Ваймс бесшумно прошел к стене.
Он услышал, как Найдувас вздохнул. За этим последовал знакомый скрип стали, тихий звук рассекаемой органики и хрип.
Ваймс потянулся к мечу. Но он ведь тоже остался наверху на дороге, так ведь…
Здесь, внизу, песенка в его голове зазвучала громче, с аккомпанементом металлического звона, который всегда был ее частью… смотри, как они подымаются, подымаются, подымаются…
Он затряс головой, как будто бы это могло прогнать воспоминание. Ему нужно сосредоточиться. Ваймс вбежал в комнату и прыгнул.
Ему казалось, что на долгое время он застыл в воздухе. Грудь палача была в крови. Каченс вкладывал клинок обратно в трость. А Ваймс, зависший в воздухе, был вооружен простым кинжалом.
«Я выберусь отсюда, — подумал он. — Я знаю это, потому что я это помню. Я помню, как Киль вышел и сказал, что все кончено.
Но то был настоящий Киль. А это я. Вовсе не обязательно, что все будет именно так.»
С удивительной скоростью Каченс рванулся в сторону, пытаясь снова обнажить свой клинок. Ваймс ударился о мешки на стене и тут же благоразумно откатился в сторону. Рапира полоснула рядом с ним, солома посыпалась на пол.
Он считал Каченса плохим фехтовальщиком. Его смехотворная тросточка предполагала это. Но он оказался уличным бойцом — никакого изящества, никаких красивых выпадов, просто определенный талант двигать клинок именно туда, где ты не надеялся на него наткнуться.
В уголке потолка потрескивал огонь. Пролившееся спиртное или просто жар пробрались сквозь толстые половицы. Из пары мешков шел густой белый дым, который окутывал людей все увеличивающимся облаком.
