Терри Пратчетт - Монстрячий взвод
— Сержант, вы ведь не украли их кассу, так ведь? — произнесла Полли.
— Мда. И в ее шкаф заглянул.
— Здорово! — пылко отозвалась Шафти. — Там было не слишком-то хорошо!
— В любом случае, это были в основном мои деньги, — продолжал Джекрам. — Похоже, сегодня дела у них шли не шибко хорошо.
— Но это же грязные деньги! — воскликнула Полли, и тут же почувствовала себя полной дурой.
— Нет, — ответил Джекрам. — Это были грязные деньги, теперь же это простое воровство. Жизнь становится намного проще, если ты умеешь трезво рассуждать.
Полли была рада, что зеркала не нашлось. Все, что можно было сказать об их новой одежде, так это то, что она покрывала их. Но ведь это война. Редко видишь на ком-нибудь новые вещи. И все же они чувствовали себя неловко. И это было бессмысленно. Но они смотрели друг на друга в холодном свете зари и смущенно хихикали. Ну вот, думала Полли, посмотрите на нас: мы одеты как женщины.
Как ни странно, но именно Игорина выглядела подобающе. Она взяла свой рюкзак и ушла в соседнюю полуразрушенную комнату. Около десяти минут оттуда доносилось случайное ворчание или «ой», а потом она вернулась, и на ее плечи спускались светлые волосы. Лицо было правильной формы, и даже знакомые им всем шишки исчезли. А стежки становились меньше и исчезали прямо на глазах остолбеневшей Полли.
— А это не больно? — спросила она.
— Немного жжется, но всего несколько минут, — ответила Игорина. — Просто нужна привычка. И специальная мазь, разумеется.
— Но почему у тебя на щеке шрам? — спросила Тонк. — И те швы остались.
Игорина скромно потупилась. Она даже перешила одно из платьев в сарафан, и теперь выглядела как милая служанка из пивного погребка. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы мысленно заказать огромный крендель.
— Что-нибудь нужно показывать, — ответила она. — Иначе подведешь клан. И потом, мне кажется, что эти швы довольно милы.
— Ну, ладно, — признала Тонк. — Но хотя бы шепелявь немного, ладно? Я знаю, это не правильно, но теперь ты выглядишь так, ну, я не знаю… странно, пожалуй.
— Хорошо, стройся, — раздался голос Джеркама. Он отступил назад и посмотрел на них с наигранным презрением. — Что ж, я в жизни не видел столько распут… прачек, — произнес он. — Желаю всем вам удачи, она может вам чертовски понадобиться. Кое-кто будет следить за дверьми и ждать вашего возвращения, но это все, что я могу пообещать. Рядовой Перкс, теперь ты — неоплачиваемый капрал. Надеюсь, ты запомнила пару приемов во время этой прогулки. Вперед и назад, это все, что от вас требуется. Никакого геройства, прошу. Если сомневаешься — бей их в пах и смывайся. Запомните, если вы напугаете их так же, как и меня, проблем у вас не будет.
— Вы точно не идете с нами, сержант? — спросила Тонк, все еще стараясь не смеяться.
— Нет, малыш, вы на меня юбку не напялите. У всех свое место, так? Место, где они провели свою черту? Так вот, моя — здесь. Я увяз в грехах, так или иначе, но Джекрам никогда не скрывает свои цвета. Я старый солдат. Я буду драться, как солдат, стоя в шеренге, на поле брани. Кроме того, если я напялю эту юбку и буду жеманничать, я никогда не узнаю конца.
— Герцогиня говорит, что для сержанта Джекрама есть ин-ной путь, — произнесла Уоззи.
— И я не знаю, не ты ли пугаешь меня больше всего, рядовой Гум, — ответил Джекрам. Он подтянул свой экваториальный ремень. — Как бы то ни было, ты права. Когда вы будете внутри, я тихонько проскользну вниз, к нашим линиям. И если я не смогу поднять небольшую диверсионную атаку, то я зовусь не сержант Джекрам. А так как я именно сержант Джекрам, значит, так оно и будет. Ха, в этой мужской армии полно мужчин, за которыми числится должок, — он шмыгнул носом, — или которые не смогут сказать «нет» мне в лицо. И полно мальчишек, которым захочется рассказать своим внукам, что они сражались вместе с самим Джекрамом. Что ж, я предоставлю им шанс на настоящую службу.
— Сержант, но нападение на главные ворота — это просто самоубийство! — воскликнула Полли.
Джекрам хлопнул по животу.
— Видите это? — спросил он. — Все равно что носить собственные доспехи. Один парень однажды всадил в него меч по самую рукоять и был чертовски удивлен, когда я вытащил его. В любом случае, от вас будет столько шуму, что стража будет невнимательной, так? Вы полагаетесь на меня, я полагаюсь на вас. Военное мышление. Вы просто дадите мне сигнал, любой. Вот все, что мне нужно.
— Герцогиня говорит, ваш путь поведет вас дальше, — произнесла Уоззи.
— О, правда? — живо отозвался Джекрам. — И куда же тогда? Надеюсь, куда-нибудь, где есть приличный паб!
— Герцогиня говорит, эм, он должен привести вас в город Скритц, — ответила Уоззи. Она произнесла это тихо, пока остальные смеялись, скорее, чтобы разрядить обстановку, а вовсе не над его ответом. Но Полли слышала.
Джекрам был действительно хорош. Внезапное выражение ужаса пропало через секунду.
— Скритц? Ничего хорошего, — произнес он. — Скучный городишко.
— Там был меч, — добавила Уоззи.
На этот раз Джекрам был готов. На его лице не было вообще никакого выражения. И это странно, подумала Полли, потому что должно быть хоть что-то, хотя бы замешательство.
— В свое время я держал много мечей, — отмахнулся он. — Да, рядовой Хальт?
— Кое-что вы нам так и не сказали, сержант, — начала Тонк, опуская руку. — Почему взвод называется Взад-и-Вперед?
— Первый в битве, последний из драки, — автоматически ответил Джекрам.
— Тогда почему нам дали прозвище Сырокрады?
— Да, — подключилась Шафти. — Почему, сержант? Судя по тому, что говорили те девушки, мы должны это знать.
Джекрам, казалось, был раздражен.
— Тонк, ну почему, черт возьми, ты сняла свои брюки прежде, чем спросить об этом? Мне же теперь будет стыдно рассказать вам! — А Полли подумала: это ведь наживка, так? Ты хочешь нам рассказать. Ты хочешь говорить о чем угодно, только бы не о Скритце.
— А, — кивнула Тонк. — Это о сексе, так?
— Не то чтобы, нет…
— Тогда расскажите нам, — продолжала Тонк. — Я хочу узнать прежде, чем умру. Если вам будет легче, я буду подталкивать людей и гхе, гхе, гхе
Джекрам вздохнул.
— Есть одна песня, — сказал он. — Она начинается «Это было в понедельник, майским утром…»
— Тогда это о сексе, — отрезала Полли. — Это народная песенка, она начинается со слов «это было» и действие происходит в мае, следовательно, она о сексе. Там ведь есть молочница? Могу поспорить, так и есть.
— Возможно, — признал Джекрам.
— Идет на рынок? Продавать свои товары? — продолжала Полли.
— Очень похоже.
— Та-ак. Вот и сыр. И она встречает, давайте посмотрим, солдата, моряка, веселого пахаря или просто мужчину в кожаных одеждах, так? Нет, раз уж это про нас, значит, это был солдат. И так как он из Взад-и-Вперед… о боже, веселенькое дело получается. Просто ответьте на один вопрос: какая деталь ее одежды упала или оказалась не завязанной?
— Ее подвязка, — ответил Джекрам. — Ты знаешь эту историю, Перкс.
— Нет, я просто знаю, о чем поется в народных песнях. До… где я работала, в нижнем баре шесть месяцев выступал бард. Но, в конце концов, нам пришлось пригласить человека с хорьком. Но подобное просто запоминаешь… о, нет…
— Поцелуи были, сержант? — ухмыляясь, спросила Тонк.
— Скорее уж обжимания, — ко всеобщему веселью добавила Игорина.
— Нет, он украл сыр, так ведь? — вздохнула Полли. — Пока бедняжка лежала и ждала, что ее подвязку завяжут, кхм кхм, он, черт возьми, сбежал с ее сыром, так?
— Э… не черт. Только не в юбке, Озз, — предупредила Тонк.
— Тогда уж и не Озз, — отмахнулась Полли. — Набивайте кивера хлебом, в сапоги наливайте суп! И крадите сыр, а, сержант?
— Верно. Наш взвод всегда был очень практичным, — кивнул Джекрам. — Армия движется желудком, так то. На моем, конечно, можно вносить знамя!
— Она сама виновата. Могла бы и сама завязать подвязку, — проговорила Лофти.
— Мда. Может, она хотела, чтобы сыр украли, — добавила Тонк.
— Мудрые слова, — кивнул Джекрам. — Что ж, идите… сырокрады!
Они спускались через лес к тропе у реки. Туман был еще густым. Юбка Полли все время цеплялась за ежевику. Может, так было и до того, как она завербовалась, но она просто не замечала. Теперь же это очень мешало. Она подняла руку и поправила носки, их она разделила и подложила в другое место. Она была слишком тощей, вот в чем дело. В этом случае локоны помогали. Они говорили «девчонка». Теперь же ей приходилось положиться на платок и носки.
— Хорошо, — прошептала она, когда земля стала переходить в равнину. — Помните, никакой ругани. Хихикайте, а не усмехайтесь. Никакого рыганья. И уж тем более никакого оружия. Они не могут быть настолько тупы. Кто-нибудь взял оружие?
