Владимир Лещенко - Чародей фараона
Судя по планировке и размещению домов, юноша находился в квартале бедняков. Местность прорезала улица шириной метров восемь или девять. Ее под прямым углом пересекали многочисленные узенькие переулки. Дома стояли так, что их фасады выходили на улицу, а задние стены смыкались одна с другой.
Горовой свернул в один из переулков. Его внимание привлек дом, выглядевший богаче, чем остальные. Хотелось рассмотреть поближе этот образчик местной архитектуры.
Внезапно прямо из‑под его ног с диким воплем вылетела кошка. Не заметив зверька, студент наступил зеленоглазой на хвост. Отскочив на пару шагов, кошка огласила окрестности жалобным мяуканьем.
– Извини, дорогая, засмотрелся, – сделал попытку оправдаться Даня, но кошка, как видно, разобиделась не на шутку.
Мяуканье переросло в настоящий вой.
– Да ты всех вокруг переполошишь! – шикнул на голосистую парень и, подобрав с земли легкий камешек, метнул его в сторону кошки.
– Ты чего же это творишь?! – раздался у него за спиной вопль. – Люди добрые! Священное животное убивают!
Данька не успел даже развернуться, как некто накинулся на него сзади и, обхватив руками, попытался свалить наземь, продолжая оглашать окрестности истошными криками:
– Негодный сын ослицы и шакала! Порождение Сета! Поднять руку на воплощение богини Бает!
„Ну вот, – приуныл студент. – Как говорил один из героев Мольера, ты этого хотел, Жорж Даден“.
Что в переводе на русский значило: сам нарвался. Противник попался достаточно крепкий и не обделенный силенкой. Это Горовой сразу же ощутил на собственной грудной клетке. Ее сжало, как в стальных тисках; стало трудно дышать. Молодой человек постарался успокоиться и собраться.
Когда это ему удалось, он попытался ударить неприятеля затылком. Потом парень быстро выбросил левую ногу по дуге вперед, перенося вес тела и одновременно двигая руки вперед и в стороны. Присел и крепко сжал кулаки.
Развернув туловище вправо, Данька обратил лицо к животу противника. Тот оказался весьма внушительным, с пивной бочонок. Парень поднял левую руку вверх, а правым локтем резко двинул во вражеское брюхо. И тут же передней частью левого кулака заехал защитнику кошек в лицо.
Данька тяжело шлепнулся на пятую точку. Мгновение посидев так, очумело тряся головой, он схватил студента за край рубахи и вновь принялся за свое:
– На помощь! Караул! Убивают! Грабят!
– Почтеннейший, – урезонивал его москвич, – опомнитесь. По‑моему, это вы первый на меня напали.
Сварливый мужик, услышав звук Данькиного голоса, вдруг застыл, продолжая при этом удерживать в руках полу рубахи своего противника.
– Джеди? – ошеломленно прошептал он. – Так это ты, негодник?! – В его голосе появился металл: – Так‑то ты мне платишь за все хорошее?
– Папаша! – возмутился студент. – Да я впервые вас вижу! Или, вернее сказать, слышу, потому как лицо ваше скрыто во мраке ночи.
– Ко мне‑э‑э! – истошно взвыл мужик. – Хори! Амени! Нахт!
Послышался топот многочисленных ног, и к одному противнику прибавилось еще три или четыре. Причем в руках одного из нападавших была длинная палка.
– Проучите его хорошенечко! – приказал им любитель четвероногих.
Даниил тут же успокоил его молниеносным ударом по ушам. Мужик вякнул и занял горизонтальное положение. Не давая врагу опомниться, юноша перешел из обороны в атаку. Сунул кулак в лицо одному, двинул ногой в пах второму, толкнул боком третьего. Неприятели посыпались в разные стороны как горох.
– О Сет!
– Мои зубы!
– Нос, он сломал мне нос!
Четвертый, вооруженный шестом, топтался на месте, не зная, что предпринять.
– Ну! – цыкнул на него Данька. – Чего стоишь? Нападай!
Подняв шест вверх, египтянин ринулся вперед, намереваясь ударить юношу по голове.
Горовой ускользнул вперед и влево, уходя с линии удара. Ребром правой руки он отбил запястье и только‑только примерился, чтобы схватить левой рукой локоть противника, как сзади на его затылок обрушился тяжелый удар.
Студент упал на колени; Перед тем как погрузиться во тьму, он еще успел заметить, как некий странный клубок метнулся к пятому, зашедшему со спины врагу, державшему в руках увесистую дубину.
– Джеди, очнись!
Кто‑то довольно бесцеремонно теребил его за плечо.
Он с трудом открыл глаза.
Прямо над ним нависла страшная волчья морда с оскаленной пастью. Длинные торчащие уши и миндалевидные прищуренные глаза окантованы золотой каймой.
„Ну нет, дружище! На этот раз ты меня не проведешь!“.
Выбросив руки вперед и вверх, Данька схватился за уши личины и что есть силы потянул. К его удивлению, маска не снялась. Да и ухо на ощупь оказалось совсем не картонным, а очень даже натуральным: теплым, мягким, шерстистым.
– Ты чего дерешься? – возмутилось видение. – Больно же! И это благодарность за спасение!
У Даниила начали закатываться глаза.
– Э‑э! – скомандовало чудище. – А вот этого не нужно! Ты же не девушка, чтоб падать в обморок при встрече с обыкновенным богом!
Невзирая на предупреждение, молодой археолог все же отключился.
Снова в чувство парня привел влажный компресс, которым некто заботливый протирал его лоб, глаза и щеки.
– Нюшка, – слабо простонал Горовой. – Мне тут такая гадость примерещилась. Ты представь…
Движение компресса приостановилось. Данька разлепил веки. Гм‑гм… Интересный компресс. Какой‑то розовый, шершавый, похожий на губку. Висит себе в воздухе и подергивается. Да это же…
Язык!
– Ну что, Джеди, пришел в себя? Снова все та же оскаленная волчья пасть.
– Я не Джеди, – попробовал протестовать.
– Да знаю, знаю, – досадливо прорычал монстр. – Очухивайся поскорее. Надо потолковать.
Парень вздохнул и сел на кровати. Поморщился от резкой боли, ударившей в затылок. Пощупав голову, обнаружил там здоровенную шишку.
Поводив глазами туда‑сюда, выяснил, что находится в „своем“ доме.
– Кто это меня сюда притащил? – спросил, боясь взглянуть на собеседника.
– Те парни, которых ты отделал. Славную трепку им задал, молодец! Давно не получал такого удовольствия от созерцания драки.
Польщенный похвалой, студент таки посмотрел на говорившего.
Ага, старый знакомый. Волчок с московского пляжа. Не зря он показался Даньке каким‑то подозрительным.
– Вы… – начал Горовой, но решил, что псу много будет чести, и перешел на более фамильярный тон. – Ты кто такой?
– Упуат, – ответила псина, поудобнее устраиваясь на кровати напротив человека. – Приходилось слышать?
– Угу, – подтвердил парень, окончательно удостоверившийся, что слетел с катушек.
Упуат – древнеегипетский бог – Проводник душ в Царство Мертвых, изображавшийся в виде черного волка. Как же, как же. Наслышаны‑с.
– Вот и славненько, – осклабился песик. – Приятно иметь дело с образованной аудиторией. Итак, вкратце обрисовываю ситуацию. Своими ритуальными танцами… Понимаешь, о чем я речь веду?
Студент понурил голову. Проклятый стриптиз!!
– Черт бы побрал эти дерьмовые башли! – Ага, понял. Так вот, своими танцами и неосторожным обращением со священными текстами ты добился того, что в Дуате открылся Проход. Ты знаешь, что такое Дуат?..
Конечно, как всякий уважающий себя египтолог, Данька знал. Дуат – в египетской мифологии место, где пребывали умершие. Своего рода преисподняя, „совсем глубокая, совсем темная и бесконечная“. Также Дуат отождествлялся с горизонтом, то есть местом, куда заходит солнце. И наконец, это была часть Вселенной, откуда на Землю будто бы явились нетеру – великие боги египтян, царствовавшие несколько тысяч лет. Академик Еременко выдвинул идею, что нетеру были пришельцами с Сириуса или Ориона. Теория эта вызвала ожесточенные споры в научных кругах и имела своих защитников и опровергателей. Последних почему‑то было больше.
Самому Даньке было гораздо легче принять на веру инопланетное происхождение богов Та‑Мери, в том числе и своего визави, чем поверить в их сверхъестественную сущность. Издержки атеистического воспитания сказывались, что ли?
– …Здесь, с этой стороны, одновременно с тобой такими же экспериментами занялся твой „двойник“ Джеди. Он попал в зону воздействия Потока и был затянут во Врата. Что с ним случилось потом, неизвестно. Наш Главный пытался отыскать его след, но так и не смог. Вероятно, Джеди повезло меньше, чем тебе, и он погиб. Но Проход было необходимо закрыть. Иначе в Дуате начался бы хаос. Вот и пришлось тебя перенести на место „двойника“. То есть сюда, в Та‑Мери.
„Проход. Дуат. Врата. Неужели Еременко был прав?“
– И что теперь?
– А то, что теперь я, Открывающий Пути, словно какая‑то сторожевая собака должен охранять тебя от бед и напастей! – с возмущением пролаял волчок. – Вот уж точно, сам нарвался.
– Отчего же вдруг моей скромной персоне оказана такая честь?
– Я почем знаю! – буркнул Упуат. – Попробуй разберись в этих тонкостях политики руководства.
