Пирс Энтони - Огр! Огр!
Вдруг Загремел услышал пронзительные крики довольного грифона и одновременно учуял запах ароматного пирога. Чувства огров, в отличие от их интеллекта, весьма тонки, сколь бы странным это ни казалось. Хотя грифон был довольно далеко, Загремел точно определил его местоположение по звукам и запаху. Он прямиком потопал туда. Как видно, именно эта тварь вымела подчистую все съедобное в этих местах.
Грифон поймал огромный пирог из сапог всмятку. Сапоги были изумительно приготовлены: соки тонкой, смазанной ваксой кожи пропитывали пирог, кожаная корочка слегка подрумянилась – пальчики оближешь! Словом, о подобном блюде огр мог только мечтать.
Загремел промаршировал прямо к вожделенной цели, не давая себе труда придумать какой-либо обходной маневр. Грифон забеспокоился, начал разворачивать крылья и издал предостерегающий вопль. Никто в здравом уме не свяжется с голодным грифоном, кроме разве что достаточно большого и проголодавшегося дракона.
Но Загремел не был в здравом уме. Как и все огры. В их головах попросту слишком мало ума, чтобы он был еще и здравым.
– Раз, два, три, с глаз долой лети! – крикнул он.
Все огры разговаривали стихами и не особенно разбирались в местоимениях, которые считали, вероятно, какой-то разновидностью съедобных корней. Но грубая речь огров достаточно ясно выражала их намерения.
Грифону не хватало опыта общения с ограми. Раньше ему везло. В этих местах огров было не много. Грифон широко разинул орлиный клюв и издал воинственный вопль.
Загремелу требовалось что-то придумать, что было чрезвычайно трудно – ни у одного огра не хватит на это мозгов. В противном случае ситуация требовала силового решения, и Загремел с дурацкой радостью пошел по этому пути.
– Раз, – сказал он, загибая корявый мизинец. Грифон не двинулся с места.
– Два. – После недолгих поисков Загремел обнаружил второй палец.
Этого грифону хватило. Он издал рокочущий боевой клич и бросился в атаку – как раз вовремя, поскольку Загремел сбился со счета. Такого рода умственные упражнения давались ограм с чудовищным трудом; голова раскалывалась, пальцы немели. Но теперь Загремел был избавлен от тяжкой необходимости продолжать счет до трех, что само по себе уже огромное облегчение.
Он ухватил грифона за птичий клюв и львиный хвост, раскрутил его и швырнул за макушки деревьев, где тот и исчез в облаке пуха и перьев. Грифон, озадаченный таким приемом, развернув крылья, сориентировался, описал в небе круг, решил, что все это ему просто почудилось, и снова пошел на сближение. Огры не обладают монополией на тупость.
Загремел встретил птицекрылого льва неласково.
– Валяй летай! – прорычал он.
Громовой рык, как ураган, вырвал у грифона полдюжины мелких и пару маховых перьев и заставил злосчастную тварь войти в штопор. Грифон восстановил равновесие и принял решение поискать счастья в другом месте. Таким образом, он сделал что-то хотя бы наполовину умное, уступив пальму первенства на конкурсе глупцов огру.
Загремел одним прыжком подскочил к вожделенным сапогам всмятку. Кожаная корочка, прикрывавшая начинку, отлетела в сторону. Огр зачерпнул полную пригоршню аппетитной массы и набил ею свою широкую пасть. Он шумно набросился на ботинок, сжевал язычок и принялся с наслаждением грызть жесткий каблук. Класс! Он загреб еще пару горстей, раскусывая подметки, обсасывая шнурки и выплевывая гвозди и заклепки, как семечки. Вскоре весь пирог исчез в брюхе у огра; он выплюнул пару гвоздей и удовлетворенно засопел.
Перекусив, Загремел направился к ручью и влил в себя несколько галлонов бодрящей ледяной воды. Внезапно он услышал слабый крик «Помогите!» и поднял голову.
Загремел огляделся и чутко повел ушами, подобно зверю, пытаясь понять, откуда доносятся крики. А доносились они из ближнего куста ежевики. Огр раздвинул пальцами ветки и заглянул внутрь куста.
– Помогите, пожалуйста! – отреагировал на его появление новым криком маленький человечек.
У огров прекрасное зрение, но это существо было так мало, что Загремелу пришлось долго вглядываться, чтобы разглядеть его. Ее. Она была совсем без ничего, и у нее... ну, одним словом, это оказалась миниатюрная девушка-бесенок.
– Кто вот то? – вежливо спросил огр, чуть не сбив ее с ног мощным дыханием.
– Я Куэтта, бесенок, – крикнула она в ответ, пытаясь привести в порядок волосы, растрепанные неожиданным ураганом. – Ох, огр, огр, мой папочка попал в ловушку, и, если его не спасти, он скоро умрет, мой бедный, бедный папочка! Пожалуйста, я очень-очень тебя прошу, помоги ему выбраться, и я отплачу тебе по нашему обычаю!
Загремелу вообще-то бесы были безразличны – есть в них нечего, да и сыт он сейчас. Эта вот, скажем, не больше его пальца. Но вознаграждения он любил.
– О'кей-хоккей, – согласился он.
– Меня зовут Куэтта, а не Хоккей, – с достоинством поправила она и подвела огра к мыльному камню.
Это оказалось очень чистое место, а из мыльного камня были выточены своеобразные фигурки.
Здесь обретался папочка-бес, попавшийся в аллигаторный зажим, и аллигаторовы челюсти задумчиво отжевывали его ногу.
– Это мой папочка, мелкий бес Ортант, а это большой страшный огр, – представила их друг другу Куэтта.
– Очень рад познакомиться, большой страшный огр, – ответил мелкий бес Ортант настолько вежливо, насколько позволяла боль в ноге.
Загремел наклонился, но его толстые пальцы были явно слишком неуклюжи, чтобы разжать челюсти зажима.
– Закрой уши, меня не слушай, – посоветовал он мелким бесам, и оба послушно закрыли миниатюрные ушки миниатюрными ладошками.
Загремел тихонько зарычал. Аллигаторный зажим тявкнул и разжал челюсти, улепетнув так далеко, как только позволяла цепь, и затаился. Бес был свободен.
– Ах, благодарю, благодарю, огр! – защебетала Куэтта. – А вот и твоя награда. – Она держала в руках крохотный диск.
Загремел принял награду. Он разглядывал диск, балансирующий на кончике его пальца. Его сморщенный от недоумения широкий лоб больше всего походил на вспаханное поле.
– Это одноразовый отражатель, – гордо объявила Куэтта и, видя, что ее не поняли, пояснила: – Зеркало, изготовленное из мыльного пузыря. Наша бесовская специальность. Мы делаем красивые переливающиеся мыльные пузыри для фей, и линзы для солнечных лучей, и искорки для утренней росы. Все это одноразовое, так что, можешь мне поверить, без работы мы не сидим. Запланированное устаревание – так мы это называем. Теперь у тебя есть хорошенькое маленькое зеркальце. Но помни, ты можешь им воспользоваться только один раз.
Загремел засунул зеркальце в свой дорожный мешок, испытывая смутное разочарование. Почему-то – кто его знает! – он ожидал большего.
– Ну, папочку-то моего ты ведь только один раз спас, – перешла в наступление Куэтта. – И он, кстати, тоже не такой уж большой. Знаешь, это правда отличное зеркало.
Загремел кивнул, осознавая, что маленькие существа – это и маленькие награды. Он не очень-то представлял, зачем ему это зеркальце, поскольку огры не слишком часто развлекаются созерцанием своих жутких физиономий – от одних этих отражений трескаются зеркала и подергиваются рябью самые тихие омуты. В любом случае это зеркальце слишком маленькое и хрупкое, чтобы вместить отражение огра. Поскольку зеркало все равно можно использовать только один раз, он, пожалуй, сохранит его до более подходящего случая. Загремел протопал к кусту-подушке, хлопнулся на него и отключился. Джунгли трепетали.
Следующий день выдался до безобразия ясным, но Загремел, невзирая на погоду, упорно топал вперед, пока не добрался до замка доброго волшебника Хамфри. Замок не производил особо сильного впечатления. Через небольшой ров можно было перешагнуть, сквозь внешнюю стену заходи кто хошь и выноси что хошь.
Однако в замке Ругна Загремел усвоил, что с волшебниками следует держаться вежливо и слишком беспечно вламываться в чьи-либо владения тоже не стоит. А потому он раскрыл мешок, в котором держал все свое имущество, и извлек оттуда свой выходной наряд – оранжевую куртку и стальные рукавицы, подаренные ему четыре года назад одним кентавром с острова. Куртку не пробивало никакое оружие, а латные рукавицы предохраняли кулаки от последствий применения этих же кулаков. Он не надевал все это раньше – не хотел пачкать. Этот наряд был для особых случаев.
Теперь, одетый к случаю, Загремел мог уверенно сложить ладони рупором и вежливо прорычать – на случай, если добрый волшебник еще не проснулся: – Не довольно ли спать? Не пора ли вставать? Ответа не было. Загремел предпринял вторую попытку: – Загремел в конце пути, хочет в замок он войти.
Этим он вежливо дал волшебнику знать, что собирается войти. По-прежнему никакого ответа. Похоже, Хамфри не до него. Исчерпав свои познания в области требований человеческого этикета, как он их понимал, Загремел перешел к действию. Он побрел через наполненный водой ров, сопровождаемый, к своему глубокому удовлетворению, громким плеском и шумом. Мыться – это не по-огрски, но вот плескаться – совсем другое дело. Почти мгновенно поднятое Загремелом облако водяной пыли скрыло солнце и заставило весь замок засверкать, словно от мириадов росинок.
