Алексей Зубко - Специальный агент высших сил
Глаза викинга наливаются кровью и выпучиваются, на сведенных судорогой губах появляется пена.
— Вам плохо? — интересуюсь я.
Конунг почему-то принимает вежливый вопрос за оскорбление и с ревом бросается, размахивая мечом, словно дровосек топором — однотипно, но с нечеловеческой мощью. Он словно обезумел, совершенно игнорируя защиту и стремясь к цели с настойчивостью бультерьера. Пару моих выпадов, оставивших на его щеке и руке кровоточащие порезы, викинг игнорирует. Мне приходится уйти в глухую защиту, отступая под градом обрушивающихся со всех сторон ударов.
— Хай!
Сглотнув горько-сладкую от желчи и крови слюну, я чувствую, как отчаяние запускает свои холодные коготки мне в мозг, парализуя его страхом. В ответ в сердце вскипает злость.
Бум-м-м…
Кладенец начинает мелко вибрировать в моих руках, словно адреналин, несущийся по моим венам, подстегнул и его.
Единым порывом, слив устремление меча и свое собственное, я встретил очередной удар конунга не блоком, а ответным ударом. Жалобно взвизгнула сталь его меча, брызнув осколками. Но конунг, не обращая внимания на укоротившийся более чем на две трети клинок, прыгнул на меня. Кладенец, выписав восьмерку, принял его грудь на свое острие, с легкостью пропоров шитую железными бляхами рубаху и войдя между ребер.
— Убью! — плюя мне в лицо кровью, ревет конунг. Рукоять его меча опускается мне на голову. Раз… другой…
Бум-м-м… — доносится издалека едва слышимый звук. И не разберешь сразу, что это: сердца стук или отзвуки далеких раскатов грома?
Растерявшись от обилия мельтешащих перед глазами светлячков, я не сразу понял, что означает непомерная тяжесть, рванувшая меч-кладенец из моих рук.
Стон срывается с губ.
И тишина… нехорошая, липкая… жадно цепкая.
В себя я пришел от нежного прикосновения теплых рук.
— Любимый… — шепчет Ливия, повторяя словно заклинание: — Любимый.
Нежность комком подступает к горлу, на глаза наворачиваются слезы, а голос звучит хрипло, словно простужено:
— Все хорошо, родная.
На склонившихся ко мне лицах явно написаны облегчение и радость.
— Мы победили! — торжествующе верещит черт и, перебравшись-таки через борт, с плеском падает в воду. — Тону! Спа… — Буль-буль…
Бросившись на помощь рогатому утопающему, друзья оставили меня на попечение супруги.
Улыбнувшись ей, я одними губами шепчу:
— Я тебя люблю.
— Я тебя тоже, — отвечает она, целуя мои глаза.
Может быть, сейчас не время для таких слов? И не место? В моих руках все еще зажат окровавленный меч-кладенец, рядом, зарывшись лицом в песок, вздрагивает поверженный конунг, чуть поодаль замерли викинги… Не время и не место… Но от этих слов на душе становится светлее. Пусть совсем немножко, но этого достаточно, чтобы из пепла отчаяния, подобно мифической птице Феникс, возродилась надежда.
— Твой ангел-хранитель? — держа за хвост черта, интересуется Добрыня Никитич. Получи — распишись.
— Положи на песок, пускай сохнет.
— Да-да, я покудова на бережку полежу, а вы добейте остальных дикарей, пускай знают, как полномочного представителя ада и рая за хвост хватать и руки узлом морским вязать.
Викинги, с момента гибели своего конунга не проявлявшие никакой активности, зашевелились, о чем-то тихо переговариваясь. Затем из их радов вышел седовласый дед самой что ни на есть друидской внешности, от воина у него только и есть что вышитая бляхами рубаха, массивный мясницкий топор в руках да шлем на голове. Почему-то однорогий. Двигаясь нарочито неспешно, он приблизился к нам и, глядя мне прямо в глаза, нараспев заговорил:
— Я Герольд Мудрый, сын Герольда Счастливого и внук Герольда Быстрого свидетельствую победу и подтверждаю честность поединка. Гарантом моих слов служат всевидящее око Одина и валькирии, унесшие душу почившего в кровавой битве Эрика Могучего к вратам Валгаллы. Назови же нам имя свое и прозвище, могучий победитель.
— Лель, — откашлявшись, представился я. То, что викинги послали парламентера, вселяет надежду. — Просто Лель.
— Лель Скромный, — тотчас прозвал меня Герольд Мудрый. — Веди же нас к грядущим победам.
— С повышением, конунг суперскромный, — искренне поздравил меня черт.
— Ну что же, Герольд Мудрый, — с трудом ворочая языком, произношу я, — грузитесь на корабль, мы присоединимся к вам чуть позже.
— Будет выполнено, — заверил меня седовласый викинг, подойдя к поверженному Эрику. Взмахнув топором, он отрубил трупу голову и, подняв ее за волосы, улыбнулся мне:
— Сделаю из нее кубок победителя, чтобы тебе вино слаще пилось.
— С-спасибо, — чувствуя тошноту, ответил я.
Когда викинги загрузились в корабль, Дон Кихот осторожно поинтересовался:
— А им можно доверять?
— Не знаю. Но иного способа добраться до острова Буяна у нас нет. Посылать же черта за кораблем в третий раз я не рискну — пиратов и викингов для одного дня больше чем нужно. К тому же поддержка нескольких мечей в предстоящем деле нам не помешает.
— Значит, плывем?
— Плывем.
На дракар мы погрузились за полчаса. Из которых сама погрузка отняла всего минуту-две, остальное время пришлось потратить на то, чтобы уговорить черта повторно ступить на палубу судна коварных викингов.
Наконец нам это удалось.
— Плывем на остров Буян, — распорядился я.
— А где это?
— Там, — махнув рукой, я указал ориентировочное направление.
Яга согласно кивнула и улыбнулась.
Викинги, подозрительно побледнев, попрыгали за борт и столкнули судно с мели.
— Весла на воду! — скомандовал первый по правому борту гребец. — И раз!
Дракар вздрогнул всем корпусом и устремился вперед.
Забравшись на нос корабля, я ухватился за гладкую от частого контакта с руками викингов голову дракона и подставил пульсирующее болью лицо свежему морскому бризу. Прижавшись к моему плечу, рядом замерла Ливия.
— А ваша лодка, случайно, не «Титаником» зовется? — поинтересовался черт у Герольда.
— Нет, — ответил седой викинг, задумчиво теребя бороду. — «Плывущий по волнам», а что?
— Да так, навеяло что-то… А название хорошее реалистичное, — похвалил он.
— Лучшее, — без лишней скромности уточнил Герольд Мудрый. — А ты сам из какого народца будешь? Не брауни случаем?
— Нет.
— И то правда, у них крыльев нет. Может, фея?
— Что за гнусные намеки? Я мужик.
— Совершенно верно. У фей рогов не бывает.
— Это почему?
— А ты про феев когда-нибудь слышал?
— Нет.
— Вот поэтому…
Удалившись от острова, викинги подняли весла и отдались на волю волн и небольшого прямоугольника паруса, жадно ловящего ветер.
Спали в три смены, по той простой причине, что места в дракаре для того, чтобы лечь всем одновременно, не хватает.
К утру теплое течение осталось далеко позади, обозначенное лишь белесой туманной дымкой, и зимний морозец заявил свои права. Пришлось кутаться в предложенные Герольдом волчьи шкуры, служащие одновременно одеялом и шубой.
— Доброе утро! — протирая глаза, объявил Дон Кихот.
— Для кого и доброе, — начал черт, высунув из-под шкуры лишь самый кончик пятака, — а кому и….
— Чудище морское! — крикнул стоящий на носу дракара викинг, указывая на забурлившую в полусотне метров од курсу воду.
Одновременно бросившись смотреть, мы едва не перевернули корабль, что внесло некоторую панику и не дало мне рассмотреть сам процесс всплытия морского существа.
— Какое оно огромное…
Всплывшее чудовище больше всего напоминает доисторического динозавра плезиозавра, или же Лох-Несское чудовище. Такое же вытянутое тело с двумя парами широких плавников, длинные хвост и шея, небольшая (в сравнении с телом) голова с широким лягушачьим ртом и парой немигающих глаз. Вот только динозавров таких размеров не существовало. Тут скорее на ум приходит Кракен, по легендам охватывающий Землю своим телом, чтобы ее, значится, не разорвало от распирающих изнутри газов. По самым скромным подсчетам длина морского чудовища от кончика хвоста до головы составляет не менее четырех сотен метров.
— Приплыли, — обреченно вздохнул черт, неумело пытаясь перекреститься. С пальцев соскочил электрический разряд и болезненно укусил его в пуп.
Морское чудище подняло голову над водой и принялось покачивать ею из стороны в сторону, словно кобра перед дудочкой факира.
— Поворачивай! — скинув оцепенение, проорал я, сопровождая приказ тычками и пинками. — Быстрее!
Дракар заскрипел и начал медленно поворачиваться. Слишком медленно для того, чтобы избежать столкновения с возвышающимся на пути существом.
Но до столкновения дело не дошло.
Морской змей издал мелодичный свист и широко распахнул пасть, демонстрируя устрашающего размера зубы, которым и кариес нипочем. Миг — и дракар исчезает в его бездонной пасти.
