Антон Твердов - Нет жизни никакой
— Слушай, хватит парить мне мозги! — прервал Никиту полуцутик. — Вот чего я в тебе не люблю, так это того, что ты любишь херню пороть всякую… Сто раз тебе повторял, что не интересуют меня дела ваши земные, а ты все за свое…
— Вспомнилось… — несколько виновато откликнулся
Никита.
— Пускай забывается, — сварливо проговорил полуцутик. — Ты лучше думай, как через этот КПП проходить будем. Вон он нас уже заметил…
— Кто?
— Тот, кто за столом сидит, — сказал полуцутик и вдруг замолчал, всматриваясь. — Порядок! — воскликнул он вдруг. — Это же К-ка-а! Тоже полуцутик, как и я. Я его знаю — он тупой как пробка! Ему мозги задурить любой покойник сможет. Пройдем!
— Полуцутик? — удивился Никита. — Я думал, полуцутики только высшие административные должности занимают. А на КПП сидеть, мне кажется, ни один полуцутик не согласится.
— Ни один не согласится, — кивнул Г-гы-ы. — А К-ка-а согласится. Я же тебе говорил— он тупой как пробка, Глупый. Знаешь, что такое «глупый»? Ты встречал когда-нибудь глупых людей?
— Встречал, — ответил Никита. — Мой бывший сосед по лестничной клетке дядя Вова. Он квартиру свою в карты проиграл и в подъезде жил. Чем не глупый? Хотя как сказать. Баб он исправно харил, даже не имея жилплощади. Он их в подвал водил. У меня раз подругу одну отбил. Люську Кирпатую. Красивая баба была, но грязная. И глупая тоже. Как-то раз ко мне пришла, а меня не было. Дядя Вова ее и приветил. Взял пузырь и позвал в подвал. Только дядя Вова с Люськой приступили, выражаясь языком милицейского протокола, к совместному распитию спиртных напитков, как в подвал спустился какой-то приблудный сантехник чинить какую-то мудацкую трубу. Дядя Вова, будучи еще вполне трезвым, дипломатично переместился вместе с Люськой и бутылкой в дальний отсек подвала. Сантехник починил свою трубу и ушел. Вернулся он через час и уже не один, а с другом-лифтером. Разыскав в подвале дядю Вову, работники жэка, оказавшиеся, кстати, бухими в сиську, стали требовать у него поделиться с ними спиртным и Люськой. Спиртного у дяди Вовы уже не оказалось, зато Люськи было — хоть отбавляй, потому что она нажралась и вообще ничего не соображала. Пообещав дяде Вове за Люську пачку сигарет «Прима», они вместе с Люськой удалились в соседний отсек подвала. Через полчаса вернулись обратно и стали пытать дядю Вову, куда он запрятал оставшуюся у него водку. Дядя Вова — глупый же — полез драться. Работники жэка оказались не робкого десятка, да еще и ребятами неслабыми. Поле сражения дядя Вова покинул с подбитым глазом, а Люську коварные сантехник и лифтер захватили в плен. Так, а еще…
— Что-то ты друг разговорился сегодня, — поморщился полуцутик. — Очередную бредятину я выслушал. Теперь меня послушай. Я буду с К-ка-а говорить, а ты стой рядом и помалкивай. Понял?
— Понял, — пожал плечами Никита.
Полуцутик К-ка-а был самым загадочным полуцутиком во всей Цепочке. Впрочем, никакой загадочности в К-ка-а не было бы, если б господствующей расе Загробных Миров было известно понятие умственной неполноценности. К сожалению, по причине отсутствия индивидов, подобных К-ка-а, о таком словосочетании, а тем более диагнозе полуцутики не знали, так что долгое время переставляли не справлявшегося вообще ни с какими обязанностями К-ка-а по административной иерархической системе с места на место — все ниже и ниже, — вместо того чтобы задвинуть его на какую-нибудь захолустную и ненужную должность, что в конце концов и сделали.
Так полуцутик К-ка-а стал работать на контрольно-пропускном пункте магической изгороди вокруг центра Колонии X. Работа его была непыльной. А именно — за пределы центра никто не выходил, так как в каменистой пустыне, населенной отморозками-героями, изгнанными за исключительный идиотизм от основного сообщества героев, делать было нечего. В свою очередь отморозки-герои в центр не лезли, потому что причин для этого также не видели. К-ка-а изо дня в день сидел за своим рабочим столом и смотрел по сторонам, ровно ничего не делая, кроме того, что в конце каждого рабочего квартала представлял аккуратно заполненный отчет — пришло 0.00 покойников, ушло 0.00. Странной или бессмысленной К-ка-а свою работу не считал. Так как он, как и все представители господствующей расы Загробных Миров, был бессмертен, категория времени для него была понятием относительным. Он полагал — если пока все спокойно на посту, это, конечно, не значит того, что так будет продолжаться вечно. Если его поставили на КПП, пропускать туда-сюда покойников, рано или поздно покойники должны появиться.
И сейчас, видя приближающихся к нему полуцутика и человека-покойника с непонятной деревянной кабинкой под мышкой, К-ка-а начальственно нахмурился, взял в одну руку шариковую ручку, которая называлась так потому, что представляла собой, собственно, шарик с крохотной дырочкой, откуда по капле сочились густые чернила, и большой лист бумаги. Принялся катать шарик по бумаге, изредка отрываясь от своего занятия для того, чтобы с глубокомысленным видом посмотреть на туманную линию горизонта. Когда к нему подошли Никита и Г-гы-ы, он не поднял головы, продолжая делать вид, что ужасно занят, поскольку по опыту знал, что именно такое поведение внушает к себе уважение.
Никита устало крякнул и с грохотом опустил на землю кабинку. Потом повернулся к Г-гы-ы и вопросительно кивнул тому на К-ка-а, который, усердно катая шарик, успел от рогов до хвоста перемазаться чернилами, но, чтобы не потерять внушительного и почтенного вида, всем своим насупленным обликом давал понять, что именно к этому результату он и стремился, взяв в руки бумагу и шариковую ручку.
Полуцутик Г-гы-ы откашлялся. Полуцутик К-ка-а не обратил на это обстоятельство ни малейшего внимания. Полуцутик Г-гы-ы закашлял сильнее. Полуцутик К-ка-а с тяжелым вздохом перевернул лист и снова принялся мазать себя и бумагу чернилами с видом полнейшего равнодушия к потугам посетителя. Полуцутик Г-гы-ы прекратил кашлять, утер губы и пожал плечами.
— Может, я ему по шее дам? — шепотом предложил Никита. — Тогда он на нас смотреть будет.
— Отойди и не мешай, — прошипел Г-гы-ы.
Хмыкнув, Никита отошел на пару шагов в сторону, присел на кабинку, извлек из складок своей набедренной повязки палочку пыха и задымил.
Полуцутик Г-гы-ы подпрыгнул в воздухе и прошелся несколько раз перед столом взад-вперед. Потом, подумав немного, взмахнул крыльями, взлетел на стол и пересек его по периметру, затем остановился прямо напротив склоненной головы К-ка-а, как можно противнее высморкался и шаркнул ногой по исписанным листам.
— Что вы себе позволяете, гражданин?! — подняв голову и сердито шваркнув ручкой по поверхности стола, прикрикнул К-ка-а. — Вы же видите, что я занят!
— Извините великодушно, уважаемый дежурный контрольно-пропускного пункта, — удовлетворенно выговорил Г-гы-ы, сползая со стола на землю. — Позвольте обратиться к вам за помощью.
— Позволяю, — ледяным тоном проговорил К-ка-а и подумал о том, что здесь надо во избежание возможных недоразумений разъяснить пришельцам что к чему, — излагайте ваше дело, только быстрее и не забывайте о том, что говорите с сотрудником, наделенным властью, облеченным полномочиями и налагаемыми на него властью, которой он наделен, и полномочиями, которыми он облечен властью.
— А? — растерялся Г-гы-ы.
К-ка-а повторил все сказанное слово в слово.
— Да мы просто пройти хотели, — обескураженно выговорил Г-гы-ы.
Дежурный полуцутик вспомнил о том, в чем заключаются его дальнейшие действия, на всякий случай сверился с инструкцией, которая всегда в открытом виде лежала у него на столе слева, и достал из тумбы стола кипу бумаг.
— С какой целью? — задал он первый вопрос, который полагалось задавать первым.
— С целью прогуляться, — ответил Г-гы-ы.
К-ка-а надолго замолчал, склонившись над инструкцией. Некоторое время он молча шевелил губами, потом снова поднял глаза на посетителя.
— Такая цель в инструкции не обозначена, — изрек он.
— А какая обозначена? — поинтересовался Г-гы-ы.
— Пункт «а», — начал зачитывать дежурный. — Допускается проход граждан в случае эмиграции, «б» — репатриации, «в» — иммиграции, «г» — экстрадиции.
— «Б», — наобум сказал Г-гы-ы, который, как, впрочем, и К-ка-а, не понимал принципиальной разницы между каждым из четырех пунктов.
— Так бы сразу и сказали, — проговорил К-ка-а. — Надо заполнить бумаги. Хотя постойте-ка… — вдруг прервался он, почувствовав непривычную активность собственного мыслительного аппарата.
— Что такое?
— Сейчас…
Несколько минут К-ка-а раздумывал о том, что бы могли значить проистекающие в его мозгу процессы, потом, случайно наткнувшись взглядом на листок бумаги у себя под носом, вспомнил:
— Рано заполнять бумаги, — сварливо проговорил К-ка-а и забрал у полуцутика приготовленную кипу анкет. — Сначала я должен вам… должен вас…
