Сергей Мусаниф - Второе правило стрелка
— На ту сторону! — скомандовал Гэндальф. Из-за ближайшего поворота уже вырывались протуберанцы пламени.
Гимли форсировал мост первым, чтобы доказать другим его полную безопасность. Вслед за ним бежали хоббиты, Джек, Гарри, Боромир и Леголас. Арагорн был предпоследним, а замыкал отступление Гэндальф с задумчивым лицом. Он все никак не мог вспомнить, какие еще виды существ обитали в Мории помимо гномов и орков.
Появление черной фигуры, окутанной языками пламени, освежило память старого волшебника.
— Балрог, — прошептал он. — Вон оно, проклятие Балина!
Арагорн и Боромир обнажили мечи и сделали маленький шажок в сторону моста, просто чтобы обозначить свое намерение.
— Ваши мечи тут не помогут, — остановил их Гэндальф. Парочка с выражением явного облегчения на лицах спрятала клинки в ножны. — Остановить его можно только при помощи магии. Гарри, ты не хочешь попробовать?
— Нет, спасибо, — сказал Гарри. — Уступаю эту честь тебе.
— Я хочу, чтобы ты запомнил этот момент, — сказал Гэндальф. Утвердившись таким образом, он обнажил Гламдринг и шагнул на мост.
— Удачи, — сказал Леголас, незаметно для всех доставая из кармана пачку презервативов и наполняя один из них маслом для факелов.
Гэндальф и Балрог сошлись на середине моста.
— С дороги! — проревел Балрог, вырастая в размерах. — С дороги, или ты превратишься в кусок волшебного люля-кебаба!
— Но пасаран! — ответил Гэндальф. — Я служу Тайному Пламени и владею Огнем Анора! Но пасаран! Темное Пламя Удуна не поможет тебе! Иди к черту!
— Изобилие заглавных букв не спасет тебя от моей ярости! — возопил Балрог, и из тучи огня вылетел пламенный меч. Ему навстречу взметнулся Гламдринг, светящийся, как меч генерала Кеноби, и оружие Балрога разлетелось на куски.
А ведь у Балрога есть крылья, сообразил Гарри, глядя на внушительную фигуру Огненного Бича. Почему же он упал, а не попытался воспарить? Наверное, аэродинамика плохая.
Гэндальф совершил еще один выпад Гламдрингом, и Балрог попятился, уменьшаясь в размерах. Видя, что наша вот-вот возьмет верх, и желая примазаться к славе, Арагорн, Леголас и Боромир бросились на мост с обнаженными мечами и криками:
— Не бойся, Гэндальф, мы с тобой!
Тут Гэндальф вспомнил свое партизанское прошлое и со всей силы шарахнул посохом по мосту. От места, где посох коснулся поверхности моста, по камню побежала трещина.
— Не хочу! — заорал Балрог и попытался напасть на Гэндальфа.
В следующий момент произошло очень много событий.
Балрог замахнулся на мага своей огненной плеткой-семихвосткой.
Гэндальф еще раз стукнул посохом по мосту.
Леголас швырнул наполненный маслом презерватив.
Позже Леголас оправдывался, что метил маслом под ноги Балрогу, чтобы тот поскользнулся и упал с моста, но не рассчитал силу броска и не принял во внимание скорость встречного ветра, поднятого крыльями «проклятия Балина». Как бы там ни было, снаряд не пролетел и трех четвертей разделяющего их с Балрогом расстояния и плюхнулся на мост позади Гэндальфа. Масло растеклось по камню, образовав небольшую лужицу.
Мост треснул и развалился на две половинки. Следуя замыслу Гэндальфа и противореча законам гравитации, часть моста, на которой стоял Балрог, начала крениться и обваливаться, а та, на которой находился сам волшебник и его соратники, осталась совершенно недвижимой.
— Гады! — проорал Балрог в последнюю секунду перед падением. — Я ж последний в семье остался! Меня бы в Красную книгу!..
Его уже не было видно внизу.
Улыбающийся и довольный собой Гэндальф развернулся лицом к отряду и сделал шаг вперед.
— Осторожно! — крикнул Боромир.
Но было поздно. Правая нога старого волшебника скользнула по разлитому маслу, Гэндальф потешно взмахнул руками, теряя Гламдринг, посох и равновесие, и полетел вслед за Балрогом.
— Вот ведь фигня! — донеслись до отряда его последние слова.
Глава 8
Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи, я ль на свете всех милее…
Клаудия Шиффер.— Мне очень стыдно, — сказал Леголас. — Я же не думал, что все так получится. Давайте оставим этот эпизод между нами и не будем о нем никому рассказывать.
Произнося речь, Леголас невзначай поглаживал серое оперение выглядывающей из колчана стрелы. Хоббиты завороженно следили за его движениями и кивали.
— Не бери в голову, — сказал Арагорн и незаметно подмигнул эльфу. — Такое могло случиться с каждым из нас.
— Это точно, — согласился с ним Боромир. — Может оно еще и случится.
— Мы тоже согласны, — сказал Гарри от своего имени и от имени стрелка. Раздувать скандал им было ни к чему.
— А всем, кто спросит, мы скажем, что Гэндальфа утащил с собой Балрог, — добавил Гимли. — Я уверен, Гэндальфу понравился бы такой финал.
Прошло уже два дня с тех пор, как отряд покинул подземелья Мории и двигался по сильно пересеченной местности предгорий. Сегодняшним вечером они достигли границ леса, но Арагорн с Леголасом в один голос заявили, что соваться в Лориен после темноты будет чистым безумием, и предложили переночевать здесь.
Поскольку нормальной еды у них не осталось, пришлось прибегнуть к помощи скатерти-самобранки. Отряд морщился, но ел.
— Не понимаю, чего такого опасного вы тут нашли, — ворчал Гимли после пятнадцати минут похода по Лориену. — Лес как лес. Деревья, перегной…
— Что еще ты знаешь о лесах? — поинтересовался Боромир. — Кроме деревьев и перегноя?
— Дело не в самом лесу, а в тех, кто здесь живет, — объяснил Гимли Арагорн.
— И кто тут живет? — спросил Гимли.
— Сектанты, — сказал Леголас. — Они называют себя галадримами. Поклоняются они Владычице Галадриэль, ее мужу Владыке Келеборну и ее зеркалу.
— Зеркалу? — не понял Гимли. — Что такого особенного в зеркалах? У гномов вообще нет зеркал. Мы их делаем только на продажу и никогда не пользуемся сами.
— Оно и видно, — сказал Боромир. — Зеркала, в которые посмотрелся хоть один гном, вам уже никогда не продать. Они теряют прозрачность.
— Зеркало Галадриэли волшебное, — сказал Леголас. — Тот, кто смотрит в него, видит прошлое, настоящее и немного будущего.
— Круто, — сказал Гимли.
— Кстати, ты бы побрился, — сказал Леголас.
— С чего это?
— Галадримы бородатых не любят.
— Арагорн тоже бородатый. И Боромир.
— У них бороды стильные и ухоженные, — сказал Леголас. — А у тебя — как мочалка, причем бывшая в употреблении не один год, и похоже, что употребляли ее исключительно в общественной бане. Галадримы могут принять тебя за ваххабита.
— И что?
— Галадримы не любят ваххабитов. Так что лучше бы ты побрился.
— Гномы не бреются, — сказал Гимли. — Когда борода начинает мешать нам ходить, мы подравниваем ее топором.
— Я предпочел бы не узнавать прочие подробности вашей личной гигиены, — сказал Леголас.[30]
— Гиены — это такие звери, типа шакалов, — сказал Гимли. — Они в подземельях не размножаются, поэтому личной гиены у меня нет.
— А как выглядят галадримы? — спросил Джек.
— Технически они эльфы, — неохотно признал Леголас. — Только чокнутые.
— Интересно, а откуда мы можем знать, что ты сам не галадрим? — спросил Боромир.
— Они одеваются в белые одежды, — ответил Леголас то ли Джеку, то ли Боромиру, то ли обоим сразу.
— Наверное, в вечно зеленом лесу это их здорово демаскирует, — заметил Джек. Люди в белых балахонах следили за отрядом с нижних веток соседних деревьев уже минут десять.
— О нет, — сказал Леголас. — Галадримы — это истинные дети леса. Они могут передвигаться по лесу скрытно, как лучшие снайперы из числа «зеленых беретов», они бесшумны, как телевизор с нажатой кнопкой «mute», они способны прыгать с ветки на ветку, как самые ловкие обезьяны…
Рассуждения Леголаса о галадримах прервал резкий, оглушительный треск. С громким криком «Бляха!» существо в белых одеждах плюхнулось на землю в нескольких метрах по ходу отряда. Сверху на существо упала сломанная ветка около двух метров длиной.
— В семье не без урода, — заметил Леголас.
— У уродов тоже есть семьи, — сказал Гимли, внимательно разглядывая стрелу, неожиданно вонзившуюся в землю у него под ногами.
— Глядя на гномов, понимаешь, как это верно, — заявил Боромир.
Галадримы сыпались с деревьев с грацией перезревших яблок. Их развевающиеся белые одежды наводили на мысль о довольно неуклюжих привидениях. Спустя несколько минут отряд Хранителей был окружен сектантами, вооруженными большими белыми луками.
Как уже упоминалось выше, в галадримах белым было все, что только могло быть белым у любого живого существа. Белые одежды, белые волосы, белые луки с белыми стрелами, ослепительно белые зубы[31] и мертвенно-бледная кожа.
