Терри Пратчетт - Шляпа, полная неба
Хорошо еще, она никогда не боялась скелетов. Подумаешь, тот же мел, только ходячий.
Раздался глухой удар. Смерть отступил на шаг и поднял руку к капюшону. Ухватив Явора Заядло за волосы, он отодрал его от себя и стал разглядывать, держа на вытянутой руке. Нак-мак-Фигль отчаянно брыкался и ругался.
— ТВОЁ? — спросил Смерть Тиффани.
Голос был плотный и тяжелый и доносился со всех сторон, как гром в грозу.
— Нет. Э-э… Он свой собственный.
— ЕСЛИ БЫ Я ЗНАЛ, ЧТО СЕГОДНЯ МНЕ ПРЕДСТОИТ ВСТРЕЧА С ФИГЛЕМ, — сказал Смерть, — Я БЫ НАДЕЛ ЗАЩИТНЫЙ КОСТЮМ. ХА. ХА.
— Да, дерутся они много, — признала Тиффани. — Ты ведь Смерть, да? Знаю, возможно, это глупый вопрос.
— ТЫ НЕ БОИШЬСЯ?
— Пока нет. Э-э… ты не мог бы показать, где здесь антре?
Повисла пауза. Потом Смерть спросил слегка озадаченным тоном:
— ТЫ ПРО КЛОУНОВ?
— Нет, — сказала Тиффани. — Все так думают, но на самом деле это просто вход по-щеботански. Где здесь вход в наш мир?
Смерть показал дорогу рукой, в которой по-прежнему сжимал Явора Заядло на последней стадии кипения.
— ОТСЮДА ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН ПУТЬ. НАДО ПЕРЕЙТИ ПУСТЫНЮ.
— Дойти до самых гор?
— ДА. НО ЛИШЬ МЁРТВЫЕ МОГУТ ЭТО.
— Когдыть-нибудь те придется меня отвыпустить, шпособие ты наглядное! — вопил Явор Заядло. — И я те так с ноги врежу!
— Но дверь же была! — сказала Тиффани.
— АХ ДА, — сказал Смерть. — НО СУЩЕСТВУЮТ ПРАВИЛА. ЭТО БЫЛ ВЫХОД.
— А какая разница?
— ВЕСЬМА ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ, К СОЖАЛЕНИЮ. ЧЕРЕЗ ТУ ДВЕРЬ ТЫ ПОКИНУЛА ЖИЗНЬ, А ВЕРНУТЬСЯ ЧЕРЕЗ НЕЁ НЕ СМОЖЕШЬ. ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ ПО ПРАВИЛАМ. И СМОТРИ НЕ ЗАСНИ ЗДЕСЬ, ИЛИ ТВОЙ СОН БУДЕТ ДЛИТЬСЯ ВЕЧНО.
Смерть исчез. Явор Заядло шлепнулся на песок, тут же вскочил и приготовился к драке, но они снова остались одни.
— Тебе надыть сотворнуть дверь на выход, — сказал Фигль.
— Я не знаю как! Явор, я ведь просила тебя не ходить со мной! Ты можешь выбраться отсюда?
— Ах-ха. Мож, смогну. Но я должон призырить за тобой. Кельда на меня гюйс поналожила. Спасти каргу холмов.
— Это Джинни так сказала?
— Ах-ха. И оченно всурьез, — подтвердил Явор Заядло.
Тиффани снова тяжело села, подняв множество фонтанчиков песка.
— Мне ни за что не выйти отсюда.
Да, она смогла попасть сюда, это-то было нетрудно…
Девочка огляделась вокруг. Они были невидимые, но то тут, то там свет чуть искажался и вихрился песок…
Люди, которых она не могла видеть, шли мимо. Мертвые пересекали пустыню, чтобы узнать, что там, по ту сторону гор.
Мне одиннадцать лет, подумала Тиффани. Такое горе будет… Она подумала о ферме, о том, как встретят новость мама и папа. Но ведь тело же не найдут, верно? Поэтому они будут надеяться, что она просто потерялась и однажды вернется. Как старуха Быват, которая до сих пор ставит на окно зажженную свечу для своего сына, пропавшего в море тридцать лет назад.
Может, Явор мог бы передать весточку… Но что им сказать? «Я не умерла, я просто не могу выбраться?»
— Надо было мне думать не только о себе, — сказала Тиффани вслух.
— А ты и дум-дум, — возразил Явор, сидя возле ее башмака. — Твой Артур ушлындрал прочь, знатца, ты упасла жисти куче народу. Ты делала, что должна.
Да, мысленно согласилась Тиффани. В этом и состоит наша работа. Тебя некому защитить, потому что защищать должна ты сама.
Но Задним Умом она подумала: «Я рада, что сделала это. И сделала бы снова, если бы понадобилось. Теперь роитель больше никого не убьет, хоть нам и пришлось для этого заманить его на Испытания». На этом мысль остановилась. Хотя должна была привести куда-то дальше, к чему-то важному, но Тиффани слишком устала.
— Спасибо, что пришел, Явор, — сказала она. — Но когда… ты уйдешь, ступай прямо к Джинни, ясно? И передай: я очень благодарна, что она послала тебя за мной. Мне жаль, что нам с ней не довелось подружиться.
— Лады. Я все одно ребя уже отослал. Хэмиш меня дожидает.
В эту минуту в воздухе появилась дверь. И открылась.
Матушка Ветровоск шагнула за порог и настойчиво замахала Тиффани.
— У некоторых девочек здравого смысла меньше, чем у младенца. Иди сюда, да пошевеливайся! — велела она.
Дверь у нее за спиной начала закрываться, но матушка проворно развернулась и подставила ногу.
— Даже не думай, хитрюга! — гаркнула она.
— Но… мне сказали, существуют правила! — Тиффани вскочила и поспешила к двери.
Усталости как не бывало. Даже очень уставший организм хочет жить.
— Правда? — усмехнулась матушка. — Ты что-нибудь подписывала? Клятвы давала? Если нет, то это не твои правила. Иди давай живее! И ты тоже, господин Задятло!
Явор Заядло перепрыгнул через ее башмак за миг до того, как матушка убрала ногу. Дверь за ними со щелчком закрылась и исчезла, и они очутились… в серой пустоте, заполненной, казалось, мертвым светом.
— Это ненадолго, — сказала матушка Ветровоск. — Обычно быстро проходит. Просто миру нужно время, чтобы приспособиться. Ой, не смотри на меня так. Ты показала ему Путь, верно? Из жалости. Ну а я эту дорогу давно знаю. И ты тоже будешь по ней ходить еще не раз, чтобы помочь какому-нибудь бедолаге, который сам уйти не может. Но мы не говорим об этом, ясно?
— Тетушка Вровень никогда…
— Я сказала, мы об этом не говорим! — прикрикнула матушка. — Ты знаешь, что еще входит в работу ведьмы? Делать выбор, который кто-то должен сделать. Трудный выбор. Но ты… неплохо справилась. В жалости нет ничего зазорного.
Она отряхнула семена какого-то растения с подола.
— Надеюсь, нянюшка Ягг уже прилетела. Я у нее хотела спросить рецепт яблочного соуса. Ах да, когда мы вернемся, у тебя может слегка закружиться голова. Подумала, лучше предупредить.
— Матушка… — сказала Тиффани. Свет становился все ярче. И вместе с ним снова навалилась усталость. — Что все это было?
— А ты сама-то как думаешь?
Свет обрушился на них, словно взрыв.
Кто-то прикладывал ко лбу Тиффани мокрую ткань.
Она лежала, наслаждаясь чудесной прохладой. Вокруг раздавались голоса, и она сразу узнала вечно недовольный тон Аннаграммы:
— …А еще она форменное безобразие устроила в лавке Закзака! Честное слово, по-моему, у нее с головой не все порядке. Думаю, у нее буквально чердак поехал. Выкрикивала там всякое, а потом, ну, не знаю, какой-то деревенский фокус использовала, чтобы заставить нас поверить, будто она превратила беднягу Брайана в лягушку. Я-то, разумеется, ни на минуту не обманулась…
Тиффани открыла глаза и увидела круглое розовое лицо Петулии, перекошенное от искренней тревоги за нее.
— Эмм, она очнулась, — сказала толстушка.
Над Тиффани покачивалось несколько остроконечных шляп, направленных почти горизонтально. Когда она села, ведьмочки невольно отшатнулись и выпрямились, шляпы встали торчком. Сверху это, наверное, выглядело, как будто черная ромашка расправила лепестки.
— Где мы? — спросила Тиффани.
— Эмм, в палатке Первой Помощи и Детей-Потеряшек, — сказала Петулия. — Эмм… ты потеряла сознание, когда госпожа Ветровоск привела тебя обратно из… оттуда, где ты была. Все-все заходили сюда посмотреть на тебя.
— Госпожа Ветровоск говорит, ты вроде как утащила чудовище в Загробный мир, — вмешалась Люси Уорбек. Глаза ее сверкали. — Она всем-всем об этом рассказала.
— На самом деле это был… — начала Тиффани, но тут почувствовала, как что-то колет ей спину.
Она протянула руку и достала ведьмовскую шляпу. Шляпа была почти серая от старости и основательно потрепанная. Закзаку и в голову бы не пришло выставить такую в витрине, но все девочки в палатке уставились на шляпу, как голодные собаки на руки мясника.
— Эмм, госпожа Ветровоск отдала тебе свою шляпу, — пролепетала Петулия. — Свою самую настоящую шляпу.
— Она сказала, ты прирожденная ведьма, а у всякой ведьмы должна быть шляпа, — пояснила Поплина Бубен, не сводя с Тиффани восхищенного взгляда.
— Очень мило, — сказала Тиффани.
Ей было не привыкать донашивать чужое.
— Это просто старая шляпа, — раздался резкий голос Аннаграммы.
Тиффани посмотрела снизу вверх на долговязую девицу и медленно, зловеще улыбнулась.
— Аннаграмма! — Она стала поднимать руку с растопыренными пальцами.
Та попятилась.
— Нет! — испугалась она. — Не надо! Только не это! Кто-нибудь, помогите!
— Хочешь шарик, Аннаграмма? — спросила Тиффани, слезая со стола.
— Нет! Пожалуйста! — Аннаграмма отступила еще на шаг, в ужасе заслоняясь руками, споткнулась об лавку и шлепнулась на землю.
Тиффани рывком поставила ее на ноги и ласково похлопала по щеке:
— Ну, не хочешь — как хочешь, значит, не куплю тебе шарик. Но будь добра, выучи, что значит «буквально», хорошо?
Аннаграмма натянуто улыбнулась, боясь пошевелиться.
