Дуглас Адамс - Детективное агентство Дирка Джентли
— Эта музыка, профессор, — нерешительно промолвил он. — Я не религиозен, но это было как разговор с Богом, проникновение в его мысли. Возможно, так оно и было, и мне, видимо, предназначено быть верующим человеком. Я все время напоминаю себе, что музыку никто не создавал, были созданы инструменты, умеющие читать ноты. Нотами была сама жизнь. А она вокруг нас.
Ричард посмотрел на небо и вдруг неожиданно тихо прочел:
Когда бы воскресил я
Напев ее чужой,
Такой восторг бы ощутил я,
Что этой музыкой одной
Я воздвиг бы тот чертог
И ледяных пещер красу!
— Гм, — хмыкнул профессор. — Надеюсь, он успел.
— Вы что-то сказали?
— Так, ничего. Мысли вслух.
— Господи, Дирк способен заговорить до смерти. Вы так не считаете, профессор? Он там уже больше часа. Что происходит? — волновался Ричард.
Поднявшись во весь рост, он посмотрел поверх кустов на маленькую крестьянскую хижину, залитую белым лунным светом. Час назад к ней решительно подошел Дирк и постучался в дверь.
Она отворилась медленно и неохотно. Увидев чье-то удивленное лицо, Дирк быстрым заученным жестом сорвал с головы свою знаменитую шляпу.
— Мистер Сэмюэль Тейлор Кольридж? — громко справился он. — Я проходил мимо, возвращаясь из Порлока, и подумал, возможно, вы не откажете мне в совсем коротком интервью для нашей приходской газеты, редактором которой я являюсь. Обещаю вам не отнять у вас много времени, я знаю, вы очень заняты… такой знаменитый поэт, как вы… но я ваш страстный почитатель и…[14]
Остальное Ричарду не удалось дослушать, ибо Дирк уже умудрился протиснуться в дверь и захлопнуть ее за собой.
— Извините меня на одну минуту, мой друг, — внезапно промолвил профессор, обращаясь к Ричарду.
— О, конечно, профессор. Я же тем временем пойду узнаю, что там происходит.
Когда профессор исчез за деревом, Ричард, не раздумывая, подошел к калитке, открыл ее и хотел было приблизиться к дому, как вдруг услышал громкие голоса.
Он едва успел отступить назад, как дверь хижины отворилась.
— Премного благодарен вам, мистер Кольридж, — говорил Дирк, вертя шляпу в руках и раскланиваясь. — Вы были весьма любезны, уделив мне ваше драгоценное время, я вам чрезвычайно признателен за это, как и все мои читатели. Я уверен, что получится прелестное маленькое интервью, экземпляр которого я непременно пришлю вам, чтобы вы прочли его в свободную минутку. Я с благодарностью приму все ваши замечания, если таковые будут, стилистические поправки, добавления и все такое прочее. Еще и еще благодарю, что вы уделили мне свое время, и надеюсь, что я не оторвал вас от чего-то важного…
Но тут дверь с треском захлопнулась.
Торжествующий Дирк, повернувшись, устремился прямо к Ричарду, поджидавшему его на дорожке.
— Итак, я вовремя остановил его, — сказал он, довольно потирая руки. — Мне кажется, он уже начал писать, но теперь он обязательно все перезабудет, это уж точно. А где уважаемый профессор? А, вот и он. Боже мой, я даже не подозревал, что пробыл там так долго. Необычайно обаятельный и интересный человек, наш мистер Кольридж, — заявил довольный Дирк, — во всяком случае, он обязательно был бы таковым, если бы я дал ему возможность, но я изо всех сил старался сам произвести на него такое же впечатление.
Я не забыл, Ричард, твою просьбу и спросил его об альбатросе[15], но он был удивлен. Какой альбатрос, спросил он у меня. Тогда я сказал, что это не столь важно, Бог с ним с альбатросом. Он не согласился со мной, сказал, что это очень важно, раз среди ночи к нему в дом вдруг вваливается незнакомый человек и спрашивает об альбатросах. Я опять повторил, что черт с ним, с этим альбатросом, он опять не согласился и тут же заметил, что альбатрос — пожалуй, неплохая идея для поэмы, над которой он сейчас работает, куда лучше, чем получить по башке астероидом из космоса, что совсем уже было бы фантастикой. На этом я и откланялся.
А теперь, поскольку я спас человеческую расу от неминуемой гибели, мне кажется, я заслужил пиццу. Что вы скажете на это?
У Ричарда не было на сей счет никаких соображений, ибо в эту минуту он с невыразимым изумлением смотрел на профессора.
— Вас что-то беспокоит, мой друг? — спросил его тот с удивлением.
— Неплохой фокус, профессор, — сказал Ричард. — Готов поклясться, что, когда вы ушли за дерево, у вас не было бороды.
— О-о-о, — протянул профессор и затеребил роскошную густую бородку. — Да… — промолвил он, — простая небрежность, сущая небрежность…
— Что вы задумали, профессор?
— Так, просто внесение некоторых поправок. Небольшое хирургическое вмешательство, видите ли… Ничего серьезного.
Несколько минут спустя, когда он подвел их к двери, внезапно каким-то чудом появившейся в стене недалеко стоящего коровника, профессор, оглянувшись, увидел на горизонте легкую вспышку света, которая тут же погасла.
— Прошу прощения, Ричард, — пробормотал он, следуя за своими друзьями.
36
— Нет, благодарю, — решительно сказал Ричард. — Как бы я ни был рад случаю угостить тебя пиццей и видеть, как ты ею наслаждаешься, Дирк, но я намерен немедленно вернуться домой. Я должен видеть Сьюзан. Это возможно, профессор? Доставить меня прямо домой? На той неделе я наведаюсь в Кембридж и заберу свою машину.
— Мы уже на месте, — ответил профессор. — Перешагните порог — и вы дома. Сейчас ранний вечер, пятница.
— Спасибо, профессор. Эй, Дирк, мы еще увидимся, о'кей? Я что-то тебе должен, не так ли? Подсчитай и дай мне знать.
Дирк небрежно отмахнулся.
— Узнаешь все от мисс Пирс в должное время, — ответил он.
— Отлично. Мы повидаемся, как только я немного отдохну и приду в себя, о'кей? Все произошло столь неожиданно.
Ричард направился к двери, но вдруг остановился, словно его осенила какая-то мысль.
— Профессор, а мы не могли бы сделать небольшой крюк? — спросил он. — Мне кажется, было бы разумным шагом с моей стороны пригласить Сьюзан поужинать сегодня вечером в одном неплохом ресторане. Только там заказывают столики за несколько недель вперед. Вы не могли бы скостить мне эти три недели ожидания, профессор?
— Нет ничего проще. Вы знаете, где телефон, не так ли?
Ричард поднялся в спальню профессора и позвонил в ресторан «L'Esprit d'Escalier», горячо рекомендованный ему Гордоном Уэем.
Метрдотель был сама любезность, он с радостью принял заказ и сказал, что будет счастлив видеть его через три недели.
Ричард, не переставая удивленно качать головой, спустился в гостиную.
— Мне необходима неделя полной и надежной реальности, — категорически заявил он. — Кто это только что вышел из двери моей квартиры?
— Тебе доставили кушетку, — пояснил Дирк. — Грузчик попросил открыть ему дверь, и я с удовольствием это сделал.
Через несколько минут Ричард уже поднимался по лестнице в квартиру Сьюзан. У двери он остановился, услышав низкие звуки виолончели. Он любил этот момент. Бесшумно открыв дверь, он направился в музыкальную комнату и вдруг застыл на месте. Мелодия! Она была знакома — легкая, словно блуждающая, как бы затихающая, и тут же возрождающаяся вновь…
Его лицо было полно такого изумления, что Сьюзан, увидев его, перестала играть.
— Что случилось? — встревоженно спросила она.
— Что ты играла? Где ты достала это? — прошептал потрясенный Ричард.
Сьюзан недоуменно пожала плечами.
— В музыкальном магазине, — ответила она, ничего не понимая. И не шутила, ибо просто не понимала его вопроса.
— Что это?
— Фрагмент из кантаты, которую мне предстоит играть через пару недель, — обстоятельно объяснила она. — Бах, шестая кантата.
— Кто написал ее?
— Я же сказала, Бах.
— Кто?
— Смотри на мои губы. Повторяю по буквам. Бах. Б-А-Х. Иоганн Себастьян Бах. Запомнил?
— Никогда не слыхал о таком. Кто он? Он еще что-нибудь сочинил?
Сьюзан отложила смычок, прислонила к стулу виолончель и встала.
— С тобой все в порядке? — спросила она, подойдя к Ричарду.
— Видишь ли, мне трудно сказать… Что это?..
Он заметил стопку нот в углу. На всех стояло одно имя: Бах.
Он торопливо подошел к нотам и стал что-то искать. И. С. Бах «Сонаты для виолончели». «Бранденбургский концерт». «Месса ми минор».
Он ошеломленно посмотрел на Сьюзан.
— Я этого никогда у тебя не видел.
— Ричард, милый, — промолвила Сьюзан, коснувшись его щеки рукой. — Что с тобой? Это всего лишь ноты Баха.
— Неужели ты не понимаешь? — вскричал в отчаянии Ричард, потрясая пачкой нот. — Я никогда, слышишь, никогда не видел этого?
— Что ж, — произнесла с деланной серьезностью Сьюзан, — если бы ты не проводил полжизни за компьютером, сочиняя компьютерную музыку…
