Терри Пратчетт - Ноги из глины
Моркоу заглянул ему через плечо.
«Я, Герхардт Крюк, в абмен на Адин долар пиридаю иметелю сего дакумента голема Дорфла в полнае и пастаяное владение и все што тот отныне зделаит являица ответственностью иметеля и ка мне никак не атносица.
Подпись: Герхардт Крюк».
— Есть пара-другая ошибок, но все остальное вроде бы вполне законно, — кивнул Моркоу, забирая бумагу. — Большое спасибо, господин Крюк. Теперь все стороны удовлетворены.
— Это все? Могу я идти?
— Конечно, и…
Дверь с громким стуком захлопнулась.
— Здорово, — хмыкнула Ангва. — Теперь ты у нас гордый големовладелец. Ты в самом деле понимаешь, что отныне именно ты несешь ответственность за него и его поступки?
— Если ответственность целиком лежит на хозяине, почему люди ломают Големов!
— Кстати, на что он тебе сдался?
Моркоу задумчиво посмотрел на Дорфла, который упорно таращился в землю.
— Дорфл?
Голем поднял голову.
— Вот расписка. Тебе вовсе не обязательно иметь хозяина.
Голем двумя толстыми пальцами взял кусочек бумажки.
— Это означает, что теперь ты принадлежишь сам себе, — ободряюще сказал Моркоу. — Ты сам себе хозяин.
Дорфл пожал плечами.
— Ну и чего ты ждал? — осведомилась Ангва. — Думал, он запрыгает от радости?
— Мне кажется, он не понимает, — возразил Моркоу. — Всякую новую идею приходится буквально вбивать людям в го…
Неожиданно он прервался. После чего извлек бумажку из безвольных пальцев голема.
— Наверное, тут стоит попробовать иной подход, — пробормотал он. — Разумеется, это в некотором роде… вторжение в личную жизнь. Но все, что они понимают, это слова…
Он встал на цыпочки, открыл голову голему и бросил бумажку внутрь.
Голем мигнул. Так это выглядело со стороны — глаза его потемнели и загорелись опять. Осторожно вскинув одну руку, он похлопал себя по макушке. Потом поднял вторую руку и повертел ладонь перед глазами, как будто в первый раз ее видел. Посмотрел на ноги, на дома, скрываемые дымкой тумана, огляделся по сторонам. Взглянул на Моркоу. Уставился на облака, плывущие над городом. Опять перевел взгляд на Моркоу.
А затем очень медленно, прямой как палка, он с глухим стуком рухнул на спину. Свет в его глазах потух.
— Ну вот, — подняла брови Ангва. — Ты его сломал. Пошли отсюда.
— У него глаза еще чуть светятся, — указал Моркоу. — Должно быть, слишком много информации поступило за раз. Нельзя его здесь бросать. Может, если я вытащу расписку…
Он встал на колени рядом с големом и потянулся к крышке на его голове.
Рука Дорфла метнулась вперед со скоростью молнии и схватила Моркоу за запястье.
— Ага, — усмехнулся Моркоу, мягко выворачивая руку из глиняного захвата. — Ему заметно… лучше.
— Шссссссс, — сказал голем.
Голос его заставил сам туман завибрировать.
На самом деле рот у големов был. Как деталь дизайна. Но у этого голема рот был открыт, и оттуда бил тонкий луч красного света.
— Боги всемогущие, — отступая, прошептала Ангва. — Они же НЕ УМЕЮТ говорить!
— Шссссссс! — Звук был похож на выходящий из чайника пар.
— Сейчас я найду тебе кусочек дощечки… — пообещал Моркоу, торопливо оглядываясь.
— Шссссссс!
Голем встал на ноги, мягко оттолкнул его в сторону и пошел прочь.
— Ну, теперь ты ДОВОЛЕН? — спросила Ангва. — Я не пойду за этим чокнутым истуканом! Может, он в реку собрался броситься?!
Моркоу пробежал несколько шагов следом за Дорфлом, но потом остановился и вернулся.
— Почему ты их так ненавидишь? — поинтересовался он.
— Ты не поймешь. Уверена, что не поймешь, — вздохнула Ангва. — Они… нелюди. Они… как будто постоянно напоминают мне, что я тоже не человек.
— Но ты ведь человек!
— Три недели из четырех. И то все время приходится соблюдать осторожность. Однако самое кошмарное — видеть, как люди принимают неодушевленных истуканов навроде этого, мирятся с ними. А ведь големы даже не живые. Зато могут ходить где захочется, и, по крайней мере, они никогда не услышат брошенное в спину замечание насчет серебра или чеснока… Во всяком случае, так было раньше. Они же просто машины, созданные для выполнения той или иной работы!
— Так к ним относится подавляющее большинство людей, — подтвердил Моркоу.
— Опять ты за свое! — огрызнулась Ангва. — Такой всепонимающий! Способный встать на место всех и каждого! Неужели ты хоть раз не можешь проявить чуточку нечестности?!
Шнобби на какое-то время остался один. Воспользовавшись моментом, он растолкал локтями официантов у буфета, схватил первую попавшуюся миску и принялся выскребать ее своим ножом.
— А, лорд де Шноббс… — произнес голос позади него.
Он повернулся.
— М-м-м, — промычал он, облизывая нож и вытирая его о скатерть.
— Вы не заняты, граф?
— Да так, делаю себе бутерброд с какой-то мясной пастой, — пояснил Шнобби.
— Это паштет из гусиной печенки.
— Чё, правда? Неплохо, но говюжья намазка, что подают в харчевнях, поострее будет. Перепелиных яиц хочешь? Правда, они, видимо, не уродились, мелковаты слегка.
— Нет, спасибо…
— Тут их полно, — великодушно развел руками Шнобби. — Бесплатно. То есть на халяву.
— И даже так…
— Я могу за раз набрать в рот шесть штук. Смотри…
— Поразительно, ваше лордство. Однако я намеревался поинтересоваться, не хотели бы вы присоединиться к нашей компании в курительной комнате?
— Фгхмф? Мфгмф фгмф мггхжф?
— Совершенно верно. — Дружеская рука обвилась вокруг плеч Шнобби, и его ловко оттащили от буфета, однако он успел-таки прихватить тарелку с куриными окорочками. — Так много людей хотят побеседовать с вами…
— Мгффмф?
Колон попытался счистить с себя грязь, но, поскольку он прибег к помощи зачерпнутой из Анка воды, все его усилия были заранее обречены на провал. Лучшее, на что можно было надеяться, это сделать свою одежду равномерно серой.
Фред Колон во многом равнялся на своего командора, однако знаменитым философским отчаянием Ваймса не мог проникнуться, как ни старался. Ваймс, к примеру, придерживался мнения, что мир полон случайнонаправленных событий, а стало быть, шансы на то, что события эти в какой-то точке пересекутся и обретут некий относительный смысл, стремятся к нулю. Колон, будучи по природе своей человеком намного более оптимистичным, а по интеллекту куда более обделенным, упорно считал, что Улики Решают Все. Почему его связали странными тонкими веревками? У него до сих пор остались следы на руках и ногах.
— Ты уверен, что не знаешь, где я был? — переспросил он.
— Это ж ты туда пришел, не я, — пожал плечами Двинутый Крошка Артур, семеня рядом. — Ты что, сам не знал, куда шел?
— Было темно, и этот туман… Я просто слегка заблудился. Вышел прогуляться вечерком, и вот…
— Ха-ха, удалась прогулочка!
— Не дави на больное. Где же я был?
— Ну чё ты пристал, а? — буркнул Двинутый Крошка Артур. — Я охочусь под скотобойнями, и что там наверху, меня не волнует. Я крысами занимаюсь, а эти твари повсюду бегают.
— Слушай, а поблизости, случаем, нет никакой нитяной фабрики?
— Здесь все только животное, это я тебе точно скажу. Сосиски, мыло, все такое. Ну, платить-то будешь?
Колон похлопал по карманам. Карманы в ответ похлюпали.
— Придется тебе дойти со мной до штаб-квартиры Городской Стражи, — наконец пожал плечами он.
— Но у меня полно дел!
— В таком случае я принимаю тебя в специальные ночные стражники. Сроком на одну ночь, — важно сказал Колон.
— А какая оплата?
— Доллар за ночь.
Маленькие глазки у Двинутого Крошки Артура заблестели. Странным ярко-красным цветом.
— О боги, что это с тобой? — забеспокоился Колон. — Ты выглядишь ужасно. И чего это ты так уставился на мое ухо?
Двинутый Крошка Артур не ответил.
Колон обернулся.
Позади стоял голем. Он был выше, чем все големы, которых Колон когда-либо видел, и больше походил на некую статую, чем на своих угловатых сородичей. О да, он был красив — холодной красотой статуи. А глаза его светились как два красных прожектора.
Голем поднял над головой кулак и открыл рот. Оттуда тоже полился красный свет.
А затем голем заревел как бык.
Двинутый Крошка Артур что было сил пнул Колона по лодыжке.
— Мы бежим или как? — осведомился он.
Колон, продолжая таращиться на голема, попятился назад.
— Это… это ничего, они же не могут быстро двигаться… — пробормотал он.
В конце концов более сообразительное тело послало глупый мозг куда подальше, взяло управление ногами, так сказать, в свои руки, развернулось на сто восемьдесят градусов и понеслось прочь.
