Александра Руда - Грани
— Эльф, — повторила я, — дело есть.
Эльф не реагировал, грудь его все так же ровно вздымалась, но я была уверена, что он меня слышит. Или, в крайнем случае, уже совсем удалился в свою Заоблачную страну и уже мечтает, как будет там бесконечно долго питаться цветочным нектаром.
— Придется тебя вернуть в этот гадкий мир, — вздохнула я, замахиваясь.
Он поймал мою руку, сильно сжав запястье тонкими пальцами. Так ничего и не сказав, он смотрел на меня своими огромными глазищами, невольно напомнив Живко.
— Эммм… эльф, ваша же магия очень хорошо работает с живой природой, да?
Остроухий не ответил, но руку отпустил. Хорошо, примем это за ответ "да".
— Скажи, а ты бы не мог так сделать, чтобы дверь вросла в стену так, чтобы ее нельзя было открыть?
Эльф немного поперебирал в воздухе пальцами и ответил:
— Нет.
— Почему? — спросила я, пытаясь понять, это было "нет окончательно", "нет мне надо подумать" или "нет, поуговаривай меня". — Ведь, насколько мне известно, это ваша, эльфийская, специализация, работать с предметами природного происхождения.
— Сил нет, — лаконично ответил эльф и опять закрыл глаза.
Ну уж нет, голубчик. Если сегодня мои драгоценные поклонники были заняты внутренней заварушкой, то завтра они точно обо мне вспомнят. Надо сделать так, чтобы они ни в коем случае до меня не добрались.
Я легла рядом с эльфом и сказала, перестав сушить себе мозги эльфийским.
— Знаешь, а я была уверена, что ты так и ответишь. Вы, эльфы — во всяком случае, мужского пола, с женским не сталкивалась, — удивительно трусливый народ.
Эльф рядом с шумом втянул в себя воздух, но промолчал.
— Моей первой любовью был эльф, — доверительно сообщила я, погружаясь в воспоминания. — Красавец, как и все вы. Но тоже слабак. Как только дело запахло серьезными отношениями, исчез из моей жизни.
Думаю, моему собеседнику вовсе незачем знать, что под "серьезными отношениями" я подразумевала один поцелуй, который был мне снисходительно подарен.
— Я не верю, — мрачно сказал эльф. По-ситорски он говорил с мягким акцентом, делая еще заметные паузы перед словами. Видимо, переводил в уме.
— Ну, конечно, — сказала я обиженно. — Вот делать мне нечего, как тебя обманывать. Клянусь, чем захочешь, что мы даже целовались!
Эльф скосил на меня свои огромные, миндалевидные глаза. Ага, заинтересовался!
— Жаль, конечно, что мне придется умирать с мыслью о том, какие вы, эльфы, поганцы, — сказала я удовлетворенно, всем видом давая понять, что умереть с этой мыслью мне будет очень приятно.
Такого поругания собственного племени эльф вынести уже не мог. Остроухие вообще очень серьезно относятся к смерти и мыслям о ней. У них считалось, что самые достойные после смерти становятся ясенями, дубами, тополями, и так далее, в зависимости от прожитой жизни. Тем, кто запятнал свою жизнь недостойными поступками, эльфийская вера предписывала родиться кормом для свиней. Но посмертие самого шикарного ясеня моги загубить негативные мысли какого-либо умирающего, особенно мага. Ведь всем известно, что выплеск энергии во время смерти идет огромный. В таком случае даже самый красивый и мощный ясень мог захиреть и засохнуть.
Понаблюдав за тем, как усталость и апатия в эльфе борются с патриотизмом, я с удовлетворением отметила, что патриотизм победил.
Проворчав сквозь зубы что-то нелицеприятное про меня и моих ближайших родственников, эльф мелодично замурлыкал заклинание, делая аккуратные пассы руками. Со стороны двери раздался тихий треск, который не потревожил сон моих сокамерников. Тоже мне, боевые маги! Обленились совсем в неволе.
— Эй, эльф?! — встревожено зашептала я, увидев, что остроухий не подает признаков жизни. — ты что? Не умирай!
Он, кажется совсем не дышал. Я наклонилась над ним, с ужасом замечая, как обостряются черты его лица и поникают острые кончики ушей. Ну уж нет! Так просто умереть я ему не дам!
— Извини, — пробормотала я. — Никогда не делала искусственное дыхание, но теорию я знаю.
С несвойственной умирающим прытью, эльф оттолкнул меня и сердито рявкнул:
— Не оскверняй мои последние минуты своим присутствием, женщина!
— Сам дурак! — обиделась я. — Я их не оскверняю, а украшаю своим присутствием!
Эльф трагически вздохнул, картинно вздохнул, закатив глаза, потом сложил руки на груди, особым образом переплетя пальцы и опять начал заостряться.
— А ты когда-нибудь спал с человеческой женщиной? — брякнула я первое, что пришло на ум. Смотреть на это умирание у меня не было никакого желания, но бросить эльфа я тоже не могла. Ведь именно из-за меня он лишился остатков сил и поэтому решил помереть.
— Что? — совсем не по-эльфийски возмущенно завопил умирающий. — Да как ты смеешь?!
Потом, чуть помолчав, осторожно осведомился:
— А что, ты предлагаешь себя?
Я задумчиво посмотрела на его прекрасные черты лица, длинные тонкие пальцы, которые наверняка знают толк в ласках, но вовремя опомнилась.
— Как ты мог подумать такое! Я, между прочим, почтенная замужняя дама!
— Вдова, — уточнил эльф.
Ага, значит ты, голубчик, все прекрасно слышал. А то лежал с отрешенным видом, будто не от мира сего.
— Это еще не доказано, — мрачно возразила я. — Мой муж — некромант. Не думаю, что он мертв. В крайнем случае, не совсем мертв.
— А, — обронил эльф и снова приготовился умирать.
Я решила не встревать. Ну, хочется кому-то умереть в сыром подвале — его дело. Еще не известно, что ждет меня завтра, может, придется лечь рядом с эльфом.
Эльф лежал, лежал, потом открыл глаза и воззрился на меня с нескрываемой злобой.
— Ты! — прошипел он. — Из-за тебя я даже умереть спокойно не могу!
— Чем я тебе мешаю?
— Из-за тебя меня одолевают всякие мысли, — нехотя признался эльф.
— Какие?
— Разные, — лаконично ответил он, но даже в серой темноте подвала было заметно, как он покраснел.
— Знаешь, — сказала я задушевно, — а я знаю, что с тобой случится, когда ты умрешь с такими мыслями!
Эльф ничего не сказал, но посмотрел на меня с любопытством.
— Мы с Отто артефакты иногда на продажу делаем, причем пользуются они неизменным спросом, — сообщила я гордо. — Каждый артефакт вырезается из высококачественной древесины, формой напоминает мужское достоинство и повышает потенцию! Между прочим, я провела некоторые теоретические исследования в результате которых сила арт…
— Уйди! — взревел эльф так громко, что разбудил всех в подвале, а может быть, даже и охраняющих нас стражей. — Или я тебя сам убью!
— Какие же вы, эльфы, нервные, — сказала я, торопливо вскакивая.
— Ты что там? — сонно спросил меня Отто, когда я мостилась к нему под бочок. — Эльфа домогалась?
— Нет, — отрезала я.
— Ну и правильно, — пробормотал лучший друг. — Их надо беречь, они хрупкие…
— … А теперь из-за нее мы не можем поесть, — прорвалось сквозь мой сон.
Я открыла глаза и вскочила, стряхивая с себя остатки дремоты. На меня смотрели голодные мужские глаза. Причем в большом количестве. И мне это совсем не понравилось.
— Что случилось? — просила я с холодной вежливостью.
— Дверь не открывается, — сообщили мне. — Нам завтрак приносили и не смогли ее открыть.
— А я тут при чем?
— Это ведь ты ее заблокировала.
Меня взбесило, что это было сказано с уверенностью в моей вине.
— Нет, это была не я.
— А эльф сказал, что это ты.
Мое мнение об эльфах вообще и о мужском поле в частности упало до нуля. Пришлось сказать с гордым видом:
— Да, я. И что дальше?
— Зачем ты это сделала, золотце? — спросил Отто.
— Чтобы к нам сюда никто не проник, — объяснила я. — Или ты забыл, что нас казнить хотели?
— Нас-то не хотели казнить, — заметил рыжий. — Нас как раз хотели покормить.
— Значит, — сказала я злобно, — вас устраивало ваше положение? Вы согласны были за кормежку отдавать все свои силы и сидеть месяцами в подвале? Да они наверняка вместе с едой сюда и тот артефакт, который энергию выкачивает, принесут. Вам бы мне спасибо сказать, а не ругаться!
Моя речь на магов не произвела никакого впечатления. То ли они дошли до крайней точки, то ли им просто нужен был общий враг, но лица дружелюбнее не стали.
— А на счет еды, — зачастила я, понимая, что при таком раскладе меня могут пустить на фарш, — хотели бы нас кормить, просунули бы еду в окошко!
— Оно сильно маленькое, — сказал кто-то.
— Ничего, сосиски бы пролезли! — при воспоминании о полной кладовой усадьбы у меня заурчало в животе.
— Ольгерда! — заорали из-за двери. — Твоих рук дело?
Не дождавшись ответа, Ллойд крикнул:
— Ничего, сейчас мы сломаем дверь, и вы у нас попляшете!
— Все беды от баб! — заявил рыжий.
