Терри Пратчетт - Делай Деньги
— В мое время мы хотя бы напрокат брали достойную маску, — проворчал старческий голос. — Подумать только, это женщина вон там?
Внутри круга появилась фигура, без всяких беспокойств или шума, за исключением ворчанья. У нее во всех отношениях был образ волшебника — в мантии, остроконечной шляпе, преклонном возрасте и с бородой — с дополнением в виде общего серебристого монохромного эффекта и некоторой легкой прозрачности.
— А, Профессор Флид, — сказал Хикс. — Как любезно с вашей стороны присоединиться к нам…
— Ты знаешь, что это ты затащил меня сюда, и не то, чтобы бы мне нечем было больше заняться, — оборвал его Флид. Он опять повернулся к Адоре Белль, и его голос стал чистым сиропом. — Как вас зовут, моя дорогая?
— Адора Белль Добросерд, — предостерегающий тон на Флида был потрачен впустую.
— Как очаровательно, — сказал он, посылая ей вязкую улыбку. К сожалению, из-за этого у него во рту, как паутина очень старого паука, заколыхались тонкие нити слюны. — Поверите ли вы, если я скажу, что у вас просто поразительное сходство с моей возлюбленной наложницей Фенти, которая умерла более трехсот лет назад? Схожесть просто изумительна!
— Я бы сказала, что это стандартная подцепительная фразочка, — ответила Адора Белль.
— Батюшки, какой цинизм, — вздохнул покойный Флид, поворачиваясь к Главе Посмертных Коммуникаций. — За исключением чудесных воспеваний этой юной леди, все было, честно говоря, бардаком, — резко сказал он. Он попытался похлопать Адору Белль по руке, но его пальцы прошли прямо сквозь нее.
— Простите, профессор, мы в нынешние времена просто не получаем финансирования, — сказал Хикс.
— Я знаю, я знаю. Так оно всегда было, доктор. Даже в мое время, если нужен был труп, надо было выйти и самому свой отыскать! А если не получалось найти таковой, то, значит, приходилось его сделать! Сейчас все так мило, так чертовски корректно. Да, технически свежее яйцо сгодится для всего фокуса, но что же случилось со стилем? Мне говорят, что теперь создали механизм, который может думать, но Изящные Искусства всегда последние в очереди! И до чего меня довели: всего один едва сведущий Посмертный Коммуникатор и два человека из Центральных Стенаний!
— Некромантия — это Изящное Искусство? — спросил Мойст.
— Изящней не бывает, молодой человек. Сделай что-то хоть чуть-чуть не так, и духи мстительных мертвых могут проникнуть тебе в голову через уши и выдавить мозг через нос.
Взгляды Мойста и Адоры Белль, как взгляды лучников на мишени, сосредоточились на Докторе Хиксе. Он неистово замахал руками и одними губами произнес „Не слишком часто!“
— Что такая прекрасная молодая женщина, как вы, делает здесь, м-м-м? — протянул Флид, снова пытаясь схватить ладонь Адоры Белль.
— Я пытаюсь перевести фразу с Хмнианского, — ответила она, посылая ему деревянную улыбку и рассеянно обтирая руку о платье.
— Женщинам в эти дни теперь разрешено заниматься подобного рода вещами? Как забавно! Одним из моих величайших сожалений, знаете ли, является то, что, когда я обладал телом, я не давал ему проводить достаточно времени в обществе молодых дам…
Мойст оглянулся в поисках какого-нибудь аварийного рычага. Должно же было быть что-нибудь, хотя бы и на случай носового мозгового взрыва.
Он подвинулся к Хиксу.
— Через секунду все будет по-настоящему плохо! — прошипел он.
— Все в порядке, я могу изгнать его в Немертвую Зону в любой момент, — прошептал Хикс.
— Это будет недостаточно далеко, если она выйдет из себя! Я однажды видел, как она каблуком-шпилькой проткнула одному человеку ногу, при этом куря сигарету. А у нее уже больше пятнадцати минут не было сигареты, так что и описать нельзя, что она сделает!
Но Адора Белль вытащила из сумки руку голема, и глаза покойного Профессора Флида загорелись чем-то неодолимее романтических отношений. У страсти много форм.
Он поднял руку. Это было второй удивительной вещью. А потом Мойст понял, что рука лежала все там же, у ноги Флида, и предмет, который тот поднимал, был слабым жемчужным призраком.
— А, часть Хмнианского голема, — сказал он. — В плохом состоянии. Чрезвычайная редкость. Наверное, выкопан с местонахождения Хм, да?
— Возможно, — ответила Адора Белль.
— М-м-м. Возможно, а? — повторил Флид, вертя призрачную руку. — Посмотрите на эту вафельную тонкость! Легкая, как перышко, но сильная, как сталь, пока внутри горят огонь! С тех пор ничего подобного им не было!
— Я, может быть, знаю, где такой огонь все еще горит, — сообщила Адора Белль.
— После шестидесяти тысяч лет? Я так не думаю, сударыня!
— Я думаю по-другому.
Она могла говорить таким тоном и морочить головы. Она издавала абсолютную уверенность. Мойст годами усердно работал над тем, чтобы добиться такого тона.
— Вы говорите, что Хмнианский голем выжил?
— Да. Четверо из них, я думаю, — ответила Адора Белль.
— Они могут петь?
— По крайней мере, один может.
— Я бы что угодно отдал за то, чтобы увидеть одного, прежде чем умереть, — произнес Флид.
— Э-э… — начал было Мойст.
— Образно выражаясь, образно выражаясь, — перебил его Флид, раздраженно взмахнув рукой.
— Думаю, это можно устроить, — сказала Адора Белль. — Между тем, мы переписали их песню в Фонетические Руны Боддели.
Она заглянула в сумку и достала маленький свиток. Флид протянул руку и опять призрак свитка оказался у него.
— Похоже, что это полная чушь, — сказал он, заглянув в него. — Хотя, должен сказать, что Хмнианский всегда так выглядит на первый взгляд. Мне понадобится некоторое время, чтобы с этим разобраться. Хмнианский — полностью контекстуальный язык. Вы видели этих големов?
— Нет, наш туннель обрушился. Мы даже больше не можем говорить с големами, которые копали. Под соленой водой песня плохо распространяется. Но мы думаем, что они… Необычные големы.
— Возможно, золотые, — заметил Флид, вызвав своими словами полную размышлений тишину. Потом Адора Белль сказала:
— О.
Мойст закрыл глаза. С внутренней стороны его век, сверкая, плавали вверх-вниз золотые запасы Анк-Морпорка.
— Любой, кто изучает Хм, сталкивается с легендой о золотых големах, — сказал Флид. — Шестьдесят тысяч лет назад какой-то знахарь, сидя у костра, сделал глиняную фигурку и разобрался, как ее оживить, и это было единственное необходимое им изобретение, вы понимаете? У них были даже големы-лошади, вы знали об этом? С тех пор никому не удавалось создать таких. Но Хмнианцы никогда не додумались до железа! Они не изобретали лопату или колесо! Големы пасли их животных и пряли их одежду! Хотя хмнианцы делали собственные украшения, и на них в основном изображались сцены человеческих жертвоприношений, плохо выполненных во всех смыслах слова. В этой области они были невероятно изобретательны. Теократия, конечно же, — сказал он, пожав плечами. — Я не знаю, что такого в этих ступенчатых пирамидах, что пробуждает в боге все самое худшее… В любом случае, да, они изготовили золото. В него они одевали своих жрецов. Вполне возможно, что они сделали из него нескольких големов. Или, с той же вероятностью, „золотой голем“ был метафорой, подразумевающей ценность големов для хмниан. Когда люди хотят выразить понятие ценности, всегда выбирают слово „золото“…
— Да что вы говорите, — пробормотал Мойст.
— …Или это просто легенда без основания. В исследованиях местности никогда ничего не находили, кроме нескольких осколков разбитых големов, — продолжал Флид, присаживаясь и удобно устраиваясь на пустом воздухе. Он подмигнул Адоре Белль.
— Может быть, вы искали в другом месте? Одна история рассказывает нам, что после смерти всех людей големы ушли в море?
Вопросительный знак повис в воздухе подобно петле, каковой он и являлся.
— Какая интересная история, — отозвалась Адора Белль с лицом игрока в покер. Флид улыбнулся.
— Я выясню смысл этого послания. Разумеется, вы придете повидать меня еще раз завтра?[11]
Мойсту не понравилось, как это звучало, чем бы это ни было. И от того, что Адора Белль улыбалась, легче не было. Флид добавил:
-[12]
— А у вас, сэр? — спросила Адора Белль, засмеявшись.
— Нет, но у меня отличная память!
Мойст нахмурился. Ему больше нравилось, когда она оказывала старому демону холодный прием.
— Теперь мы можем идти? — спросил он.
Проходящий испытательный срок на обучающегося на должность младшего служащего Хаммерсмит Простак следил за тем, как Мисс Дрэйпс приближается все ближе и ближе, с немного меньшим, чем у старших коллег, мрачным предчувствием, и они знали — это оттого, что бедный парень не пробыл здесь достаточно долго, чтобы осознать, что вот-вот случится.
