Мария Николаева - Фея любви, или Эльфийские каникулы демонов
– Беги-беги, – махнула рукой Мисса. – Не забудь потом привести наших сюда. Хоть пообщаюсь с остатками нашей когда-то сплоченной группы.
– Обязательно, – заверила я, уже стоя одной ногой в коридоре.
Ребята отреагировали на мои новости по-разному. Мрак сверкнул радостной улыбой (видимо, увлеченность нашей Снежной еще не прошла – что ж, будем знать). Йола чуть заметно благодарно склонила голову (и как только она продержалась без Мика столько времени – они ж неразлучными были!). Дей безразлично пожал плечами (с ним все ясно – Рисолея-то здесь, а до остальных ему и дела нет). Рисон хмуро рыкнул что-то явно недоброе. Ах да, он же не одобряет выбор своей тетушки, а потому появление Виори на горизонте для него словно кость в горле. Что же касается последнего темного члена нашей группы... Май посмотрел на меня с таким счастьем в туманно-серых глазах, что я тут же поняла, что для него Фэй – лучший подарок. Эх, а ведь Рыж на известие о прибытии невесты отреагирует полностью наоборот. А главное, рычать на вестника он будет куда сильнее того же Грея. И не факт, что многолетняя дружба мне зачтется...
Я, смалодушничав, повернулась к Маю. Все равно у них отношения не ладятся с Констаном, а прибить свой якорь ни один берсеркер не сможет – вконец с катушек слетит, в общем, от подобного чувство самосохранения сбережет.
– Майсиль, а может, ты сам сообщишь своему соседу о наших потенциальных гостях?
Дровский жрец лишь пожал плечами. Он в подобной просьбе с моей стороны ничего особенного не видел, а потому уже спустя секунду кивнул. Эх, а ведь я сейчас коварно подставила ребенка... и плевать, что этот ребенок по самым скромным прикидкам в два десятка раз меня старше!
Вечером, на приеме в честь прибытия новых гостей, Констан был мрачен. Видеть моего обычно жизнерадостного приятеля в таком состоянии было больно. Но подойти к нему я так и не решилась – впрочем, не я одна: Рыж умудрялся одним взглядом отваживать даже самых назойливых и любопытных.
Майсиль держался от него в стороне и всячески отвлекал Фэй на себя. Девушка, ничего не замечая, счастливо щебетала что-то на ухо нашему дровенку и о женихе не вспоминала. Я и раньше знала, что ей гораздо больше требовался друг, чем возлюбленный, но теперь увидела этому подтверждение. А еще они красиво смотрелись вместе: чернокожий, беловолосый Май и светлокожая, с темными волосами, отливающими синим, Фэйри... И, надо сказать, думала так не только я. Многие эльроу оборачивались на них и смотрели с удовольствием – как на красивую картинку. Вот только искры между ними не было. Мне ли этого не знать? Они связаны, да, но не теми узами, что приводят к брачному ложу. Вероятно, так мы с Рыжем выглядим со стороны – гармонично, правильно, но не больше.
Отчего-то чувствуя себя виноватой, я отвела взгляд. Благо сегодня было на что посмотреть. Воссоединение Лилеи Грейви и ее демона было достойно всяческого внимания. Нечасто увидишь институтскую Мегеру смущенной и почти по-домашнему ласковой (кому скажи – не поверят!). Рядом с ними крутился Нил. Беспокойный альв явно задумал что-то новенькое – ничем другим столь навязчивое внимание к воссоединившейся паре объяснить было нельзя. И пусть иногда он исчезал, но всегда возвращался и сиял при этом такой пакостной улыбкой... В общем, будь я в настроении – насторожилась бы. Но я чувствовала себя досуха выжатым лимоном. Тем более, рядом с этим альвийским бедствием находились Расэль и Ширей, и если первый вполне мог пойти на поводу у Нила, то второй точно бы зарубил все безумные планы на корню.
Эх, что-то совсем настроения нет. Пойти спать что ли? Рыж-то, пока я отвлеклась, уже успел смыться, а значит, и мне можно.
В замочную скважину
Констан Орше
Рыж сбежал с ужина сразу же, как появилась возможность. Наблюдать за тем, как Фэй флиртует с мальчишкой-дроу, было противно. В конце концов, не на людях же! Хочется крутить хвостом – крути, но так, чтобы об этом никто не знал! А еще и Май!..
Резко выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, Констан откинулся на спинку садовой скамьи. В оранжерее было далеко не тепло и деревянные перекладины практически обжигали холодом, но сейчас это было именно то, что нужно. Необходимо было прийти в себя и полностью взять под контроль рвущегося наружу зверя.
Сквозь стеклянный потолок было видно звезды. В кромешной темноте яркие огоньки, казалось, могли ослепить, особенно если зрение сделать чуть острее... это ведь так легко: пойти на поводу зверя и чуть-чуть ослабить контроль...
Но сразу вспоминалось лето, какая-то полянка в смешанном лесу – и кровь. Мелкая алая пыль в воздухе, на траве, на коже, на зубах, под языком... Если бы не врезавшееся в мозг воспоминание, он бы поддался, ослабил бы поводок... Но повторяться не хотелось. Да и во второй раз может не повезти так. Ведь точно – не повезет.
– Что-то ты совсем не весел...
Альента вынырнула из темноты еще одной тенью. Рыжу даже не надо отрывать глаз от звезд, чтобы это видеть. Он уже давно привык мысленно дорисовывать необходимое: легкую походку хищницы, мягкую грацию движений, сдержанную улыбку, осторожный взгляд... Алька была настолько не похожа на отца, что стала отдушиной во всем этом безумии.
– Повода для веселья нет. Достало меня уже все это. Игры эти... – Констан неопределенно махнул рукой, надеясь, что его собеседница дойдет до всего своим умом.
– Понимаю. Вот только они ведь не играют. Они так живут.
– Тем хуже.
– Считаешь? А мне сейчас кажется, что я не отказалась бы вновь вернуться в то время, когда вела – и чувствовала! – себя так же.
– А что мешает? – хмыкнул Рыж, краем глаза кося на «дочурку». Вполне вероятно, что такой потерянной, такой домашней, ее видел лишь он. Все-таки странные их связали отношения. Возможно, в Констане Альента увидела то, чего точно не было в ее настоящем отце – надежность и понимание.
– А то не знаешь, как он на меня посмотрит! – хмыкнула темная леди и уселась рядом, рука к руке, так чтобы чувствовать чужое тепло рядом и делиться своим. Действительно – странные отношения. – Кон, знаешь, а я ведь уже совсем не против того, чтобы ты вошел в нашу семью.
– Только не так, – чуть резковато откликнулся демон и весь подобрался, ушел от контакта, от поддержки...
Альента чуть слышно хмыкнула.
– Не завидую я твоим близким. Ты такой же, как и я, постоянно держишь себя в узде, не позволяя себе приблизиться самому и не давая возможность им сделать шаг навстречу. Обрубаешь все возможности загодя...
– Ты сейчас обо мне? Или снова о себе?
– Думаю, всего понемногу, Кон. И кстати, Фэй – чудесная девушка. Она действительно любит тебя и отца. По-своему, конечно, еще совсем по-детски... но ты бы смог из нее слепить именно то, что нужно тебе самому. Тебе не приходило это в голову?
– Думаешь, он позволит? – с необъяснимой горечью откликнулся Рыж. Спросил – и сам же ответил на свой вопрос: – Сомневаюсь. Ты не хуже меня знаешь, насколько сильны собственнические инстинкты у темных. Вы ведь всех окружающих делите исключительно на вещи полезные и вещи бесполезные.
– Ошибаешься. Есть еще одна группа: «мое!». И, поверь, семья – это то немногое, что туда допускается. Никаких привязанностей. Никаких чувств. Никаких страстей. Лишь долг. Перед собой. Перед семьей. Перед Кланом. Это наше спасение от одиночества. Эгоизм – вообще крайне уютное чувство. Завернувшись в него, как в теплую шаль, не замечаешь несовершенств этого гребаного мира!
Темная вскочила с места, в раздражении всплеснув руками.
– Аль... – заметив, что жрица собралась уходить, Констан ее остановил. Она замерла на самой границе его видимости. Напряженные плечи, кажется, чуть дрожали. Сильные женщины, они такие: ломаются тогда, когда уже и думать забыли о собственной уязвимости. – Если все настолько серьезно, что при одном взгляде сбивается пульс, а пальцы ног невольно поджимаются... если тебя бросает из крайности в крайность... если ты с трудом сдерживаешь дрожь... если тебе еще не все равно... сражайся! Не важно, кого ты изберешь соперником – саму себя или этот мир, – просто продолжай идти вперед.
– Что ж... я последую твоему совету. Но и сам – следуй ему. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что раздражает нас лишь то, что по-настоящему задевает за живое. Уж поверь женщине, растратившей всю жизнь на других мужчин, по-настоящему бывает лишь однажды. Все остальное – либо попытки найти, либо попытки забыть.
– Аль, а может?..
Альента обернулась через плечо. Посмотрела на расслабленного, откинувшегося на спинку садовой скамейки мужчину. Был ли он привлекателен в ее глазах? Без сомнений. Сильный, волевой, способный, если потребуется, обуздать и заставить повиноваться... И все-таки, несмотря на все его достоинства... Нет, именно из-за них...
– Нет, – с чуть грустной улыбкой качнула головой жрица, но голос ее звучал твердо. – Зализывая раны друг другу, мы лишь сильнее погрузимся в это болото. Должен быть иной выход.
