Пирс Энтони - Заклинание для хамелеона
– Ха! – закричал тритон, поднимая свой трезубец. – Насильник!
Русалки игриво заверещали и нырнули, скрывшись из виду. Бинк избегал взгляда Фанчен: они слишком вольно вели себя с ним, конечно, не из-за его ног.
– Слишком много, чтобы сражаться, – оценил ситуацию Трент. – Эликсир рассеялся. С вашего согласия, при нашем перемирии я трансформирую вас обоих в рыб или в рептилий, чтобы вы могли убежать. Тем не менее...
– А как мы вернем себе свой облик? – требовательно спросила Фанчен.
– В этом-то все дело. Себя я изменить не могу. Следовательно, вам надо спасти меня... или остаться трансформированными. Поэтому мы должны спастись вместе или пострадать в отдельности. Достаточно справедливо?
Они взглянули на тритонов, которые решительно направлялись к ним с поднятыми трезубцами, окружая всех троих. Они вовсе не выглядели игривыми. Это была явно шайка хулиганов, играющая на аплодирующих зрителей – русалок, которые расположились сейчас на берегу, и тянущих время перед значительным актом спектакля.
– Почему бы их не превратить в рыб?
– Немедленную угрозу это не устранило бы, если бы я мог справиться с ними разом, – согласился Трент. – Но это все равно не освободит нас из пещеры. Я считаю, что мы все равно должны прибегнуть к магии. И мы непрошенные гости в их пещере. Существует ведь определенная этика собственности...
– Хорошо, – воскликнула Фанчен, когда тритон направил на нее трезубую вилку. – Делай, как знаешь.
Неожиданно она превратилась в чудовище, одно из самых отвратительных, каких Бинк знал. Вокруг панциря оно имело зеленоватый отсвет, в этом панцире, окружавшем его туловище, оно прятало свои лапы и хвост. На ступнях были перепонки, а голова походила на змеиную.
Трезубец тритона ударил по панцирю и отскочил. Бинк внезапно понял смысл такой трансформации: чудовище было неуязвимо.
– Морская черепаха, – пробормотал Трент. – Из Мандении. Безвредна, но русалочий народ этого не знает. Я изучал немагические существа и питаю к ним большое уважение. Эй! – еще один трезубец метнулся к ним.
Потом Бинк тоже стал морской черепахой. Неожиданно ему оказалось весьма удобно в воде и он перестал бояться копий-вил. Если какой-нибудь трезубец направлялся на него, он просто втягивал голову внутрь. Броня панциря могла остановить что угодно.
Что-то вцепилось в его панцирь. Бинк нырнул, пытаясь освободиться, затем понял своим мозгом рептилии, что это что-то надо перетерпеть. Не друг, но пока союзник. Поэтому он нырнул, но позволил тянущемуся за ним чему-то остаться.
Бинк медленными, но мощными гребками направился к подводному туннелю. Вторая черепаха уже вплывала в него. Насчет дыхания Бинк не беспокоился, он знал, что сможет сдерживать дыхание, сколько понадобится.
Того не понадобилось. Этот туннель шел наклонно к поверхности. Когда всплывал, Бинк мог видеть луну. Шторм стих.
Вдруг он вновь стал человеком и плыть стало трудней.
– Почему ты изменил меня? – спросил он. Ведь мы еще не на берегу.
– Когда ты черепаха, у тебя мозги черепахи и ее инстинкты, – пояснил Трент. – Иначе, как черепаха, ты не смог бы выжить. Слишком долго, и ты можешь забыть, что был когда-то человеком. Если ты направишься в море, я не смогу поймать тебя и, следовательно, никогда не смогу изменить снова в человека.
– Джустин сохранил человеческий разум, – возразил Бинк.
– Дерево Джустин?
– Один из тех, кого ты превратил в деревья в Северной Деревне. Его талантом было говорить на расстоянии.
– О, теперь я вспомнил. Это было особый случай. Я сделал из него разумное дерево. Когда стараюсь, я могу такое сделать. Для дерева это может получиться. Но, чтобы плавать в океане, черепахе нужны черепашьи рефлексы.
Бинк не все понял, но спорить не стал. Очевидно, случаи были разными. Потом появилась Фанчен в человеческом облике.
– Что ж, – признала она, – ты соблюдаешь перемирие. Я на это не надеялась.
– Иногда надо учитывать реальность, – туманно ответил Трент.
– Что ты имеешь в виду?
– Я сказал, что мы все еще не избежали опасности. Мне кажется, к нам направляется морской змей.
Бинк увидел огромную голову. Вопросов больше не было: чудовище увидело их. Оно было громадным – голова была в поперечнике целый ярд.
– Может быть, скала... закричал Бинк, ориентируясь на выступ, обозначавший выход из пещеры тритонов.
_ Эта штука представляет из себя огромную длинную змею, – сказала Фанчен. – Она может проникнуть прямо в пещеру или свернуться кольцом вокруг скалы. Мы не сможем убежать от нее.
– Я могу трансформировать вас в ядовитых медуз, которых морской змей не ест, – сказал Трент. – Но в суматохе вы можете потеряться. Кроме того, не стоит трансформировать вас больше одного раза в день. Я не мог проверить это во время своей ссылки по очевидным причинам, но полагаю, что ваша нервная система при каждой трансформации получает, вероятно, шок.
– И кроме того, чудовище все равно съест тебя, – добавила Фанчен.
– У тебя быстрый ум, – охотно согласился Трент. – Следовательно, я должен сделать то, что мне вовсе не нравится – трансформировать чудовище.
– Ты не хочешь трансформировать морского змея? – удивился Бинк. Тварь была уже довольно близко, ее маленькие красные глазки сосредоточились на добыче, с гигантских зубов капала слюна.
– Оно просто невинное существо, занимающееся своим прямым делом, – пояснил Трент. – Это мы не должны были входить на его территорию, если не желаем принять участие в споре за существование. В природе существует баланс, магический или манденийский, который мы не должны нарушать.
– У тебя странное чувство юмора, – кисло произнесла Фанчен. – Но я никогда не утверждала, что понимаю нюансы злой магии. Если ты действительно хочешь поддержать стиль его жизни, преобразуй его в небольшую рыбку, пока мы не доберемся до берега, а потом верни назад.
– И поторопись! – крикнул Бинк. Тварь уже зависла над ними, выбирая себе жертву.
– Это не выйдет, – ответил Трент, – рыбка уплывет прочь и потеряется. Я должен идентифицировать существо, которое намерен трансформировать, и оно должно находиться от меня в шести футах. Тем не менее, твое предложение имеет смысл.
– Шесть футов, – пробормотал Бинк. – Мы окажемся внутри него, прежде чем оно подплывет столь близко, – он не старался шутить, пасть чудовища была длиннее ширины, так что, если она откроет ее полностью, верхний ряд зубов окажется на высоте добрых двенадцати футов от нижнего ряда.
– Тем не менее, я должен оперировать внутри своих пределов, – невозмутимо ответил Трент. – Критической областью является голова, сосредоточие личности. Когда я преобразую ее, остальное последует естественным образом. Если бы я попытался сделать это, когда только хвост находится в пределах моих возможностей, я испортил бы всю работу. Поэтому, когда он попытается проглотить меня, он окажется в моей власти.
– А если он потянется сначала к одному из нас? – строго спросила Фанчен. – Предположим, что мы окажемся более, чем в шести футах от тебя?
– Предлагаю вам расположиться внутри этого радиуса, – сухо ответил Трент.
Бинк и Фанчен поспешно подплыли ближе к Злому Волшебнику. У Бинка было отчетливое ощущение, что если бы даже Трент не обладал магией, они все равно были бы в его власти. Он был слишком уверен в себе, слишком опытен в своей тактике, он знал, как управлять людьми.
Тело морского чудовища изогнулось. Его голова с выставленными вперед зубами опустилась вниз. Слюна брызгала неприятными фонтанчиками. Фанчен истерически взвизгнула. Бинк ощутил мгновенный, всепоглощающий ужас. Это ощущение становилось для него все более привычным: он просто не был героем.
Но в тот момент, когда жуткие челюсти уже смыкались вокруг них, морской змей исчез. На его месте хлопало крыльями ярко раскрашенное безобидное насекомое. Трент аккуратно поймал его и одной рукой посадил на свои волосы, где оно и осталось, изредка вздрагивая.
– Цветной жук, – пояснил Трент. – Они не очень хорошо летают и ненавидят воду. Этот останется со мной, пока мы не выйдем на сушу.
Все трое поплыли к берегу. Это заняло много времени, так как море оставалось неспокойным, а они очень устали. Очевидно, хищники меньших размеров не вторгались на территорию, где охотился и жил морской змей. Отношение понятное – но, вероятно, целые орды агрессивных чудовищ помельче, а может и покрупней заявятся на эту территорию через несколько часов, если морской змей, хозяин территории, не вернется. Как заметил Трент, в природе всегда сохраняется равновесие.
Фосфоресценция стала сильнее на мелководье. Часть его составляло свечение рыб, меняющих свой цвет, чтобы общаться с сородичами, остальное исходило от самой воды. Волны бледно-зеленые, желтые, оранжевые – магия, конечно, но зачем, для какой цели? Куда бы Бинк ни пошел, он видел так много такого, чего не понимал. На дне лежали раковины, некоторые из них светились по краям, некоторые мерцали целиком. Некоторые исчезали, когда он проплывал над ними, или становились невидимыми, или просто приглушали свое свечение. Как бы там ни было, они были волшебными, и это было ему знакомо. Бинк осознал, что счастлив снова оказаться среди знакомых опасностей Ксанфа.
