Лякмунт - Смерть - понятие относительное
— Что он сказал, я не поняла? — переспросила Алена. Сухов снова что-то неразборчиво просипел.
— Просит промыть глаза, — перевел Иван.
— Не вопрос! — Алена сходила в ванную, набрала ведро холодной воды и начала лить на голову лежащего, который сразу же убрал руки с лица и старался подставить зажмуренные глаза под струю воды. Ковер вокруг Сухова тут же намок, и Алена подумала, что нужно будет его отнести на балкон, чтобы паркет не вздулся. Иван, приподнял плененного негодяя и посадил на стул. Алена тут же начала опутывать его скотчем, привязывая руки к телу, а тело к спинке стула.
— Зачем это? — удивился Иван.
— Чтобы путы не перегрыз, пока я квартиру проветривать буду, — кровожадно ответила девушка. — Сейчас привяжу его, и сквознячок устроим, — не вечно же нам в этих намордниках ходить. Алена широко распахнула окна в обеих комнатах и на кухне, затем открыла дверь в подъезд, чтобы едкий газ поскорее выветрился. Из комнаты раздался громкий вопль, который быстро стих. Похоже, пленник, сообразив, что окна и двери в квартире временно открыты, начал звать позвать на помощь. Алена закрыла входную дверь, зашла в комнату, и увидела, что рот товарища Сухова заклеен куском липкой ленты.
— А я надеялась, что ты ему по голове сковородой врезал, — разочарованно произнесла Алена. Она давно решила, что мягкий Иван не справится с ролью злого следователя и решила исполнить ее сама.
Алена зажмурилась, сняла пластиковые очки и медленно приоткрыла глаза. Слезы не текут, нигде не жжет: всё проветрилось. Потом пришел черед маски: девушка ее сняла и опасливо понюхала воздух.
— Кажется, слегка перчиком пахнет. Может такое быть?
— Маловероятно, — пожал плечами Иван. Потом он подошел к Дмитрию Сергеевичу, присел перед ним и спросил:
— Скотч со рта можно снять? Скандалить будешь?
— Товарищ Сухов замычал и показал глазами, что будет нем, как рыба.
— Ну, смотри, ты пообещал, — и рот пленника был свободен. — Рассказывай.
— Про что? — голос бывшего охотника, а ныне — дичи, был по-прежнему хрипл.
— Похоже, перечный газ как-то влияет на голосовые связки, — решила Алена.
— Я хочу услышать, как ты убил моего родственника, зачем ты это сделал, и почему, — Иван решил не злоупотреблять красивыми фразами, а попросту спросить о том, что его интересует.
— Я не убивал вашего родственника, — прохрипел Сухов. Иван растеряно посмотрел на девушку.
— Сковородку принести? — догадалась она.
— Прекратите паясничать, Елена Александровна, — в голосе Дмитрия Сергеевича хрипота начала сменяться сипением: кажется, отравленный перечным газом шел на поправку. — Вы не в состоянии ударить человека. И вы тоже, — это уже относилось к Ивану. Алена от возмущения потеряла дар речи, но принести сковороду и предметно опровергнуть товарища Сухова ей не пришло в голову. Она действительно не смогла бы ударить связанного негодяя, хотя бы и убийцу.
— Дмитрий Сергеевич, — вмешался Иван, — как вы считаете, мы сможем прямо сейчас отсюда уйти и вернуться за вами, скажем, через неделю?
— Сможете, — недовольно пробурчал Сухов. — Сами убить вы не в состоянии, а оставить в беспомощном состоянии — запросто. Интеллигенты! — последнее слова в устах пленного прозвучало очень оскорбительно. Беседа, тем не менее, стала налаживаться, и Дмитрий Сергеевич рассказал, что рецепты секвенций, предназначенных для общественной пользы, оказались в руках у постороннего человека, который собирался их использовать исключительно в личных целях. Без малого десять лет Сухов с единомышленниками ночей не спали, стараясь вычислить этого постороннего, пока, несколько месяцев назад, их титанический труд не увенчался успехом. Владельцем оказался Попцов — человек, на первый взгляд, достойный, посвятивший большую часть своей жизни деятельности по укреплению оборонной мощи Родины. У Сухова с соратниками и в мыслях не было его как-то обижать. Поначалу они были уверены, что Попцов с охотой поделится рецептами. Вскоре стало понятно, что «по-хорошему» со своей тайной этот эгоист расставаться не намерен. Пришлось его немного «попугать», но и это не помогло. Тогда Сухов предпринял кое-какие действия, заставившие Попцова перепрятать рецепты. Всё шло по плану, Попцов был перехвачен и чудесные тетраэдры и листы с рецептами оказались в руках у патриотов. К сожалению, в момент задержания Попцов повел себя крайне неразумно и, в результате, погиб.
— Вы даже представить себе не можете, как я был расстроен, — пожаловался Дмитрий Сергеевич, — ведь для меня человеческая жизнь священна!
Не дождавшись сочувствия на лицах слушателей, Сухов продолжил свой рассказ. Было принято решение вывести тело погибшего за город и предать там земле. Однако тело исчезло буквально на глазах патриотов. Исчезло в прямом смысле. Вот только что оно лежало в кузове, а через мгновение его нет. Осталась лишь одежда, в которую был облачен труп. Дмитрий Сергеевич, будучи человеком неглупым, сопоставил имевшиеся у него факты, и понял, что погиб не сам хозяин секвенций, а его копия, клон. Клон, понятное дело, был изготовлен с помощью тех самых секвенций. Придя к такому выводу, товарищ Сухов начал сомневаться в том, что рецепты и тетраэдры, которые перевозил клон — настоящие. И спустя несколько дней в этом убедился: рецепты не работали. После этого последовала еще пара попыток договориться с Попцовым по-доброму. Один раз они даже встретились, как серьезные люди. Попцов пообещал здраво обдумать просьбу Дмитрия Сергеевича и сообщить о своем решении по телефону. Позвонив через пару дней, Попцов отказался отдать рецепт, объяснив это тем, что, поделившись рецептом, тут же умрет. Это было связано с какой-то особой клятвой, которую Попцов, якобы, принес. Разумеется, всё это было полным враньем. Вот он, Сухов, тоже вчера вынужден был принять участие в дешевом балагане, по принесению клятвы. И что же? Рассказав Ивану и Алене про секвенции, он уже десять раз, как должен был умереть, но ведь не умер! В дальнейшем, Попцов начал вести себя уж совсем неприлично. С помощью очередного клона он имитировал собственную смерть при исполнении служебных обязанностей. Но Сухова обмануть было уже невозможно, он был уверен, что старик жив и что-то затевает, и не ошибся. Пару дней назад дежурившие на вокзале дружинники заметили «покойного», садящегося на поезд, следующий в Москву. Что интересно, наглый старик даже не попытался как-то замаскироваться, изменив свою внешность. Он был полностью уверен, что всех провел своей мнимой смертью. Дружинники вызвали Дмитрия Сергеевича, на этот поезд он не успел, однако сумел, вместе с одним из дружинников, добраться на мотоцикле до Москвы на несколько часов раньше, чем медлительный железнодорожный состав. Приехавшие провели скрытое наблюдение за прибывшим поездом и поняли, что Попцов, пока ехал, успел изготовить клона — в Москву прибыли целых два Попцова. Оказывается, старик вовсе не был уверен в том, что он в безопасности. О том, что Попцов был настороже, свидетельствовало и то, что на перрон они вышли из разных вагонов — один из вагона-ресторана, второй — из того, в котором ехал. Но профессионального разведчика обмануть почти невозможно. Дмитрий Сергеевич сообразил, что Попцов, одетый в светлые брюки и пиджак — настоящий, а тот, что был в спортивном костюме — клон. Оставалось принять решение, за кем будет следить дружинник, а за кем сам Сухов. Напрашивалось предположение, что дубль с дипломатом — всего лишь отвлекающий маневр, а все рецепты находятся у того, что в пиджаке. Поэтому Сухов незаметно проследовал за настоящим стариком, а клона поручил дружиннику. К сожалению, правила конспирации не позволяли рассказать напарнику всю правду о клоне. Пришлось на ходу придумывать шпионскую историю с двойниками, после чего молодой соратник, воодушевленный важностью порученного ему дела, начал скрытное преследование клона. Как выяснилось впоследствии, оба экземпляра сели в метро, доехали до разных станций, каждый зашел на почту и в отделе «До востребования» получили по письму. Тот Попцов, что был в пиджаке, сопровождаемый невидимым Суховым, спустился снова в метро и проехал несколько остановок. Выйдя наружу, он принялся петлять по окрестностям так, что в какой-то момент Сухов решил, что его слежка обнаружена. Прошло еще минут десять, и старик вошел во двор, образованный четырьмя одинаковыми пятиэтажками. Посреди двора располагалась песочница с парой кособоких скамеек по бокам. Старик занял свободное место и начал пялиться на дверь ближайшего подъезда, поглядывая временами на молодых мамаш на соседней скамейке и периодически бросая взгляд на наручные часы. Старик следил за подъездом, а Сухов — за стариком. Вскоре выяснилось, что и за Дмитрием Сергеевичем следят, но свои — дружинник нашел Сухова в кустах и доложил, что первый объект пятнадцать минут назад зашел в подъезд, за которым так внимательно наблюдает второй, и с тех пор не появлялся. Сухов почувствовал, что не понимает происходящего. Если один Попцов транспортирует рецепты, а второй отвлекает на себя предполагаемых преследователей, зачем они снова встретились? Плохо было и то, что номер квартиры, в которую вошел дубль, оставался неизвестным. Интуиция подсказывала Сухову, что в ближайшее время может возникнуть необходимость применить силу. К этому следовало подготовиться. Оставив дружиннику четкие указания: если любой из двойников попытается покинуть двор, задержать его до возвращения Сухова, бывший чекист бросился со двора. Вскоре он увидел, что искал. На обочине стоял огромный строительный грузовик без водителя. Сухов убедился, что проникнуть в кабину и завести двигатель не составит труда и очень поспешно вернулся на пост наблюдения. Выяснилось, что спешить надо было еще сильнее. Пока он отсутствовал, второй старик скрылся в том же подъезде, что и первый. Проинструктированный дружинник за ним не последовал. Сложилась неприятная ситуация. В одной из квартир дома, неизвестно, в какой именно, находятся оба Попцова и реализуют какой-то неведомый ему, Сухову, план, и помешать им невозможно. Дмитрий Сергеевич хотел, было, проверить все квартиры, но смекнул, что Попцовы ему просто не откроют. Оставалось только ждать. Ждать пришлось долго, больше часа. Наконец, из подъезда появился тот, что в костюме. В руке у него был дипломат, хотя заходил он в подъезд с пустыми руками. Сухов сразу понял, что нужно делать. Оставив дружинника наблюдать за подъездом, Дмитрий Сергеевич добежал до грузовика, залез в кабину и стал следить за выходом со двора.
