Роберт Асприн - Дважды Шутт
Если уж начальству непременно нужно было сместить с поста командира роты «Омега» капитана Шутника, так почему этого не сделали в ту пору, когда рота была расквартирована на роскошном курорте? Конечно, нынешний лагерь был намного удобнее, чем стандартные казармы, но все же…
Ну что ж, если уж ему не повезло с климатом, тем больше было причин не отказываться от тех возможностей, которые теперь перед ним открывались. Окопник полагал, что майор Портач — его билет первым классом к тому, чтобы выслужиться перед руководством генштаба, и он был бы полным идиотом, если бы не выжал из этого обстоятельства все, что только можно. Первая ступень в намеченном Окопником восхождении по служебной лестнице состояла в том, чтобы оказывать майору максимально возможное количество услуг. В его понимании это заключалось в раскрытии максимального числа недостатков, чтобы за счет этого майор мог дискредитировать, а в конце концов — и уничтожить своего предшественника на посту командира роты. К счастью, эта задача оказалась не такой уж сложной.
Окопник заметил группу легионеров, которые были чем-то заняты, и неторопливо подошел к ним, чтобы посмотреть, чем именно они занимаются. Он почти не сомневался в том, что непременно уличит их в чем-либо неподобающем, и тогда сумеет добавить еще один пункт в обвинениях против капитана Шутника. Окопник мысленно потирал руки.
Накопление компромата почти примирило его с невыносимой жарой.
Легионеры заметили приближение лейтенанта — он услышал, как кто-то из них негромко проговорил:
— Ребята, Проныра идет.
Окопник нахмурился. Слух у него был довольно-таки острым, но он не смог определить, кто из легионеров это сказал. Ни один уважающий себя офицер не упустил бы возможности подобающим образом наказать наглеца за такое оскорбление. Но еще приятнее было бы наложить дисциплинарное взыскание на всю компанию. Поэтому Окопник сделал вид, что ничего не слышал.
— Чем это вы тут занимаетесь? — строго вопросил он, сжав кулаки и подбоченившись. В этой позе, которую он принял ради того, чтобы выглядеть устрашающе, он, напротив, смотрелся довольно потешно. Как бы то ни было, легионеры оторвались от своих занятий и развернулись к нему.
— Вкалываем, лейтенант, — ответил один из них — долговязый малый, которого, судя по нашивке, звали Стрит.
Акцент у него был такой сильный, что Окопник не сразу разобрал, что он ответил.
— То есть работаете? — прищурился Окопник. — Я бы вам посоветовал действительно работать. Тут вам не база отдыха, не забывайте об этом.
— Да он просто гений, — пробормотал кто-то, и Окопник снова не понял — кто именно.
Окопник решил снова проигнорировать издевку — ведь, если на то пошло, ее можно было воспринять и как комплимент.
— И чем же именно вы занимаетесь? — поинтересовался он.
Молодой круглолицый легионер в старомодных очках ответил:
— Превосходный вопрос, лейтенант. Пожалуй, если мы все будем правильно ставить вопросы, мы непременно узнаем ответ.
— Что ты хотел этим сказать… — подозрительно прищурился Окопник и прочел имя легионера на нашивке:
— …Махатма? — Имя и лицо показались ему знакомыми. Не этот ли легионер вел себя неподобающим образом на первой поверке? — Уж не то ли, что вы сами не знаете, чем занимаетесь?
— А разве кто-то из нас понимает досконально, чем занимается? — с едва заметной улыбкой осведомился Махатма. — Простейшее действие чревато последствиями, которых никто не в состоянии предвидеть.
— Мощно задвинул, Махатма. Внушает, — с трудом сдерживая смех, отметил Стрит и одобрительно кивнул, потирая ладони.
— Вы служите в Легионе, — горделиво запрокинул голову Окопник и устремил на Махатму суровый взгляд — ему очень хотелось, чтобы взгляд получился как можно более суровым. — О последствиях должны думать офицеры. А вы должны выполнять приказы, и если вы будете их выполнять, все будет хорошо.
Что будет, если легионеры не станут выполнять приказы, он предоставил их воображению.
Окопник не учел того, насколько богатым воображением обладает Махатма.
— Лейтенант Окопник, могу ли я задать вам вопрос, сэр? — проговорил Махатма, подняв руку, словно школьник. Проигнорировать его не было никакой возможности.
— В чем дело, Махатма? — нахмурился Окопник, крайне недовольный тем, что разговор идет не так, как он задумал.
Он решил, что поскорее отделается от Махатмы и сам поведет беседу.
Махатма, сохраняя подчеркнуто серьезное выражение лица, спросил:
— Лейтенант Окопник, не следует ли нам интересоваться тем, от кого исходит приказ, дабы мы могли определить, справедлив ли он и, следовательно, стоит ли его исполнять?
Окопник одарил Махатму гневным взором и процедил сквозь зубы:
— Не вижу, какое это имеет отношение к…
— О, это как раз имеет очень большое отношение, — возразил Махатма настолько почтительно, что выругать его было попросту невозможно. — Не всегда так уж легко отличить одного человека от другого, а как быть, если один из этих людей — офицер, а другой — нет? Если вдруг появится какой-то человек и объявит, что он — офицер, следует ли нам подчиняться ему, или все же следует сначала выяснить, так ли это, а уж потом выполнять его приказы?
— Ну нет, на этом ты меня не подловишь, — злорадно ухмыльнувшись, покачал указательным пальцем Окопник. — Майору генштаб поручил командование этой ротой. И приказ о своем назначении он предъявил капитану Шутнику.
— Но капитана Шутника не было на базе, когда прибыл майор Портач, — возразил Махатма. — Тогда он никому никакого приказа не показывал и все же сразу приступил к командованию ротой. Откуда же нам знать, законен ли приказ о его назначении командиром роты?
— Ну, Махатма, во дает! — восторженно прошептал кто-то из легионеров.
— Глубоко копает, скотина! — подхватил другой.
У Окопника по спине побежали мурашки. Уж не подыскивали ли эти наглецы повода для бунта? Что же ему делать?
Приструнить их самолично или поскорее доложить майору, и уж пусть он сам принимает те меры, которые сочтет необходимыми?
— Другие офицеры были здесь и не высказались против вступления майора в командование ротой, — наконец нашелся Окопник.
— Это мне известно, и именно поэтому мы продолжали исполнять приказы, — невозмутимо кивнул Махатма. — Но это было до возвращения капитана. И как нам быть теперь, если приказы поступят от капитана? Он ведь по-прежнему офицер, не так ли?
— Капитан Шутник лишен поста командира, — чувствуя, как по лбу течет струйка пота, процедил Окопник. — Более того: майор посадил его под домашний арест и в данный момент проводит расследование его проступков в то время, как он был командиром. Так что он временно отстранен от должности.
— Это мы все слышали, — не унимался Махатма. — Означает ли это, что нам не следует исполнять его приказы?
— Вам следует… — начал фразу Окопник, но тут же оборвал себя, уловив в вопросе Махатмы очередную ловушку. — Вам следует действовать по обстоятельствам. Если его приказы законны, вам, безусловно, следует их исполнять. Но если его приказы будут противоречить приказам майора, исполнять их не следует ни в коем случае.
— Очень хорошо, сэр, вы очень понятно все объясняете, — с еще более обезоруживающей улыбочкой проговорил Махатма. — Но позвольте задать вам еще один вопрос, лейтенант Окопник. Как нам узнать, законны ли приказы капитана, до тех пор, пока мы не узнаем, одобрены ли они майором?
— Хороший вопрос, — одобрительно кивнул Окопник. — Полагаю, что при таких обстоятельствах вам следует игнорировать приказы, исходящие от капитана Шутника, до тех пор, пока вы не удостоверитесь в том, что их одобрил майор.
— Благодарю вас, лейтенант, — кивнул Махатма. — Теперь я все хорошо понял.
— Отлично. В таком случае продолжайте работу, — распорядился Окопник и поспешил ретироваться.
Позднее он очень пожалел о том, что не задержался и не увидел последствий своего последнего высказывания. Но у него было слишком мало опыта в общении с личным составом роты «Омега», и потому предвидеть таких последствий он никак не мог.
* * *Преподобный Джордан Айрес часто заморгал, войдя в ярко освещенную комнату, и увидел тех, кто его поджидал.
Армстронг и Рембрандт сидели рядом на диване, а Бренди примостилась на подлокотнике.
— Присаживайтесь, Преп, — пригласил капеллана Шоколадный Гарри, который пригласил его на эту конспиративную встречу.
— Благодарю, спасибо, — кивнул капеллан и поставил стул с жесткой спинкой напротив дивана.
Шоколадный Гарри опасливо опустился на второй подлокотник дивана. В итоге возникло забавное зрелище — двое сержантов с внушительным телосложением по бокам и двое стройных лейтенантов посередине. Преп обвел взглядом всех четверых и проговорил:
