Александра Черчень - Курсовая работа по обитателям болота
Прервав этот странный диалог, раздалась резкая мелодия виолончели. Мы вздрогнули и перевели взгляд на недовольного Леля.
— Господа, вам кто-нибудь объяснял правила поведения на концертах? — недовольно бросил шут. — Если желаете поговорить, то выйдите.
— Прости, — почти хором сказали мы. Я осознала эту фразу и нервно рассмеялась, прижимая ладони к горящим щекам.
Господи, сумасшедший дом! Я не понимаю! Я ничего тут не понимаю! И никого! Сумасшедший дом и ненормальные люди.
Похоже, сойти с ума до нужной кондиции у меня так и не получилось. После того как внимание зрителей опять было сосредоточено на музыке, а не друг на друге, концерт продолжился.
Надо отметить, он был необычным. Просто музыка. Очень разная. От лиричного блюза, который заставлял грустить и вспоминать, до зажигательных мелодий, под которые невольно начинаешь прищелкивать пальцами.
И, конечно же, проникновенные, берущие за душу мелодии. То мягкие и нежные, то набирающие громкость, потрясающие, чтобы скоро вновь вернуться на прежнюю волну.
Но лично мое внимание неудержимо приковывал Лель.
Я всегда любила все необычное, а шута можно было смело отнести к этой категории. И еще — тут возникло то самое притяжение, которое не так давно сработало с Ришей. Мне очень-очень хотелось познакомиться с ним поближе. Но не с тем бабником, который подходил не так давно, а с НИМ. Тем, кто сейчас на сцене. Хотя это наверняка две стороны одной медали. Даже если это маска, она не могла стать такой естественной, если бы безумный блондин с ней не сжился. Кошмарненький тип, если честно. Но этим и притягательный.
Потому я как зачарованная наблюдала за синеглазым музыкантом, который невидяще смотрел перед собой, порхая пальцами по грифу инструмента, сжимая смычок до побелевших костяшек, но в следующий миг расслабляя руку, словно вспоминая, что так нельзя. Виолончель пренебрежения не прощала и отзывалась резкими нотами, которые тем не менее гармонично ложились на общую канву мелодии.
Неяркий свет играл медовыми переливами на изгибах красавицы виолончели, своевольной подруги Леля, скользил стальными бликами по белым волосам музыканта, заставлял сверкать бриллиантами капельки пота на высоком лбу. Терялся и растворялся в бездонных синих глазах, которые сейчас казались почти черными. Как самое темное небо полуночи.
Да, я никем так не восхищалась, как им.
— Юля, — раздался недовольный голос зеленого, вырывая меня из мира грез. — Отомри.
— Не мешай, — беспечно отмахнулась я, и не думая отводить взгляд от пленительного блондина.
Кикимор действительно замолк и до конца концерта уже не мешал мне наслаждаться прекрасным. А прекрасное бы-ы-ыло! Ух, какое! Лель, начинаю понимать, почему ваша группа популярна! Если ты на сцене и с виолончелью, то у дам в зале нет ни малейшего шанса! На фоне этого я очень рада, что шут не в моем вкусе. Вернее, он привлекательный и интересный, но вот манера поведения… совершенно не мой типаж. Да и не люблю я бабников. Вернее, несомненно, у любого интересного мужчины весьма богатый интимный опыт, но вот терпеть не могу тех, кто позволяет не только об этом догадываться, но и видеть.
Концерт закончился, уставший Лель осторожно положил виолончель в футляр и только после этого спустился в зал.
— Я думаю, что мне уже пора, — хмыкнул Смерть, резко поднимаясь и подцепляя шляпу с уголка подушки. Подошел ко мне, склонился в поклоне и, коснувшись поцелуем пальцев, проговорил: — Было очень приятно познакомиться, Юлия. Надеюсь, встреча не последняя и наша компания произвела на вас, может, и несколько странное, но в большинстве своем положительное впечатление.
— Мне очень понравилось, — искренне ответила я.
— Чудесно, — улыбнулся Мастер, выпрямляясь. — Позволите примкнуть к вашему третьему кругу?
— А что это значит? — осторожно спросила у красноглазого и сделала знак открывшему было рот кикимору о молчании. Я хочу, чтобы объяснил тот, кто заговорил на эту тему.
— Круг хороших знакомых. Которым позволено обращаться на «ты» и придерживаться более вольного стиля в общении, — спокойно пояснил Айлар. — Без витиеватостей.
Посмотрела на Феликса, и тот недовольно поморщился, но кивнул.
— Хорошо… Айлар, — первая начала я.
— Я рад, Юля, — таинственно усмехнулся непонятный тип, еще раз поклонившись, пассом создал клубившуюся тьмой воронку, махнул музыкантам и шагнул в телепорт. — До встречи!
Следом откланялись остальные, правда, ушли они как нормальные люди, через дверь. Лель на прощание подмигнул и шепотом сказал, что следующий ход за ним. О чем говорил блондинистный сумасшедший, я не поняла, но было интересно. Ну что же, сударь… ходите! А мы посмотрим, делать ли ответный шаг.
Все же насколько интересная компания! Совершенно ненормальная, но в этом и прелесть!
Оказывается, мне в жизни не хватало именно капельки безумства… М-да, теперь его хоть топись!
Как только за последним из «мрачных цветов» закрылась дверь и я собралась было тоже уходить в Нефритовый, за локоть меня сцапали знакомые хваткие ручонки и порывисто развернули к крайне злобному риалану. А мне было поооо фигуууу! Видимо, заразилась… Тут столько «разносчиков заразы» сегодня было, что грех не подхватить!
— Ты головой думаешь? — с показным спокойствием осведомился Феликс. — Ладно Лель, от него все девушки в восторге — это не тайна, но, надо признать, я думал, что ты несколько умнее.
— С чего это? — весело спросила я, освобождая руку. — Поводов вроде не давала. И вообще… Кик, не мешай мне, а? Я вот тебе совершенно не помеха, так вспомни про недавно упомянутое тобой уважение и позволь мне барахтаться самой. Мне тут очень интересно. Мне очень любопытен этот шут. И я буду с ним общаться, если он сам будет не против!
— А Мастер? Зачем ты согласилась?
— А я что, дура? — с искренним изумлением воззрилась на покровителя. — Во-первых, Айлар очень интересный, во-вторых, он из категории тех, кому не отказывают. Или мои выводы неверны?
— Ты моя риале, — сухо ответил Ла-Шавоир. — А значит, могла это сделать.
— Не собираюсь вечно сидеть у тебя под колпаком, — независимо пожала плечами. — Кик, я хочу сама! Это новый мир, и я должна научиться плавать в болоте без спасательного круга в твоем лице. Вернее, я сделаю это. Хочешь ты того или нет!
Несколько секунд он стоял, пристально глядя на меня, а потом тихо спросил:
— В том окружении, куда я невольно тебя вовлек, нет обыкновенных, ты это понимаешь? Тут все с тройным дном и ничего не делают просто так.
— Понимаю, — честно кивнула я. — Так же, как и понимаю, что волей-неволей я всегда буду под защитой твоего имени. И осознаю, что они сейчас лишь увлечены необычной зверушкой. Хотя немного неясно, чем же я так интересна. Но пока наши интересы совпадают, — немного помялась, вспоминая верное выражение. — Как говорится: «Мы смотрим в одну сторону».
— Ты такая маленькая, — неожиданно сказал кикимор. — Именно морально. И очень-очень доверчивая. Тянешься к любому теплу хорошего отношения и без малейшей опаски идешь «в руки».
— Кошка, — развела руками, непонятно почему светло улыбаясь. — А если маленькая, то котенок. А они именно такие. Настороженность приходит с возрастом и опытом. Но знаешь… жить так, как я живу сейчас, — чудесно, ведь это позволяет погружаться в хорошие эмоции без остатка, растворяться в них и не думать о плохом, которое неизбежно держит якорем.
— Без якоря можно потеряться, — задумчиво проговорил Феликс. — И разбиться.
— Но у меня есть ты, — подмигнула в ответ. — Не позволишь ведь, верно?
Не давая ему ответить, я порывисто подскочила, встала на носочки, чмокнула его в щеку. Подмигнула ошеломленному кикимору, развернулась, подбежала к двери, но уже на пороге обернулась и с улыбкой попросила:
— Только не обижай меня больше, ладно?
Глава 15
Утро началось замечательно. Рано, солнце только-только встало и теперь золотило макушки деревьев. Я встала, поплескалась в душе, заплела слегка влажные волосы в очень-очень плотную косу, оделась построже и спустилась вниз, мимолетно сожалея, что тут нет никаких продуктов, — чашка какао с теплыми гренками сейчас казались пределом мечтаний. Идти в основной дом для того, чтобы завтракать в большой гулкой столовой, совсем не хотелось.
Я замерла на лестничном пролете, услышав тихий звон фарфора, и осторожным скользящим шагом спустилась на несколько ступеней, пока не увидела сидящего за столиком в гостиной Феликса. Он был в строгом, видимо, рабочем костюме и сейчас подносил к губам чашку с темным напитком, параллельно просматривая какие-то документы.
— Молодец, встаешь рано, — не глядя на меня, «пожелал доброго утра» этот воспитанный человек. — Садись завтракать, и нам пора во дворец.
