Леонид Каганов - Харизма
Захожу в нее. Народу - трое бойцов, но не ребята армейские, а взрослые контрактники. Чего им говорить? Но они увидели меня, вскочили, один, видно, старший, в возрасте дядька, удивленно брови вскидывает:
- Вернулись, товарищ генерал?
Немного меня удивило, что с генералом он так по-свойски, но, может, у них так принято?
- Вернулся, - говорю.
И точно, голос у меня как у того генерала, и интонации такие же.
- Ну что там с ним? - спрашивает старший. - В операционную?
- С кем? А, с этим грибником, который под машину попал? Нет, с ним все в порядке - никаких переломов, только испуг и сотрясение. Мы его спать положили в медчасть до завтра. Утром домой пойдет.
- А вот вы звонили Миняжеву…
- Да нет, - говорю, чтобы сбить с толку, - нет. Конечно, нет! Я не из-за раненого вернулся, я по своим делам. Где Миняжев… э-э-э… сейчас?
- Как где? - удивляется старший. - Не могу знать. В кабинете своем, полагаю.
- Прекрасно, - говорю. - Сейчас мы пойдем к нему, у него к тебе разговор был.
Старший очень удивляется. То ли на “ты” с ним генерал никогда не говорил, то ли в кабинет к этому Миняжеву для него ходить непривычно. Я рукой делаю неопределенный жест и пропускаю его вперед, а сам иду на шаг позади, смотрю, куда он сворачивает. Выходим мы по ту сторону проходной, заходим в бетонный бункер, мимо вахты - там все повскакивали с мест, я рукой махнул, мол, сидите, не надо почестей. Чисто по делу.
Идем дальше - там вестибюль здоровенный. Красиво так, ковры на стенах! А в глубине лифт. Чтобы не молчать, начинаю разговор, тщательно избегая личных местоимений:
- Давно хотел спросить… Вот наш Миняжев… Не замечается ли за ним чего-нибудь странного в последнее время?
- Хм… - Старший явно озадачен. - Никак нет. Не замечал, товарищ генерал!
- Да нет, конечно! Я не в том смысле, я в смысле - как… э-э-э… сотрудник? - говорю неопределенно.
- Наше дело маленькое, - пожимает плечами старший и бормочет удивленно: - Это вам уже виднее, товарищ генерал. С моей точки как бы… никаких нареканий по поводу в рамках охраны вверенной территории на своем посту… я не могу знать… как по долгу работы и строго в рамках режима… никак нет, в общем! Нет! Ничего подозрительного!
- Ну и молодца. - Я понимаю, что чин у старшего небольшой, и вообще скорее это начальник охраны территории.
Вот тут я искренне жалею, что до сих пор не выучил, какие звездочки на погонах чего означают. Открывается лифт, мы входим, старший ждет чего-то.
- Нажимай, нажимай… - говорю задумчиво. Старший давит десятый этаж и кнопку “пуск”. Лифт нехотя закрывается, и мы едем. Что бы еще такого спросить?
- А как по поводу опозданий?
- Каких опозданий? - изумляется старший. Увы, опять не попал.
- Да не в этом дело… - изображаю крайнюю степень задумчивости. - Речь-то не об этом…
- Случилось что-то, товарищ генерал? - участливо спрашивает старший. - Очень уж вид у вас… огорченный.
- Есть определенные неясности, - говорю честно. - Ну да справимся. Еще не с таким справлялись.
- Что, опять… - Старший многозначительно кивает наверх. - Сокращать хотят?
- Да уж не без этого, - говорю. - А ты сам как думаешь? Все, что здесь делалось и делается, это может кому-то там, - киваю вверх, - не понравиться?
- Ну, кто ж там у них всего знает… - говорит старший. - Неужели они узнали про…
И тут, как назло, лифт открывается и старший прерывает фразу. А мне переспрашивать неудобно. За дверью лифта - по полам ковры, прямо напротив - красивая деревянная конторка-пост, за ней дежурный. Встал, честь отдал.
Старший неуклюже останавливается, но под моим взглядом идет направо по коридору и замирает перед большой дверью. Вот черти, никаких надписей, никаких номеров. Я, решительно кладу руку на ручку двери, затем поворачиваюсь к старшему.
- Спасибо. Нам действительно нужно поговорить, но я думаю все-таки не сейчас, а на неделе. - Его лицо тревожно вытягивается, я улыбаюсь и добавляю: - По поводу повышения. Все будет хорошо.
И с этими словами шагаю в кабинет.
За столом, уставленным офисными сувенирами, сидит толстый суровый мужик с красноватым серьезным лицом и читает бумаги в папке. Перед ним - два мобильника и еще три старомодных аппарата с кнопками и дисками. Одет он в пиджак с галстуком. Галстук заколот желтой булавкой в виде самолета, и почему-то сам галстук камуфляжной расцветки. Никогда камуфляжных галстуков не видел, а ты? Миняжев вскакивает удивленно:
- Здравия желаю, товарищ генерал!
- Сиди, сиди, - говорю. - Ты уже меры принял какие-нибудь по моему звонку?
- Виноват? По поводу цистерны? Или по поводу раненного машиной?
- По поводу раненого.
- Я сейчас выясню. - И кладет руку на трубку.
- Не надо, - говорю. - Я уже выяснил. Когда я тебе звонил?
- Пятнадцать минут назад из города… - В его голосе растерянность.
- Я вернулся. С тем парнем все в порядке, легкое сотрясение. Не входите к нему и не трогайте до утра, пусть отоспится. А вот что у нас по поводу цистерны? Цистерна меня волнует.
- Не пропускают, товарищ генерал. Так и не удалось выбить разрешение?
- Как видишь, - отвечаю.
И чувствую, что уже дико устал беседовать, не зная, о чем и с кем, и боясь проговориться. Но надо. И надо бы в кабинет попасть свой, генеральский. Я уже было рот открыл, собрался повторить штуку, пригласить Миняжева к себе, да чтоб впереди шел, дорогу показывал. Но хорошо, вовремя спохватился! Это что получится, подойдем мы к закрытой двери, генерал же запер наверняка дверь, а ключ с собой увез. И как это будет выглядеть? Поэтому я оглядываюсь и сажусь в кресло перед столом Миняжева.
- Цистерна… - говорю задумчиво. - Из головы у меня не выходит эта цистерна! - И смотрю на Миняжева внимательно.
- Действительно идиотизм, - говорит Миняжев. - Пока был Союз, все было отлично. Вези куда хочешь чего хочешь. А теперь эти таможни украинские… Можно подумать, не бульон, а жидкий тротил едет…
- Н-да… - тихо обалдеваю я. - Бульон…
- А я предупреждал, - говорит Миняжев. - Я предупреждал. Надо было оформлять на частное лицо, а не на военную организацию.
- И как ты это себе представляешь?
- Так и представляю - коммерсант Вася купил в Украине цистерну хорошего свиного бульона и везет его в Россию. Чего тут странного? Для сети ресторанов.
И я понимаю, что ничего не понимаю.
- А может, и пес с ним, как думаешь, с бульоном? - говорю. - Переведем гарнизон на паек?
- Сохнут они без бульона, товарищ генерал, - серьезно и печально говорит Миняжев.
- Обойдутся - говорю. - На хлеб и воду!
- Нельзя так… - печально качает головой Миняжев. - Сохнут!
- Почему нельзя? Они люди военные, бойцы. Должны понимать, черт побери!
- Виноват? - поднимает на меня абсолютно круглые глаза Миняжев. - Кто?
- Шутка, - говорю поспешно.
А у самого так сердце и подскочило - опять что-то совсем не то ляпнул. Исправляться надо. И хватит уже окольных путей, надо тянуть информацию.
- Сохнут… - говорю задумчиво. - А когда ты их последний раз видел?
- Ну… Сегодня утром, вместе же ходили.
- Давай-ка с тобой еще раз сходим, поглядим.
- Как угодно, товарищ генерал… - Миняжев берет ключи и встает.
Я иду за ним, мы выходим из кабинета и идем к лифту. Я рассеянно продолжаю:
- Ну а с остальными делами как?
- Без изменений, - пожимает плечами Миняжев.
Мы входим в лифт, Миняжев нажимает почему-то кнопку “пуск” и, не отпуская ее, жмет тройку. И лифт едет вниз… Едет, едет, и я уже понимаю, что едет он в подвалы. Мы выходим - еще один пост, трое дежурных. Зачем в далеком лесном гарнизоне столько постов? Разве только чтоб местные повара не шастали на секретные объекты? Идем по коридорам. Суровые такие коридоры, заходим в небольшую комнату - явно санпропускник. Дежурный вскакивает, открывает шкафчик и выносит нам два… я бы назвал это скафандрами. Точно скафандры. Миняжев быстро натягивает скафандр, а у меня все не получается - сложный он. Хорошо хоть дежурный бросается мне помогать, надевает как надо и все застегивает там, что нужно. Затем нам на спину вешают натурально по маленькому аквалангу - видно, чтобы дышать там. И в противоположной стенке отъезжает в сторону дверь. Только я этого не слышу, потому что в скафандре все глухо, как в танке.
Ну, думаю, попал ты, Лекса. Сейчас тебе крышка. Потому что как себя вести не знаешь, а спросить - связи нет. На корм акулам пойдешь. Или еще каким тварям пострашнее. Которые бульоном питаются… Одно радует - если они питаются бульоном, не значит ли это, что у них проблемы с зубами?
И тут меня страх такой берет, которого я не испытывал уже давно, со времен канатной дороги. Поверил - я в свою бессмертность, что на мне все заживает моментом, хоть под машину, хоть с балкона… Хоть колом осиновым в сердце, хоть в петлю. В петлю не пробовал, но уверен, что особых проблем не было бы. Но вот вода… Понимаю я вдруг, что дико боюсь воды.
