Станислава Муращенко - Ведьмы не сдаются!
Мне снился не разрушенный форт, просто что-то тревожное. Что-то, от чего я проснулась с мыслью, что именно с этим должны бороться маги. Потому я и хотела стать ведьмой. Для того чтобы больше никогда не видеть таких лиц, какое было у той девушки. Но об этом форте я больше не буду вспоминать. Разве что когда мне понадобится яростная сила. Или когда я смогу отомстить за убитых.
Глава 8
ЭКОЛОГИЯ И ПРОВИДЕНИЕ
Следующее утро стало расплатой за ночь, проведенную без сна: проснуться нормально не могли не только мы с Бьеном, но даже Амели. Вот так вот, господа! А вообще, нечего вампирш по утрам будить, потом ночью бояться заснуть будешь. По идее (по чьей, не подскажете?), к ведуну Аку… Ару… Аку-рпку, в общем, мы должны были добраться часам к двум, но я, кажется, умудрилась вчера запугать своих друзей предстоящей встречей, поэтому приближать этот миг не спешил никто. Завтракали мы ужасающе медленно, даже говорили, кажется, со скоростью одного слова в минуту.
Когда мы уже взлетели и ежились в холодных потоках ветра наверху, мной опять овладело безразличие… Да пошло оно все… Именно туда оно и пошло. И мой вампиризм, от которого надо избавляться, и упорный Гвион, и мои друзья, искренне желающие мне помочь, и Дейр вместе с его невестой, и Вайдер, оказавшийся жестоким нелюдем, вместе со своим папашей и его неуемными потребностями и желаниями… Наверное, это все-таки слишком много для меня. Я ведь была человеком, всего лишь человеком, практически ничем не примечательным… обычная ведьма. А теперь у меня есть сила, огромная и величественная, сила, за которую я заплатила человеческой сущностью – не так уж много. Разве не об этом я мечтала? Стать самой сильной, самой умной, самой-самой… Но это все-таки слишком тяжело – действительно быть самой… самой беспомощной и растерянной. Зачем мне это? Эта неожиданная сила, а главное, эта неожиданная любовь. Не надо врать самой себе. Сколько раз я бы ни назвала Дейра козлом, сколько бы ни пыталась забыть его, я знаю, что люблю его. Став человеком, я потеряю последний шанс быть рядом, видеть его…Что ты городишь, Лерка! Да ты совсем с ума сошла! Ты потеряла его в тот момент, когда узнала о его женитьбе! Или ты согласна выйти замуж за это чудовище Вайдера и стать марионеткой в его руках ради сомнительного удовольствия изредка на приемах видеть равнодушного к тебе Дейра, да еще с красавицей женой под ручку? Ты готова на такое унижение? Нет, если уж выбирать между любовью и достоинством, я выбираю второе. Погрузившись в свои невеселые мысли, я не сразу заметила, что мы почти добрались.
Я с удовольствием выползла из седла и размяла затекшие ноги. Кажется, за месяцы, проведенные в замке, я уже разучилась совершать долгие перелеты в седле. Ох, как же зад затек, кто бы знал!
– Устала? – с ехидным сочувствием спросила Амели.
Я одарила ее мрачным взглядом из своей отработанной на Гвионе «коллекции» и поднялась в воздух. Да… все-таки летать самостоятельно гораздо труднее, хотя у обычного мага это отнимает еще больше сил. Но я то не обычный маг!
Лес, где, собственно, мы и совершили посадку, был вполне миленький. Тоненькие деревца и лишь изредка вековые «старожилы», чуть подернутые зеленоватой дымкой, кусты, нежная весенняя травка – все это прогоняло тяжелые мысли и настраивало на лирический лад.
От раздавшегося неподалеку тявканья, которое нельзя было принять за волчье даже с большой натяжкой, Амели подпрыгнула в седле, а я чуть не отменила заклинание левитации, затормозив возле самой земли.
– Что это такое? – выдавила Амели, не зная, смеяться ей или еще рановато.
– Это? Ну… не знаю. Похоже на одичавшую домашнюю шавку, если судить по голосу, – хмыкнула я и снова зависла на изначальной двухметровой высоте.
Судя по лицу Амели, знакомиться с «шавкой» ей не очень хотелось. Но скажите, кого интересуют ее желания?
Минут через пять подвываний практически под самым ухом, которые довели меня просто до состояния невменяемости, так что хотелось придушить гипотетическую шавку своими руками, оная явилась пред наши светлы очи. Без всякой помпы, просто выбежала из кустов, вальяжно разлеглась посреди дороги и изобразила нечто среднее между кошачьим фальцетом и тявканьем. Если учесть, что сама шавка тоже оправдала мои ожидания, то есть была какой-то рыжей пятнистой дворнягой невысокого роста… меня проняло до глубины души.
– Пошла на фиг! – лениво цыкнула я на шавку.
Судя по выражению морды, она обиделась. По крайней мере в ее завывании послышались нотки «никто меня не любит». Убираться с дороги, впрочем, она не спешила. Нахалка. Или нахал?
Бьен попытался повторить мой возглас, сопроводив его размахиванием руками в воздухе, как будто отгонял от себя стаю мух. На это дворняга отреагировал (а это был все-таки он) еще более меланхолично, чем на мои увещевания. То есть не отреагировал никак.
Я вздохнула, поняв, что просто так от дворняжки не отделаться, и слезла со своего импровизированного воздушного кресла. Отбив пятки и мысленно выругавшись, я все так же мысленно спросила себя, чего мне стоило опуститься к земле. Правильно… сначала влипаю в неприятности, а потом уже думаю.
– Собачка, а ты не сойдешь с дороги? – проговорила я самым нежным и ласковым тоном, на который была способна начинающая вампирша.
Собака подняла на меня на удивление умные глаза и помотала головой.
Отлично… ну просто замечательно. Удивительно умная собака, разлегшаяся посреди дороги и не желающая ее нам уступать, о чем недвусмысленно мне и заявила. Может, просто облететь ее на пегасах? Да ну ее, цапнет еще, заразятся бедные лошадки бешенством… или умом. Это еще хуже. Будут раздавать нам ценные указания о том, как и куда лететь, и высказывать свое мнение о качестве стойла и питания. Брр… ужас. Нет уж, лучше я буду продолжать переговоры с упрямой псиной, чем позже – с еще более упрямыми пегасами.
– А чего-нибудь вкусненького хочешь? – продолжила я подлизываться к животному.
Собака заинтересованно приподняла голову и повела ухом. Подумала и кивнула. Я тоже задумалась. Что такого предложить вкусненького, я не знала. Мясо у нас было, довольно много, но отдавать все я не хотела: наши растущие организмы требовали мяса, – а резать его при собаке хотелось еще меньше, думаю, она все прекрасно поняла бы и потребовала большей доли для себя. После нескольких секунд мучительного раздумья я вспомнила про небольшой кусок колбасы, который завалялся у меня в кармане. Припомнила также, сколько он там лежит, и поняла, что никто больше есть ее не станет. Вряд ли и пес станет, если у него все в порядке с нюхом и он не совсем изголодавшийся, но мало ли… вдруг пронесет (хотя если и пронесет, так это скорее пса после употребления колбаски).
Я залезла рукой в карман и кончиками пальцев вытащила вышеозначенную колбасу, стараясь подавить брезгливость и одновременно показать псине, какую же вкусную и питательную колбаску я ей предлагаю.
Пес скептически и с подозрением обнюхал колбасу, но все-таки принял сомнительного качества подношение.
Собака проглотила колбасу и… позеленела. На ее морде явственно проступили все признаки пищевого отравления. Я состроила виноватую рожу и пожала плечами. Пес одарил меня более чем мрачным взглядом, но на большее его не хватило – он убежал в кустики. Сомневаюсь, что он просто решил побыстрее освободить нам дорогу в благодарность за подкормку.
Сзади раздался гомерический хохот Амели и Бьена (Гринпис бы не одобрил, но я была уверена, что не мне одной почудились переливы зеленого цвета под шерстью). Однако смеялись мы недолго: пегасы внезапно взбрыкнули и, выкинув из седла обоих наездников вместе с сумками, перепрыгнули через меня и унеслись в неизвестном направлении.
– Отлично! – мрачно изрекла Амели, потирая ушибленные места, а таких было немало. – Ну просто замечательно!
– Хорошо хоть еду оставили, – философски пожал плечами Бьен, алчно косясь на мешок.
Мы подумали и решили, что этим стоит воспользоваться… то есть устроили привал. Пегасов потом как-нибудь найдем или в случае чего все левитировать будем. Как говорится, враги приходят и уходят, а кушать хочется всегда. И никакие предполагаемые мытарства бедного песика не могли испортить нам аппетит. Пока песик снова не заявился.
Я закашлялась, слегка дрожащим пальцем указывая за спину Амели и Бьена. Они вытаращились на меня, пока до них не дошло, что, если человек с сумасшедшими глазами тыкает пальцем куда-то позади них, это неспроста. Они обернулись. Несколько секунд длилась пауза, во время которой мы с шавкой недружелюбно рассматривали друг друга.
– Хочешь колбаски? – невинно спросила Амели первое, что пришло ей в голову, и протянула собачке искомый деликатес.
Если раньше она была всех оттенков зеленого, то сейчас могла слиться с безоблачным небом. Но оказалось, что у нее очень крепкий желудок, – она не стала снова убегать в кусты, а всего лишь нахмурилась, опустила голову и… превратилась в человека.
