Сергей Бадей - Поиски боевого мага
– Кто?
– Ну, Хораст, твой дедуля…
– Вчера, вроде бы, были живы, – задумалась Аранта. – Только изредка вздрагивали и испуганно озирались, когда раздавался женский голос.
– Фу-у-ух! – облегченно выдохнул я.
– Рано вздыхаешь! – ехидно прищурилась Ари. – За тебя она тоже обещала взяться, когда в себя придешь. Говорит, что у тебя голова большая, а мозгов – кот наплакал!
– Кто? – подскочил я.
– Дарра Рассия, – уже откровенно оскалилась Аранта. – Она ко мне заходила. Я так понимаю, хотела посмотреть.
– И что?
Аранта засмущалась, щеки у нее порозовели.
– Сказала, что хоть на это у тебя ума хватило, – тихо призналась она.
– Значит, не безнадежен! – с удовольствием подвел я итог.
– Дубина ты, Колин! – с чувством изрекла Ари. – Дубина, покрытая драконьей чешуей! Это у меня ума хватило, а не у тебя! Понял?
Вот уж не ожидал, что меня будет встречать такое количество народу. Конечно же, тут были все наши ребята. Торчал среди них и Лешка. Тан Тюрон и Хораст, тан Хараг и танесса Лиола. Я увидел невозмутимые лица эльфов из Светлого леса. У самого крыльца стояла небольшая группка вампиров, которую возглавлял Аррахат. Я не сразу заметил дарру Рассию. Она стояла в отдалении. Но по тому, как взгляды драконов и старого вампира время от времени отдрейфовывали в ее сторону, можно было сказать, что она тут центральная фигура.
В тот же вечер я понял, почему ее так боялись остальные. Нет, она на меня не кричала и огнем не кидалась. Она вообще ни разу не повысила голос. Вот только почему мои волосы становились дыбом, а тело покрывал холодный пот?
Дарра Рассия четко дала мне понять, в чем заключалась моя глупость. По пальцам перечислила все моменты, когда я мог отправиться к праотцам. И пригрозила: если я буду продолжать в подобном духе, то меня заберут в мир драконов и в ближайшее тысячелетие никуда оттуда не выпустят. Что совсем мне не улыбалось, как вы понимаете.
Во время нашей беседы (для меня неприятной) никто (очень благоразумно!) нам не мешал и не отвлекал (на что я в тайне надеялся). Да права она была! Во всем права! Вот что меня добивало. Даже возразить было нечего. Впрочем, я бы и не решился возражать.
Вечером мы молча сидели в нашей беседке. Как-то не тянуло к разговорам. Невдалеке неспешно прошлись Тюрон с даррой Рассией.
– Во баба! – Тартак повертел головой от полноты чувств. – Моей мамане до нее далеко! Если перед ней сам тан Горий становится навытяжку…
– А мне она очень понравилась, – неожиданно призналась Гариэль. – Она же о нас беспокоится!
– Ну, предположим, она беспокоится о Колине, – счел нужным возразить Тимон.
– Не-а! – отрицательно мотнул головой Жерест. – О нас. Она вон даже меня по голове погладила, когда со мной разговаривала!
– Это когда она тебя по голове гладила? – изумился Фулос.
– Ну, когда просила больше ей не показывать, чему я тут научился, – признался рыжий.
– Ты бы у нее под это дело еще что-нибудь бы выпросил, – хмыкнула Морита.
– Что? – немедленно заинтересовался Жерест.
– Аранта, – заговорил весь вечер молчавший Алексей. – А твой дед что может?
– Ты о чем? – недоуменно спросила Ари.
Надо сказать, что Аррахат произвел на брата огромное впечатление. Леха, до этого знакомства считавший, что Багран Скиталец – идеал по части боевых искусств, несколько изменил это мнение.
– Ну, какими еще видами боя он владеет? – уточнил брат.
– Всеми! – убежденно ответила Аранта.
– Ну да? – недоверчиво прищурился Леха.
– А вот представь себе! Только я хочу немного уточнить. Он мой прадед, а не дед.
– Что-то он на прадеда не очень похож, – пробурчал брат. – Да и на деда, если подумать, тоже не тянет. А айкидо он знает?
– Знает, – улыбнулась Ари. – Чтобы снять все вопросы, я тебе вот что скажу. Аррахат последние тысячелетия регулярно бывает в реальности Земля. Он там изучает все новое, что касается боевых искусств. Более того, он сам дал начало некоторым экзотическим видам боя. К примеру, искусство парных клинков – это его заслуга.
– Не может быть! – подскочил Лешка. – Это же было очень давно!
– Ты уловил! – кивнула Аранта.
– Хм, я что-то рапиру у него в руках никогда не видел, – заметил Тимон. – Неужели он и этим благородным оружием владеет?
– Нет, он им в зубах ковыряется, вместо зубочистки, – огрызнулась Аранта. – Да тебя с твоим благородным оружием любой из клана разделает под орех.
– Да, – задумчиво пробасил Тартак. – Они верткие, заразы! Если сразу по нему палицей не прошелся, считай – покойник! Причем, что характерно, не он, а – ты.
– Дворянам невместно драться с вампирами! – заявил Тимон.
– Вот это ты им при случае сам скажешь, – посоветовал Харос. – Ты чего в боевые маги подался? Определять, с кем тебе вместно, а с кем невместно драться?
– Гы! – подтвердил Фулос.
– А эта дарра еще долго здесь пробудет? – опасливо покосился на прогуливавшуюся парочку Тартак.
– Чего это тебя так интересует? – пробурчал я, тоже взглянувши на драконов. – Есть новые идеи и планы?
– Ну… это… – замялся Тартак. – Не то чтобы там планы или идеи. Просто скоро осенние каникулы. Декаду надо же как-то провести…
– Не тяни, здоровый! – подскочил Жерест. – Что предлагаешь?
– Не торопи, мелкий! – отмахнулся Тартак. – Не уверен, что если она будет тут, то нам позволят.
– Ну, она, вроде бы, сегодня и собиралась домой, – припомнила Гариэль. – Она что-то такое говорила.
– А! Ну, это другое дело! – расслабился Тартак. – Тогда не помешают. Только об этом молчок!
– Да, о чем? – не вытерпел Тимон.
– Вот! – Тартак порылся в карманах и достал замусоленный листок пергамента. – «Летяшку» я от папана получил. Они какого-то мага-бытовика в горах прихватили. Заблудился человечек. Так он у моих работать согласился. Ну, за жратву, само собой.
– И что пишут? – светски спросил Тимон.
– А вот, – Тартак вчитывался в текст. – Гхыров маг, почерк не разберешь!
– Дай я! – предложила Морита.
– Сам! – отрезал Тартак. – Тут много личного… Вот! «…Ты, сынок, много где побывал и много где гостил. Вот мы и подумали, что же ты к себе своих друзей не приглашаешь?» …Ну, тут мои характеристики, это неинтересно… А! Вот! «…Приезжайте к нам в гости! Вождь Парут, сто гхыров ему в глотку, разрешил и пообещал, что с магами никто связываться не будет. Мол, себе дороже. Ты же знаешь, что красивее наших гор ничего на свете нет…»
Тартак сложил письмо и выжидательно уставился на нас.
– Так это что? – нерешительно переспросил Жерест. – Это нас приглашают?
Тартак кивнул.
– А они там петь не будут? – передернуло Фулоса.
– Гарантировать не могу, – пожал плечами Тартак. – Мы – народ певческий. Ты себе представить не можешь, как красиво в горах наши песни звучат.
– Что-то мне не особо и хочется, представлять, – пробормотал Тимон.
Глава 25
– Чем собираетесь заняться в эти десять дней?
Тан Тюрон пытливо всматривался в наши физиономии, подозревая (и очень правильно, между прочим) какой-то подвох.
– Я поеду к своим, в горы, – честно признался Тартак. – Не присоединитесь?
– Нет! Спасибо! – поспешно отозвался Тюрон. – Я преподаватель. Это у вас, оболтусов, каникулы, а мне надо работать.
– Мое дело предложить, – пожал плечами тролль.
– Хорошо. А остальные?
– Остальные тоже планируют по родственникам, – сделал честные глаза Жерест.
Он только не уточнил, по чьим родственникам.
– А, – кивнул Тюрон. – И то! Иногда надо отдохнуть друг от друга.
Тан Тюрон повернулся и пошел в сторону административного корпуса.
– Фууух! – выдохнул Тимон. – Я уже боялся, что он нас раскроет.
– Да никогда! – хмыкнул Жерест. – Если я умудрялся обвести вокруг пальца своего папашу, а он тот еще был мошенник, то что мне тан Тюрон! Главное, чтобы вы промолчали.
– Я не понимаю, почему мы должны делать из нашей поездки тайну? – сердито спросила Гариэль. – Нет, я, конечно, как все, но хотелось бы понять.
– О нас какое мнение у всех сложилось? – спросил Тартак, и тут же сам ответил на этот вопрос:
– Мы, тролли, тупые, драчливые, грубые и сильные типы. Так? Когда нас один (то есть я) – это еще не страшно! Но когда нас много, то лучше слиться со стеной и не отсвечивать. И то не гарантия, что уцелеешь!
– А разве нет? – поинтересовался Фулос.
– Вот! – удовлетворенно кивнул Тартак. – На самом деле – нет. Нам выгодно, чтобы о нас так думали. Это…
Тартак замялся, подыскивая определение.
– Стереотип, – подсказал я.
– Чего? – удивился тролль.
– Это устоявшееся мнение о чем-то или о ком-то, которое может быть и ошибочным, – пояснил я.
– Да! – согласился Тартак.
