Роберт Асприн - Шуттовская рота
Внимание сержанта привлек резкий звук стартового пистолета. Легионеры начали бросок. Им придется пройти достаточное число препятствий, прежде чем они доберутся до его позиции, и пока не было необходимости поливать трассирующими пулями ряды колючей проволоки, сержант решил немного понаблюдать, а уж затем садиться за пулемет.
Сначала, как только с полдюжины фигур отделились от шеренги, он подумал, что легионеры будут преодолевать препятствия, следуя обычной тактике, по «ступеням». Но нет двигалась вся рота, только медленно, пригибаясь к земле, а не бросаясь вперед сломя голову.
Интересно. Рота оказалась организована и дисциплинирована гораздо лучше, чем он ожидал. Послать вперед разведчиков, роль которых исполняла бегущая впереди группа, было неплохой идеей. Почти, как… как в самом настоящем бою. Кто бы мог подумать, что в Космическом Легионе найдутся такие грамотные вояки?
Затем Шпенглер с удивлением отметил, что два странного вида нечеловеческих существа… как они там назывались? Синфины?.. все время находились буквально на руках у своих товарищей. Сержант и сам участвовал, и не раз наблюдал, как переносили раненых на учениях, но никогда не видел, чтобы кто-то делал попытку внедрить подобную практику при взятии полосы препятствий. И еще… Вот это да! Командир роты был на полосе вместе со своими солдатами! В таком случае, вместе с ним должны бежать и младшие офицеры, и сержантский состав!
Пренебрежение, которое старший сержант испытывал по отношению к Космическому Легиону, моментально улетучилось, и на смену ему пришло растущее, хотя и с оттенком зависти, восхищение этим отрядом, состоящим, как он думал, из отбросов. Ведь это были не «красные коршуны», верно… они даже и не стояли рядом с ними. Тем не менее, если кто-то не попал в настоящую воинскую часть, это еще не означает, что плоха та часть, в которой он служит.
Какое-то движение на полосе, впереди основной массы легионеров, привлекло внимание сержанта.
Что за черт?.. Один из «разведчиков», как было ясно видно, забрался на деревянные леса, находящиеся на первом препятствии, и, срезав свисающие веревки, бросил их вниз своим товарищам, которые тут же бросились бежать с этими трофеями.
Да они просто не должны были этого делать! Что же они собираются в таком случае связывать? Более того, как теперь остальные смогут перебраться через траншею, если веревки обрезаны?
Как бы отвечая на его мысленный вопрос, первая группа, уже из основной бегущей массы, добралась до края траншеи. Не обращая внимания на срезанные веревки, солдаты просто-напросто вошли в по грудь в жидкую грязь… и встали там! Задние ряды легионеров ступили им на плечи, затем прыгнули в грязь, занимая позицию на некотором расстоянии впереди, пока…
Живая переправа! Люди превратились в опоры для ног! К тому моменту, когда Шпенглер сообразил, что именно они делают, цепочка живых свай была выстроена, и основная масса солдат двинулась через траншею не снижая скорости, шагая по плечам своих товарищей, стоявших по грудь в жидкой тине. Очевидно, что маневр был старательно отработан, судя по скорости, с которой он был выполнен. Была даже пара цепочек, где «опоры» располагались ближе друг к другу, чтобы облегчить переправу более низкорослым членам отряда.
Неожиданно Шпенглеру вспомнился короткий рассказ, который он читал еще в школе. Назывался он «Леннигтон против муравьев», и в нем была описана история о владельце плантации, который боролся с нашествием полчищ муравьев. Наблюдая за продвижением легионеров в сторону его позиции, сержант зачарованно замер, когда внутренним зрением совместил картину из рассказа, безостановочное движение муравьиной массы, с приближающимися к нему солдатами в черных мундирах. Эта рота легионеров больше не казалась ему такой комичной, какой он считал ее еще сегодня утром. Если они были…
Глухое «БУХ» близкого взрыва заставило его инстинктивно пригнуться. Сначала он подумал, что просто что-то случилось на полосе, затем, но секунду спустя ему открылось истинное положение дел.
ОНИ ВЗОРВАЛИ ПРЕПЯТСТВИЕ!
Отвращение и ярость охватили сержанта, когда он увидел, что очередной барьер, в виде трехметровой стены, исчез в облаке взрыва, сопровождаемого летящими во все стороны градом осколков и обломками досок. Прежде, чем смолкло эхо взрыва, появилась черная рота, упрямо прокладывая себе путь сквозь облака пыли, и теперь она была раздражающе близко.
Воспитанный в условиях железной дисциплины, ветеран многих боевых сражений, старший сержант повернулся спиной к невероятному зрелищу и начал закладывать в пулемет первую ленту.
Пусть вопрос о том, приемлема тактика легионеров или нет, решает майор. Работой же Шпенглера было следить за тем, чтобы они держали головы как можно ниже, когда будут ползти под пулеметным огнем через колючую проволоку. Никому не удастся быстро пройти через эту позицию. Не удастся, пока трассирующие пули будут поливать их…
Неожиданно мир перевернулся для него вверх дном, и пол платформы оказался возле его головы. Он попытался выпрямится — как оказалось, только для того, чтобы вновь упасть, на этот раз крепко ударившись челюстью.
— М-ммммм… Ты… лежать. Понял?
Красно-коричневое лицо с темными, словно вулканическое стекло, глазами всплыло перед ним. Одетый в черную форму легионеров склонился над ним, и Шпенглер ощутил легкое прикосновение ножа под подбородком.
— И ч-что же, по-твоему, ты делаешь? — прохрипел сержант, стараясь говорить, не двигая подбородком. — Ты не можешь…
Он замолчал, поскольку давление ножа заметно усилилось.
— Капитан сказал. Он сказал: «Искрима, я хочу, чтобы ты помог устранить препятствие». Так вот, ты и есть препятствие… понятно? Я устранил тебя, захватив в плен. Ты должен подчиниться, иначе я убью тебя.
Быстро оценив возможность выбора, сержант не стал держать пари на собственную жизнь, решая, блефует легионер или нет. Шпенглер просто остался тихо лежать на том месте, где его застал плен. Разумеется, этот факт не удержал его от переживаний, глядя на то, как начисто срезается вся колючая проволока и в считанные секунды рота проходит это препятствие, опять не сбавляя шага.
* * *— Надеюсь, вы не допускаете мысль, что так и спустите им это… сэр.
В новом, весьма внушительном комплексе, где теперь постоянно жили легионеры, на время проведения соревнований для «красных коршунов» было выделено несколько «гостевых» комнат, в одной из которых майор О’Доннел хмуро, но с большим вниманием слушал своего старшего сержанта.
— Я не говорил, что собираюсь так просто оставить это, — сказал майор с заметным напряжением в голосе. — Я только сказал, что не собираюсь заявлять протест.
— Но ведь они не прошли полосу препятствий! Они просто сравняли ее с землей!
— И мы могли бы сделать то же самое… если бы подумали хорошенько, — рявкнул в ответ майор. — У нас был полный комплект необходимого снаряжения, и оно было предназначено для боевых условий. Это как раз то, что нам следовало сделать в этих условиях. Мы просто попали в ловушку ортодоксального мышления, только и всего.
— Хорошо, но то что они сделали, не согласуется с уставом, — заревел сержант.
— То же самое можно сказать и о нашем утреннем выступлении. Да, у нас была возможность пустить пыль в глаза, и они встретили нашу победу без истеричных воплей, молча согласились с ней, а вот теперь они реализовали свой шанс.
— Стало быть, мы собираемся согласиться с тем, что победа досталась Космическому Легиону? — спросил Шпенглер, пытаясь уязвить гордость офицера.
— Взгляните на это прямо, сержант. Мы проиграли. Они побили наше время, не минуя ни одно из препятствий… и сделали это в десять раз быстрее, чем многие мои солдаты. Разумеется, мы помогли им. Эта тусклая, без тени интереса работа наших парней помогла им. Говоря откровенно, мне не кажется, что мы заслужили победу на сегодняшних соревнованиях. Мы опростоволосились, тогда как они не валяли дурака. И справедливо победили.
Старший сержант сделал удивленное лицо.
— Мы не думали, что они могут так серьезно подойти к этому, сэр, — пробормотал он, избегая взгляда командира.
— М-м-м-м. Мы были слишком нахальными и дерзкими именно там, где не смогли правильно оценить противника, — пояснил свою мысль О’Доннел. — Если мы что-нибудь и должны этим легионерам, сержант, так лишь поблагодарить их за тот ценный урок, который они нам преподнесли. Мне кажется, нам просто чертовски повезло, что не пришлось учиться этому в настоящем бою. Во всяком случае, мы живы… и у нас есть еще один шанс.
— Знаете, сэр, — очень осторожно заговорил Шпенглер, будто удивляясь собственным словам, — я никогда не думал, что скажу такое, но мне кажется, что с этим отрядом я не хотел бы столкнуться в настоящем бою.
