Владимир Черепнин - Бесштановый переворот
Серега так и не удосужился одеться. Так и сидел в неглиже поверх своих шмоток. Бутылка с перцовкой была пуста, ее место занял пузырь самогона, уже опорожненный на треть. Быстро же он. Мы отсутствовали всего ничего… Я принялся судорожно одеваться. А Серега, смерив меня мутным взглядом, спросил:
— Ольга тю-тю? — И изобразил это «тю-тю» скрещенными перед лицом руками, что на языке жестов означает «конец». А, вот, в интонации я не разобрался. Показалось, что одновременно присутствуют и радость, и огорчение…
— Нет, не тю-тю. — Я уже оделся и сел напротив. — Сейчас придет… Надеюсь…
Пришла. Явно еще не в себе, потому как даже халатик по дороге на себя не набросила. Сергей кивком предложил супруге присоединяться к нашему обществу и слегка приподнял бутылку самогона, намекая, что ей в данном состоянии потребно выпить. Ольга так же молча отрицательно помотала головой, удалилась в спальню и буквально через десять секунд вернулась опять же неодетая, но с бутылкой водки. Явно, так же заныканная от мужа. И это семейная жизнь — друг от друга водку прятать?! Он, чтобы выпить втихую, она, чтоб он не выпил…
После принятия всеми участниками по паре доз «лекарства» нервы у всех успокоились, и лечебный процесс превратился в обыкновенное застолье. Почти обыкновенное. Супруги так и не соизволили одеться, наверное, посчитав, что раз уж в таком виде были вместе со мной в параллельном мире, то теперь и не стоит смущаться. Первое время мне даже было как-то неловко. Уж очень непривычно. Кругом все голые, а я одет. В последнее время частенько получалось все наоборот. А потом я тоже привык и все реже поглядывал на прелести (естественно, Ольгины, Серегины меня совсем не интересовали, да и прелестями это назвать было никак нельзя, по крайней мере, с моей точки зрения).
Я рассказал практически все. От начала и до конца. И как все началось, и как вышло с Мерином, и как теперь продвигаются мои дела в осуществлении плана свержения узурпатора. Серега клятвенно заверил, что как только прочухается, тут же выйдет на работу, не дожидаясь закрытия бюллетеня, чтобы направлять расследование исчезновения Мерина по ложному следу. Потом они оба просились хоть на минуточку еще разочек смотаться в такую интересную параллельность. Но я был хоть и пьян, но непреклонен.
Я почувствовал, что пора на боковую. Пришло время посошка. На прощание они пообещали оказывать мне всяческое содействие, причем в обоих мирах, и просили обращаться по любому поводу в любое время суток. И я ушел, оставив супружников пьяными и голыми…
Покидая семейную чету, я, как вполне счастливый человек, не удосужился взглянуть на часы. Так что понятия не имел, сколько времени. Солнце стояло еще высоко, и по моим прикидкам было где-то после обеда. Не терпелось скорей добраться до дома и завалиться спать. Сказывалась бессонная ночь плюс внушительная доза спиртного, принятая у Сереги.
Подходя к дому, почувствовал неладное. Вернее, увидел. Сосед дядя Петя принимал гостя. Скамейка была щедро (для скамейки, естественно) накрыта. Магазинная водка (для соседа это нонсенс, самогон-то дешевле, значит угощение предоставил незнакомец), пара банок консервов, чипсы и что-то в баклажке, издали не разобрать. И хоть посетитель сидел ко мне спиной, человек был явно молодой и, как мне почему-то подумалось, ушлый. Магарычить дядю Петю просто так никто не станет. Невелика радость слушать пьяные матерные базары да еще и за это платить. Итак, получается, товарищ прибыл по мою душу. Областные следователи не станут поить соседей подозреваемых (да и я надеялся, что еще не попал в таковые), дабы получить сведения. Выходит, это представитель той самой наехавшей прессы. Корреспондент, блин! Всегда считал, что статейки в желтых газетенках пишутся не выходя из офиса. На фига тратиться на командировки, если в итоге все равно получается брехня?
Я решил пройти мимо и пирующих, и своей калитки с независимым видом. Вдруг дядя Петя уже достаточно залил глазяки до степени плохо наводимой резкости, и удастся проскочить незамеченным. Сосед что-то рассказывал, энергично жестикулируя. Я все слышал, но ничего не понял. Сплошная галиматья. Однако, щелкопер понимающе кивал. Небось включил диктофон, а потом напишет о пагубном влиянии инопланетянина на разум окружающих и приведет цитаты, убрав матюги, из пьяного монолога соседа.
Когда я поравнялся со скамьей, дядя Петя поднял глаза. Мои надежды не оправдались. Узнал сразу. Не был еще достаточно пьян. Даже взгляд не замутнен. Какого ж он тогда нес такую ахинею? Отрабатывал водку? Сосед начал меня окликать, и решающую роль сыграли разные скорости.
— Иго…, - он говорил медленно, а я, наоборот, интенсивно замотал головой, строя кислую мину, мол, я — не я и лошадь не моя, и не надо меня узнавать. Вопреки ожиданиям, дядя Петя соображал достаточно быстро, и, видимо, решил, что щедрый гость переключится на ожидаемый объект (то бишь меня) вместе с водкой, совершенно неожиданно закончил мое имя, так, что получилось совсем не имя -
…го!
Писака, следуя взгляду своего визави, уже поднял на меня глаза, я за мгновение до этого отвернул рожу, мол, мимо иду по своим делам и не обращаю никакого внимания на мирно выпивающих, вновь уставился на дядю Петю.
— Что?!
— Иго-го. — Повторил сосед, удивляясь бестолковости собеседника. — Лошадки так разговаривают. А собачки — гав-гав, кошки — мяу-мяу…
Ох, молодца, дядя Петя! Магарыч заработал. Я благополучно миновал незваного гостя, затем вход в собственный двор, а на скамейке следующих соседей меня поджидала еще одна сладкая парочка, но совсем не «Твикс». Обложили со всех сторон! Хорошо хоть они не знали, что я — это я. И предположить, что изрядно выпивший парень, разгуливающий средь бела дня по поселку в таком состоянии, является учителем, они явно не могли.
— Молодой человек! Уделите нам, пожалуйста, минутку.
Первым порывом было пройти мимо, сославшись на то, что нету у меня минуточек на всяких, разных, непонятных, но почему-то остановился, наверное, их вид подействовал. Процентов на девяносто был уверен, что это и есть уфологи.
Мужчина, если это чудо можно было так назвать, лет сорока, щупленький. Всклоченные с проседью волосы. Где были. Мало где. В основном голову покрывала лысина. Какая-то неровная. Очки с офигенно выпуклыми диоптриями. Взгляд — не от мира сего. Одним словом, ботаник-переросток. Его бы сфотографировать и снимки раздать мамашам, чтобы пугали своих чад, мол, вот что получится, если не перестанут засиживаться неделями за компьютерами…
Его спутница помоложе. Что-то около тридцати. Волосы в пучок, одежда — а-ля «синий чулок». Молодая «старая дева». Хотя одного взгляда было достаточно, чтобы определить, что она вполне даже ничего. И лицо, и фигура. Расчесать нормально, приодеть, нанести боевую раскраску типа «охотница на самцов», и вперед, валять мужиков штабелями. Так нет же. Внеземные цивилизации ее больше интересуют, чем обыденные бабьи радости и переживания. Ох, женщины! Раньше все принцев дожидались, теперь инопланетян подавай…
— Слушаю вас очень внимательно. — Я решил, что правильно сделал, остановившись. Надо уводить их от дома. И вообще, спровадить из Денисовки.
— Вы знаете Игоря Сергеевича? — И голос у нее достаточно приятный. Чуть томности добавить, и хоть в «секс по телефону».
— Все время думал, что знаю, но иногда, кажется, что зря думал. Чужая душа — потемки.
Уфологи встрепенулись.
— Что, в последнее время какие-нибудь странности происходили?!
— …свиньи — хрю-хрю, — доносились дяди Петины познания языков животного мира, — а вот, как выхухоли разговаривают, понятия не имею, не обессудь. Но уверен, что матом. Зря что ли так называются…
Сладкую парочку требовалось уводить, или, в крайнем случае смываться самому. Писаке вот-вот могут надоесть разглагольствования соседа (ума не приложу, как этого не произошло до сих пор?) или у дяди Пети кончатся зверушки, и корреспондент может заинтересоваться нашей компанией. А интуиция подсказывала, что от него отделаться будет гораздо трудней.
— Ну, я бы не сказал, что совсем уже странности, — я ответил весьма расплывчато, тем самым подогревая интерес.
— А можно поподробней, пожалуйста!
— Конечно, можно. Только я тороплюсь. Если проводите, отвечу на все вопросы.
Их, наверное, уже не раз посылали по известным адресам, потому как вскочили, как по команде, готовые следовать за мной куда угодно.
— Ну, что же странного в поведении Игоря Сергеевича вы заметили?
— Я Игорька с раннего детства знаю. Насколько себя помню. — Тут я ни грамма не сбрехал. — Друзья, вроде как. А третьего дня, представляете, хотел у него стрельнуть полтинник на опохмелку, так не дал, зараза. Говорит, рад бы, но очень самому нужны.
— Вы неправильно нас поняли. Не заметили ли вы чего-нибудь этакого, совсем необычного? То, что не вписывается в привычные рамки?
