Олег Шелонин - Алеша Драконыч
— Шеф, пошли, — нетерпеливо окликнули его, — пора предъявлять счет к оплате.
Гномы удалились, аккуратно закрыв за собой тайной ход. За стеной раздался возмущенный вой Кощея.
— Забавные дела здесь творятся… Ой! А наружу выход есть?
Девушка кинулась следом, но как ни стучала ногами и руками по стене, проход не открывался. Кляня себя за недогадливость, Роксана пошла изучать соседнюю камеру. Персональная дверь послушно распахнулась, стоило ей лишь коснуться стены.
— Ух ты-ы-ы…
Картина, открывшаяся ее взору, достойна отдельного описания. Помещение, в которое она попала, камерой назвать можно было только условно. Оно утопало в роскоши. Персидские ковры на стенах и полу, ажурный лепной потолок с хрустальной люстрой посередине. Люстра сверкала и переливалась всеми цветами радуги в свете факелов, которые использовались в ней в качестве свечей. Только самый центр ее, шишечка, выполненная из огромного рубина, горел постоянным ровным, кроваво-красным светом, не реагируя на отблески пламени. В дальнем конце зала стоял огромный стол, заставленный яствами. Изрядно оголодавшая к этому времени, Роксана невольно сглотнула слюну. Чего там только не было! Серебряные кубки наполнены хмельным вином, на золотых блюдах копчености, солености, печености. И даже заморское блюдо — шашлык, изготовленный по спецзаказу (разумеется, Яги, которая прекрасно знала гастрономические пристрастия уроженцев Незалежной Украины). Шашлык был сделан из свежей кабанятины. Почему из кабанятины? Да потому, что домашних хрюшек гномы поблизости обнаружить не смогли.
Лишь одна стена камеры не вписывалась в общее великолепие. Она была абсолютно голой, шершавой и единственным ее украшением была сама Яга.
Ведьма висела на стене в позе распятого Христа, прикованная золотыми цепями. Голова безвольно свесилась вниз.
— Опять мучить пришел, Злыдень Невмеручий? — простонала артистка.
— Бабушка, я не Злыдень, — робко сказала Роксана.
Яга подняла голову, посмотрела взглядом мученика на девицу.
— Новенькая… Принцесса небось?
— Царевна… А как ты догадалась, бабушка?
— Кощей только царских кровей девиц ворует.
Ведьма посмотрела на рубин, венчающий люстру. Он по-прежнему светился ярким, немигающим светом.
— Подслушивает, гад, — пробормотала она.
— Что, бабушка?
— Да так, ничего, — успокоила ее Ягуся. — Заговариваться стала.
— И давно ты здесь?
— Давно… ой, давно! Триста лет в этих цепях вишу!
Кощей за стеной довольно потер руки. Услуги Яги обошлись ему недешево, но партию свою она разыгрывала мастерски.
— Не царское это дело под дверьми подслушивать, — попенял он сам себе, выпятив грудь. — Тем более скоро властелином мира стану…
Кощей высоко задрал нос и двинулся к Манюне. Рубиновый кристалл на люстре «камеры» потух. Яга удовлетворенно хмыкнула.
— Триста лет! — сокрушалась меж тем Роксана. — Цепями прикованная! И голодом небось морит Злыдень?
— Ой, морит несчастную старушку! — подтвердила Яга. — Ты, кстати, покушать не хочешь?
— Хочу.
— Сейчас…
Яга выскользнула из кандалов и засеменила к столу.
— Чего стоишь? Присоединяйся. Тут на всех хватит, — подбодрила ведьма остолбеневшую царевну. — Давай, давай, пока Кощей не видит.
— Это… как это…
— Я что, дура, столько лет висеть и с голоду пухнуть?
— Да на таких харчах, — прыснула Роксана, — от обжорства распухнуть можно. Как фигуру соблюсти удалось?
— Шейпинг, зарядка… Здоровый образ жизни, короче.
— Ничего не понимаю.
— Ой, да я сама последние триста лет ничего не понимаю, зато живу как у Христа за пазухой, — начала ездить по ушам старушка. Она еще не определилась, что можно сказать Роксане, а о чем пока умолчать. — Да ты глазами-то не хлопай, налегай давай. Жратва — дерьмо, но за все уплачено.
Упрашивать царевну не было нужды. Узницы дружно навалились на кулинарные изыски.
— Откуда гномы такого классного повара нашли? — искренне удивилась Яга. — Обычно их баланда в глотку не лезет. Ладно, потом разберемся.
— А ты тут неплохо устроилась, — одобрила царевна. Она отвалилась от стола сытая и благодушная. — Как тебе удалось Кощея обмануть?
— Этот дурачок, — зашептала Яга, — меня сломать решил. Видишь, какое великолепие отгрохал. Чтоб видела, от чего отказываюсь.
— Да… У бати тронный зал и то скромнее.
— Чтоб на стол этот смотрела, — продолжила Яга, — и слюной исходила.
— И как же ты…
— Неделю худела, а потом оковы сами слетели. С тех пор питание регулярное стало, добротное, — шлепнула себя по животу старушка. — Только вот одного не хватает…
— Чего?
Яга прошептала девице что-то на ухо. Роксана покраснела.
— Не смущайся, девка, — засмеялась Яга. — У самой небось тоже суженый есть. Угадала?
— Угадала, — вздохнула царевна, — да если б еще и один…
— Это как это? — удивилась ведьма, всплеснув руками.
Старушка была такой домашней, располагающей, что Роксана невольно пустилась в откровения.
— Сначала Елисей… Ну так по сердцу пришелся, да у него зазноба есть. Из-за него очертя голову и кинулась на край света, а потом Алешу встретила. Я его так душевно по голове приголубила, — засмеялась царевна. — Он в женском платье тогда был. Вместе с драконом на пару работали. Такой забавный! А на Елисея-то как похож! Только бритый. Ему б волосы нормальные отрастить…
— Говорила я ему… — досадливо буркнула Яга.
— Кому? — удивилась Роксана.
— Не обращай внимания, — замахала руками ведьма. — Старая стала, заговариваться начала. Триста лет на этих цепях…
— Ой, что-то ты темнишь, бабуль, — насторожилась царевна.
— Посиди с мое в этой клетке, не то запоешь.
Роксана успокоилась.
— Так кто тебе по сердцу больше, Алешенька или Елисей? — задала самый животрепещущий вопрос Яга.
— Алеша, — мечтательно вздохнула царевна. — Видела б ты, как он меня от разбойников спасал. Этот рыжий парик набекрень… — засмеялась девица.
— Значит, Алеша, — обрадовалась Яга. — Ну, раз так, помогу тебе.
— А если б Елисей, не помогла?
— Да нет, — смутилась старушка. — И если б Елисей, помогла бы. Запоминай, Роксана…
— Откуда имя знаешь? — вскинулась царевна. — Я тебе не называлась.
— Я много чего и кого знаю. И батьку твоего Черномора, и Еремея, и Елисея, а Алешеньку с младых лет, с рождения, можно сказать, вот на этих руках вынянчила. Так что слушай и не перебивай! Будем вместе против Кощея воевать.
Роксана во все глаза смотрела на старушку.
— Запоминай, — повторила Яга. — Кощею об Алеше и Елисее ни слова! Поняла?
Царевна кивнула.
— Видишь, яхонт на люстре кровавится?
Роксана подняла голову, посмотрела.
— Как изнутри светом красным нальется — знай, Злыдень Невмеручий рядом таится, подслушивает. Думать начинай, что делать и говорить. А говорить ты будешь вот что…
Старушка жестом предложила Роксане подсесть поближе и начала что-то шептать ей на ухо.
— Ой, господи! — отшатнулась царевна. — Срам-то какой!
— Ничего, — успокоила ее ведьма. — Главное, чтоб Кощей поверил. Готовься к представлению, а я пошла к плешивому на доклад.
— Да ты… он… — растерялась окончательно сбитая с толку Роксана.
— Не волнуйся, он меня не тронет, — успокоила ее Яга. — Я у него с сегодняшнего дня стукачом подрабатываю. Оплата, правда, мизерная. Какие-то жалкие полмира. Не мог все отдать, сквалыга несчастный! Беги в свою камеру… Нет, оставайся здесь. Я сейчас распоряжусь, чтоб твою кровать сюда перета…
— Раз, два, взяли!
Стена разверзлась. В камеру рывками начал входить каменный топчан, который четыре гнома усердно ворочали ломами. Пятый на всех парах несся к Яге, на ходу заполняя бланк очередного договора.
— Вот это сервис! — восхитилась Яга, подмигивая Роксане. — Думаю, до прихода наших мы недурно проведем время. У меня столько сюрпризов для Кощеюшки припасе…
Внезапно пронесшийся по подземелью магический шквал заставил содрогнуться Ягу. Встрепенулся мечущийся в своей пещере несчастный Ойхо. Удивленно вскинул густые черные брови и сказал что-то типа «Вах!» Вано. Насторожились все магические существа этого странного мира, почуяв пробуждение какой-то новой грозной силы.
— Кого еще на мою голову? — испуганно пискнул бессмертный злодей в своем кабинете.
* * *Наконец-то магрибский колдун одолел содержимое хрустального гроба. Крышка с грохотом отлетела в сторону и разбилась вдребезги, попытавшись торпедировать огромный медный чан. Из гроба вывалилась тучная фигура в просторной джелаббе, до такой степени накачанная чистейшим медицинским спиртом, что чувствовала себя властелином мира.
