Владимир Контровский - Последний оргазм эльфийского короля
Вскоре я оказалась в большой комнате с высоким потолком, то есть в зале, увешанном гирляндами белых роз – в воздухе плавал их нежный аромат, от которого слегка кружилась голова. Меня раздели и препроводили в круглый бассейн, в котором плавали белые лилии. «Сейчас начнётся превращение лягушки в царевну» – иронически подумала я и оказалась недалека от истины. Я плюхнулась в воду, и четверо сервисных девушек последовали за мной – места в этом бассейне хватило бы человек на двадцать. Меня тщательно вымыли с ног до головы, причём мыльная пена не задерживалась в бассейне – она мигом исчезала, и вода оставалась по-прежнему чистой и прозрачной. Я уже привыкла к местным магическим штучкам, поэтому не сильно удивлялась и принимала всё как должное.
Вымытую меня извлекли из этой суперванны, вытерли, высушили волосы – причём без всякого фена, ладонями, – и уложили на средней жёсткости ложе. И четверо девушек – уже других – принялись меня массировать и растирать благовониями, переворачивая с боку на бок. Пальцы этих девчонок творили чудеса: они вроде бы и не касались моего тела, но одновременно как бы проникали внутрь меня живыми и мягкими тёплыми лучиками. Я тихо блаженствовала – удовольствие, равное половому. Господи, как хорошо!
Потом настала очередь упаковки, и я вообще забыла обо всём на свете. На меня надели нечто тонкое, прозрачное, газообразное, уложили волосы и сделали потрясный мэйк-ап – я даже не пыталась определить, какую косметику использовали обслуживавшие меня сотрудницы этого колдовского института красоты.
Завершающим штрихом предпродажной подготовки стало подвенечное платье – из чего оно было сделано (и как), я так и не поняла. Представьте себе белый туман, которого можно коснуться рукой и почувствовать его упругость, мягкость, реальную осязаемость и в то же время призрачность. Платье – длинное, до пят, открытое сверху и сверкавшее искрами настоящих бриллиантов (не стразов и не кристаллов Сваровски!) – сидело на мне как вторая кожа: я его просто не ощущала. Это дивное платье шили – или наколдовывали? – специально для меня, реально: я вспомнила, как Озаботтэс скрупулёзно снимал с меня мерки по пути в столицу. Я смогла в полной мере оценить мастерство эххийских кутюрье, когда надела белые туфельки (не стоит и говорить, что они пришлись мне точно по ноге) и подошла к стенному зеркалу (огромному, от пола до потолка), – это было что-то с чем-то!
Из глубины зеркала на ошеломлённую меня смотрела… Неужели это я, Алина, вечно раздражённая, циничная, подозревающая на каждом шагу подвох со стороны своих ближних и дальних и готовая оскалиться по любому поводу и без повода? Это совершенное существо в зеркале, воплощение красоты и чистоты, при одном взгляде на которое у законченного подлеца поневоле должны прорезаться нормальные человеческие чувства, о наличии коих он даже не подозревает, – я? Я вертелась перед зеркалом, и моё платье становилось то снежно-белым, то серебряным, и это не было просто игрой света. И в глубине души я почувствовала что-то вроде стыда от того, что использовала не самые честные способы, чтобы надеть это платье: все мои поступки как-то не очень гармонировали с серебряной белизной этого моего свадебного наряда. Однако я быстро справилась с лёгким приступом угрызений совести: моя совесть – зверёк послушный, можно сказать, ручной, и мы с ним обычно не конфликтуем.
Я смотрела на себя в зеркало и жалела, что не могу сделать фотки и послать их домой: Кристина и все без исключения мои знакомые девчонки просто умерли бы от зависти! И ещё я сожалела о том, что не попала в этот волшебный мир раньше – сколько лет потрачено впустую! Но ничего, жизнь впереди долгая – неужели его эльфийское величество король Шумву-шах не одарит свою прекрасную супругу вечной молодостью?
Я выпила поднесённую мне чашу подогретого вина со специями (в голове чуть-чуть зашумело); затем на мои замысловато уложенные волосы надели белую фату – сзади она была длинной, ниже талии, а спереди закрывала лицо, – и почтительно сопроводили к выходу, но не к главному, а к какому-то другому.
На улице меня ожидали украшенная цветами открытая карета, запряженная четвёркой белых лошадей с плюмажами на головах, и почётный эскорт конных рыцарей в серебряных доспехах. За водителя был всё тот же Озаботтэс, одетый во что-то пенно-пышное – менеджер по невестам напоминал крупную зефирину. Таукитянин с поклоном подал мне руку, я уселась, и карета покатилась по зелёной аллее.
Ехали мы недолго – вскоре впереди показалась белая ротонда, окружённая зеленью деревьев. Невест-менеджер затормозил у мраморной лестницы, и я вышла из кареты, не совсем понимая, что же мне делать дальше.
– Поднимайтесь, леди Активиа, – проговорил Озаботтэс, показывая на лестницу, – вас там уже ждут.
Придерживая свое роскошное платье, я бодро одолела подъём – ступенек и было-то с десяток, не больше, – и возле входа в ротонду увидела своего жениха: Шумву-шах смотрел на меня с восхищением. Король был весь в белом – наверно, у светлых эххов для женихов цвета ночи не приветствуются, – на голове у него была надета небольшая и очень изящная серебряная корона, усыпанная драгоценными камнями. Он взял меня под руку, и мы с ним чинно-благородно вошли внутрь этой типа большой беломраморной беседки.
Внутри ротонды было светло, как под открытым небом, – то ли её крыша пропускала свет, то ли снова какие-то магические фокусы. И там я увидела четверых магов – тех самых, которые ловили дракона (так мне показалось). Одетые в снежно-белые хламиды, они стояли полукольцом, и лица их были торжественны. Мы с Шумву-шахом прошли в центр ротонды, остановились напротив этих дедушек с посохами, и…
Дальнейшее я помню неотчётливо. Меня подхватил белый вихрь, снежная метель, но не холодная, а тёплая и ласковая. Я слышала слова, произносимые на незнакомом языке, – в звуках этой речи дышала сама Вечность. Потоки света несли меня, как пёрышко, и мне было невыразимо легко и приятно: хотелось одновременно и смеяться, и плакать. Где-то далеко-далеко, на самом краю Вселенной, тонко звенели серебряные колокольчики, и пели то ли неведомые птицы, то ли ангелы. Я не понимала, что со мной творится, но мне хотелось, чтобы это длилось и длилось – без конца. Счастье, насколько мне известно, – штука очень неопределённая, но в эти растянувшиеся мгновения я была по-настоящему счастлива, и все, что составляло смысл моей жизни, вдруг показалось мне ничего не стоящими мелочами. Я была одновременно и всем, и ничем – в общем, не могу я рассказать о своих ощущениях: у меня попросту не хватает слов…
Король держал меня за руку; я услышала «Согласен ли ты, повелитель Полуденной стороны, взять в жёны Алину-Активию, девушку с Третьей планеты системы Жёлтой звезды, занесённую в наш мир волею Великой Случайности, и пройти с ней долгий жизненный путь?» и короткое «да», сказанное Шумву-шахом. Потом я услышала обращённое ко мне «Согласна ли ты, Алина-Активиа, девушка с Третьей планеты системой Жёлтой звезды, несущая в себе тень дочери князя Эрма Отданона, взять в мужья повелителя Полуденной стороны Эххленда, его величество короля Шумву-шаха, и пройти с ним долгий жизненный путь?» и как бы со стороны – своё собственное «да».
И ударил поток солнечного света. Король поднял мою фату и поцеловал меня – его губы были упругими, сильными и ласковыми, и пахли тонким ароматом неведомых цветов. А затем его величество вообще снял с меня фату. Я сначала даже не поняла, зачем он это сделал – что за обычай такой? – но тут заметила в руках одного из магов корону: точь-в-точь такую же, как у Шумву-шаха, только поменьше. Маг – белая тень, бесшумно скользящая по мраморным плитам, – приблизился ко мне и возложил на меня корону.
– Приветствую тебя, королева Активиа! – провозгласил он.
– Алава… – пробормотала я.
– Что? – недоумённо спросил мой свежеиспечённый муж.
– Не Активиа, – пояснила я. – Дочь горского князя – только частица меня, но и Алина – это не вся я. И поэтому я хочу взять себе новое имя, составленное из обоих моих прежних имён: Алава. Ваши законы это допускают?
– Допускают, – ответил за Шумву-шаха один из магов (король только молча кивнул). – Пусть будет так!
И все четверо магов звучно произнесли нараспев:
– Приветствуем тебя, королева Алава!
«Значит, ещё одного шоу не будет, – подумала я с некоторым разочарованием, – меня обвенчали и заодно короновали. Могли бы вообще-то и разделить эти две церемонии – что у них тут, каждый день появляются новые королевы?».
* * *
К моменту нашего возвращения из местного как бы загса, во дворец уже начали подтягиваться гости. В банкетный зал их пока не пускали, и они тусовались в коридорах и прочих помещениях дворца, ожидая прибытия новобрачных, то есть меня и Шумву-шаха. Мы с его величеством вернулись во дворец той же дорогой и на том же транспорте, на котором я прибыла на церемонию венчания: на цветочной карете с Озаботтэсом за рулём. Вернувшись, мы поднялись по лестничной ковровой дорожке на второй этаж и оказались в огромном зале для пиров, где уже был сервирован свадебный банкет персон этак на пятьсот.
