Андрей Белянин - Моцарт
— Но, Сильвия, вот честное слово, поверь…
— Прошу тебя, прошу, прошу, прошу! Хочешь, яичницей поделюсь? Хочешь колбасу? Всю? Забирай! Но только помоги-и…
— Ладно, — сдался я, поднимая руки. — Ты победила. Магазины откроются в десять. Я — твой.
— Милый, последние слова — лучшее, что я слышала в жизни! — Рыжая недотрога прыгнула вперёд, поймала меня за шею и чмокнула в щёку. — А Ритулю-красотулю с собой не возьмём, пусть ей Вик купальник выбирает. Всё равно у него вкуса нет, а ты — идеал во плоти!
— Я тоже так считаю, — раздался счастливый голосок Риты, и аккуратно расчёсанная блондинка в синем сарафане, кокетливо поблёскивая стёклами очков, вышла из-за пальмы.
— Моцарт, она сидела в засаде и подслушивала. Давай подсыплем ей яду в кофе, а ночью ты поможешь мне спрятать тело?
Я чуть было не ответил «да», потому что Рита, безмятежно скользнув мимо Сильвии и придвинув себе стул, быстро поцеловала меня в другую щёку. Чувствую, что, если дать им обеим волю, они просто в какой-то момент распилят меня пополам. Увольте, никак не греет…
Я поманил молоденького официанта, попросив меню для Риты. Эта русская девочка довольно быстро приноровилась вычленять из черногорского все знакомые слова и из-за незнания языка особо не комплексовала. Хотя в Будве, как я понимаю, практически все говорили по-русски или «говорим мало, но добре разумеем». Сложности были скорее чисто психологического плана. Для русского человека «спасибо», как и «спаси бог», всегда проще и скромнее черногорского «хвала». Так же как русскому легче сказать «прошу вас», чем «молим вас». Но по большому счёту всё это мелочи, главное, что в Сербии и Черногории россияне чувствуют себя куда естественней и свободней, чем в Германии или Великобритании. И слава богу…
— По-моему, нам пора.
— Куда? — с надеждой поинтересовалась Рита, а Сильвия, привстав над столом, сжала вилку в кулаке, целясь в шею подружки.
— Прошвырнуться по магазинам, — вовремя пояснил я.
Где-то кто-то говорил, что эта фраза является магической, потому что якобы безотказно действует на женщин. И — о чудо! — она действительно сработала.
Блондинка молнией метнулась в номер, торжественно передав мне пачку банкнот из кармана спящего Викентия. Сильвия церемонно поклонилась ей, опустила вилку на стол, цапнула меня под левую руку, многозначительным взглядом намекая подруге на свободную правую. Оставив плату на столе, мы так и вышли из кафе втроём. Две красавицы по бокам, я в середине, как преступник, которого доблестные стражи, крепко держа за руки, ведут к палачу. С той лишь разницей, что я не делал попыток вырваться и сбежать, мне это даже чем-то нравилось…
В десять утра мы вошли в первый магазин, и уже там я проклял всё на свете. Причём очень быстро, в какие-то полчаса! Полчаса мне хватило, чтобы возжелать придушить и закопать обеих милашек, и рыжую и светлую, потом в отдельную могилу засунуть толстую продавщицу со сросшимися бровями, а ещё рядом, на ближайшем дереве, повесить вверх ногами создателя насквозь лживого мифа об ангельском терпении! Три могилы посыпать солью и заасфальтировать, а тот гад на дереве пусть и висит, и орёт, и пахнет в назидание остальным бумагомарателям!
Любой мужчина, который более пятнадцати минут ждёт свою ненаглядную в магазине, честно подпишется под моими словами. Тем более если речь идёт о таком деликатном и даже интимном вопросе, как выбор купальника.
— Моцарт, как тебе?
— Моцарт, а это?
— Моцарт, а сзади?
— Моцарт, мне кажется, на попе морщит…
— Моцарт, эта расцветка не слишком агрессивна?
— Моцарт, я из него не вываливаюсь?
— Моцарт, помоги застегнуть.
— Моцарт, а если… Ой, не смотрите!
Я стоял красный, как средиземноморский омар, через раз вытирая пот и не зная, куда девать глаза. Ни Сильвия, ни Рита никогда не являлись передо мной в столь откровенном и намеренно соблазнительном виде. Яркие треугольнички синтетических тканей мало что скрывали, зато мощно будили фантазию, а не все ангелы суть существа бесполые. Разумеется, есть и такие, но я не из них. Нет пупка, нет сосков, всё прочее у меня есть и очень даже готово к функционированию. Я кое-как прикрывался пакетом с только что купленными полотенцами, но поворачиваться боком к девушкам нипочём бы не рискнул. Именно поэтому я стоял в профиль к толстой продавщице. Женщина удовлетворённо разглядывала меня и по одной ей ведомым приметам рекомендовала девушкам чётко определённые модели:
— Не, то не так добро. Да! То красно! Ваш господарь то ценит. Ох и ценит…
В результате получаса моих истерзанных нервов и общего позора было куплено одно парео для Риты и отложено два купальника для Сильвии, которая никак не могла определиться — полнит её белое или слишком открывает. Но страшнее всего был их общий вопль по выходе из магазинчика:
— Моцарт, ты куда?! Мы ещё только начали-и…
Купальники, крем от загара, масло для загара, солнечные очки, тапочки для пляжа, шляпки, водостойкая тушь, скраб для пяток, два больших шёлковых платка с дыркой для головы на манер пончо, шортики, браслеты с балканским узором и специальные энергетические напитки для пляжа, чтобы сжигать жир и не умереть от обезвоживания, ну и огромные расписные сумки, чтобы было куда всё это складывать. Кажется, было что-то ещё, я уже просто не могу вспомнить. В какой-то момент мозг милостиво самоотключился, и это спасло меня от тихой больницы в горах с широкоплечим медперсоналом и кроватями, привинченными к полу…
Примерно часа через два или три я сидел на берегу в маленьком рыбном ресторанчике и кружками пил белое вино. Сильвия с Ритой загорали метрах в двадцати от меня. На то, как они мазали друг друга маслом, сбежалось смотреть полпляжа. Хотя вроде бы уж на побережье чего только не видели… Когда после четвёртого литра я окончательно привёл голову в порядок, вытряхнув из неё нескончаемые вереницы купальников, витрины косметики и щебет моих спутниц, то уже осмысленным взглядом оглядел место, где сейчас находился. Как правило, все приморские ресторанчики похожи друг на друга. Отличие лишь в элементах дизайна, а сервис практически одинаков, выбор вин и блюд тоже традиционен. Я попросил козий сыр и оливки. Возрастной лысый официант принёс заказ, отвернулся к другому клиенту, но…
— Прошу извинить мой вопрос, но что у вас на шее?
— Вы об этом? — Он поставил тарелку с сыром на мой стол и коснулся пальцами маленького круглого шрама под левым ухом. — Неаккуратно брился, понимаете ли…
— Это не след от пореза.
— Порез был приличный. Потом загноилось, пришлось идти к врачу.
— Это укус, — тихо сказал я, глядя ему прямо в глаза.
Мужчина сдвинул брови и наклонился ко мне:
— Вы ошиблись, господарь. Меня никто не кусал. Но вы и правы тоже, это не из-за бритья или фурункула.
— Я могу угостить вас ракией?
— Хвала. Тогда у меня есть пара минут, — согласился он.
В черногорских ресторанах подобные вольности не подсудны, и при обоюдном желании вы можете выпить на брудершафт хоть с главным поваром, если, конечно, он не очень занят.
— Я задержался в Старом городе ночью. — Присев рядом, лысый официант перешёл на шёпот. — Немного перебрал, с кем не бывает, верно? Проснулся утром на мостовой, у ворот. Сам встать не мог, такая слабость накатила. Голова кружилась и тошнота… Добрые люди вызвали врачей. В больнице сказали, что я потерял много крови.
— А ранка была всего одна?
— Да, вот здесь, на шее. Но это не укус, врач говорил, что мне просто проткнули вену. Может, кто хотел поживиться кошельком пьяного, оставив меня истекать кровью…
— Да, криминала везде хватает, — подтвердил я, видя, что именно это человек и хочет услышать. Спроси он моё мнение по этому поводу, я бы сказал ему правду.
Даже в те давние времена вампиры клана Алых Мантий далеко не всегда рвали клыками горло жертвы. Старейшины и благородные приближённые предпочитали пить кровь через стальные трубочки, вставленные в вену. Тактильное прикосновение к «бурдюку с кровью» считалось неприличным и могло запятнать мнимый аристократизм убийцы. Мужчине невероятно повезло — вампира спугнули, или он сам не пожелал выпить его досуха. Такое бывает: когда вокруг бродят беззащитные «стада» людей, можно позволить себе не нажираться сразу, а время от времени отпивать по чуть-чуть у кого захочешь, не напрягая город лишними жертвами.
— А с кем-нибудь ещё были такие же случаи?
— Мне это неизвестно. — Официант встал, шагнул к барной стойке, принял стопку ракии, поднял её, давая понять, что пьёт за мой счёт, и, опрокинув, повернулся к другим клиентам.
Я поддержал его лёгким кивком, правильно оценив достоинство и честность черногорца. Он не сказал ни да ни нет, но и не стал отрицать, что подобное возможно. Теперь я знал, на ЧТО именно мне стоит обращать внимание в первую очередь и куда направиться. Сначала — храм, потом — больница. Надо найти Посланника, спросить у него, вполне может оказаться, что в Старом городе при церкви Святого Иоанна служит кто-то из моего выпуска. В этом случае даже если он откажется мне помочь кулаком или оружием, то наверняка поделится информацией о том, что же реально здесь происходит…
