Вячеслав Рыбаков - После апокалипсиса
Заметив удивленное лицо парня, он пояснил:
— Пустые канистры отлично держатся на воде. Скоро все напьются в хлам. Свяжем их вместе и попрощаемся с этим негостеприимным местом, пока баржа на якоре стоит.
— Капитана свяжем? — обрадовался Сергей.
Озабоченно подняв редкие белесые брови, Механик почесал подбородок, а потом покачал головой:
— Хорошая идея, но, боюсь, ничего не выйдет. Будь я моложе и решительнее, может, и попробовал бы захватить баржу. А если не все там спят? Оружия у нас нет, а с ломиком или даже моим перочинным ножом против ствола… нет, уволь, голубчик. Так что связывать будем канистры, а не Капитана и его людей. Где же у меня еще веревки были, а?
На палубу они выбрались ближе к утру. Небо на востоке наливалось блеклым светом, но потом снова потемнело. Это ветер нагнал туман, да такой густой, что фонарь, болтающийся наверху, еле был заметен мутным желтым пятнышком. С надстройки раздавался могучий многоголосый храп.
Механик долго прислушивался к нему, потом шепнул Сергею, что с каждой минутой мысль о том, чтобы захватить судно, кажется ему все более привлекательной, а потому, чтобы избежать соблазна, надо приступать к делу.
Они прокрались к деревянной пристройке, похожей на небольшой загон для скота. Ощупывая канистры, Сергей нашел те, что были с пробками. Повезло, они стояли сверху. Механик принялся вытаскивать их одну за другой, а Сергей придерживал остальные, чтобы не завалились. Сначала не было видно ни зги, но постепенно тьма рассеивалась. Перетащив канистры к борту, они уложили их плашмя, и Механик стал связывать их попарно, а пары соединять друг с другом. Плот уже вытянулся плоской змеей, когда обнаружилось, что канистры рядом с ними не убывают, и в предрассветном мареве они разглядели, как фигурка в мешковатом одеянии подтаскивает к ним еще одну.
— Ну, вот тебя нам не хватало! — всплеснул руками Механик.
Немая девочка опустила канистру на палубу и стала рядом с ней.
Сергей посмотрел на нее, перевел взгляд на Механика, но не видел его лица.
— Может, возьмем ее с собой? — неуверенно прошептал он.
— Самим бы ноги унести! — так же тихо ответил Механик. — С нами она пропасть может. Черт знает, где сейчас плывем, сколько до суши добираться! Днем кто-то сказал, что к северу баржу сносило, не то течение сильное, не то ветер… Здесь за ней хоть присматривают, кормят.
«Рыжий за ней присмотрит!» — чуть не брякнул Сергей, но вовремя прикусил язык. Он не хотел сердить Механика. Тот хоть и добрый, но вдруг рассердится, оставит его на судне. Впрочем, в глубине души он не сомневался, что все устроится лучшим образом, как до сих пор устраивалось. Быть того не может, чтобы с ним приключилось что-то очень скверное. А побои не в счет.
Как говаривал дядя Харитон, одни прибьют, другие приголубят.
Они продолжали вязать плот, время от времени посматривая на девочку, застывшую маленьким стражником у канистры.
Наконец плот в четыре ряда был готов. Продев сквозь одну из ручек длинную веревку, Механик завязал ее каким-то хитрым узлом, а потом намотал другой конец на полуоторванную железную скобу, торчащую из стены палубной надстройки. Они, ухватившись за крайние звенья, без особой натуги подняли и перевалили через невысокий борт.
Канистры шлепнулись о воду с небольшой высоты, и шуму было немного.
— Теперь лезь на плот, а я поищу шест или доску, — сказал Механик. — А заодно и еды какой-нибудь. Если меня долго не будет или услышишь шум, крики — дерни за конец веревки, узел сам развяжется. Только…
Механик вдруг замер, услышав слабое журчание. Потом раздались неуверенные шаги и неподалеку возникла еще одна фигура. Рыжий сын Капитана уставился на них с раскрытым ртом, потом в руке у него появился нож. Он заорал что-то, выставил лезвие перед собой и стал приближаться к ним мелкими шажками.
Ни малейшего страха не испытал Сергей. Так глупо их затея не могла завершиться. Сейчас либо Механик свернет шею этому крикуну, либо он сам себя нечаянно зарежет, споткнувшись или обезумев. Но все вышло иначе…
Немая девочка, на которую никто не обращал внимания, не торопясь вытянула из складок своего балахона длинную и острую рыбью кость, потом метнулась неслышной тенью к рыжему — и вот кость торчит из горла, пробив насквозь, а сын Капитана, удивленно вытаращив глаза, хрипит и булькает, оседая на палубу, а изо рта его льется кровь. Обойдя бьющееся в судорогах тело, девочка подошла к Сергею и уцепилась ладошкой за его руку.
— Быстро оба на плот! — скомандовал, не растерявшись, Механик.
Он помог Сергею перелезть через борт и держал его за руки, пока тот не нащупал под ногами плоский бок канистры. А затем подхватил девочку и чуть не уронил ее прямо на голову Сергея.
Плот держался на воде хорошо, и звенья не разъезжались под ногами. Сергей и немая девочка отошли на дальний край, чтобы Механику было куда спуститься. Снизу было видно, как тот уже закинул одну ногу на борт, держась за него двумя руками, но почему-то дернулся назад, да так быстро, что лишь нога мелькнула в воздухе. Сдавленный крик, глухие удары, возня — над бортом вдруг возникло перекошенное лицо сердитого деда, но тут же исчезло, и лишь что-то продолжало стучать и перекатываться на палубе, сопровождая это бранью.
Где-то наверху громко хлопнула железная дверь, загрохотали сапоги. Сергей вскочил и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что делается на барже. Он не заметил, как девочка осторожно, на четвереньках, перебралась к крайним звеньям и дернула за конец веревки.
— Не надо! — только успел вскрикнуть Сергей, но веревка уже повисла вдоль борта, а плот стало медленно относить в сторону.
Хоть и быстро светало, ветер снова нагнал туман, и вскоре баржа исчезла в белесой пелене. Некоторое время с той стороны еще доносились крики, но они становились все глуше и глуше, а потом и вовсе стихли.
Сколько прошло времени, Сергей не знал. Когда взошло солнце, а туман растаял, баржа исчезла, словно ее и не было. Возможно, течение в этих местах и впрямь было сильным, но в глубине души Сергей был уверен, что плавучий дом морского народа попросту сгинул за ненадобностью, доставив его в нужное место. Но что это за место, понять было трудно.
Водная гладь окаймлена со всех сторон облачным небом, земли не видно, даже если встать во весь рост. Однажды появился островок, похожий на большую луковицу. Они принялись загребать ладонями, направляя плот к луковице, но одолеть течение оказалось не по силам. Плот унесло дальше, и Сергей только успел заметить; что трава на островке — это всего лишь позеленевшие от старости медные листы. Кое-где облицовка провалилась, там зияли темные дыры.
Немая девочка сидела неподвижно, скрестив ноги под собой.
Сергей пытался заговорить с ней, но она только улыбалась, показывая маленькие острые зубы, а потом извлекла из широкого рукава узелок, в котором оказались два сухаря. Большой отдала Сергею.
Недолгий, но сильный ливень избавил их от жажды. Бока двух канистр были сильно помяты, и во вмятинах собралась дождевая вода. Немного, но им хватило.
Ближе к вечеру Сергей устал высматривать, не виднеется ли где суша. Он растянулся на канистрах, еще не успевших потерять дневное тепло. Лежать было не очень удобно, но море было спокойным, а слабый плеск убаюкивал. Казалось, плот никуда не движется и неподвижно стоит в середине вод. Глаза закрылись сами собой.
Небо уже наливалось ночной гущей, лишь далеко на востоке сполохи молний подсвечивали низкие тучи. Немая девочка сидела на краю плота и озабоченно теребила подол своего платья.
Иногда она поглядывала на спящего парня, переводила взгляд на вспышки молний. Вскоре она легла рядом с Сергеем и прижалась к нему. Сергей что-то пробормотал во сне и снова мерно засопел.
Среди ночи девочка внезапно подняла голову, затем встала на колени и уставилась на яркую точку на горизонте. Она протянула руку к Сергею, чтобы разбудить его, но передумала. Снова легла, но больше не спала, глядя широко открытыми глазами в черные небеса. А когда опять повернула голову к светящейся точке, то увидела, что она превратилась в небольшое яркое пятно.
Девочка осторожно, чтобы не разбудить Сергея, проползла вперед и устроилась на крайних звеньях. Так она стояла и смотрела, как медленно, но неотвратимо растет переливающийся радугой полукруг, и чем ближе подплывал к нему плот, тем больше становился радужный купол, и вот он вырос настолько, что, даже задрав голову, она уже не видела его вершины, и лишь полотнища мерцающих красок разлетались по обе стороны. Вскоре она разглядела место, где основание купола соприкасалось с морем, но в воде не было видно его отражения.
Поверхность из разноцветных искр и огненных лент была совсем рядом, девочка протянула к ней руку, и в этот миг плот коснулся стены света.
