Александра Христова - Мертвое солнце
Расхохотавшись в голос, я подхватил сумку и первым выбежал на улицу. Вдохнув свежий, прохладный воздух, я улыбнулся. Наконец-то я отсюда уезжаю! Свобода!
Выделенной мне лошадью оказался уже знакомый по прошлой поездке Псих. Потрепав коня по холке, я вскарабкался в седло и в нетерпении наблюдал, как медленно усаживаются на коней остальные. У-у-у, да быстрее же! Миледи выразила мое нетерпение пронзительным переливчатым свистом, от которого Псих подо мной вздрогнул и нервно переступил с ноги на ногу.
Наконец, эльфы собрались, и возглавивший отряд Рай первым тронул бока своего коня пятками, направляя его к выходу из долины. Оглянувшись на прощание на замок, я поехал следом.
Глава 5
Все прелести дальнего путешествия меркнут по сравнению с теми неудобствами, которое это путешествие доставляет.
— Ай, чтоб тебя! — Ругнулся я, пришлепывая очередного комара, вознамерившегося цапнуть меня за крыло. Уже объевшаяся комарами Миледи только приоткрыла один глаз и сочувственно пискнула. Мол, хозяин, мне тебя, конечно, жаль, но на комаров я даже глядеть сегодня больше не могу. В ответ я только зашипел и подобрался поближе к огню в тщетной надежде, что испугавшиеся жара комары от меня отстанут. Угу. Аж три раза. В этом мире неправильные комары, и они неправильно выбирают себе цель! Хоть бы один комар хотя бы раз укусил кого-нибудь из эльфов. Но нет! Они все с кровожадным жужжанием летают вокруг меня, желая отведать именно моей кровушки.
Сидящий рядом Элли тихонько хихикнул, на что я одарил его испепеляющим взглядом. Бесполезно — этот ушастый гад только фыркнул. Ну да, ему хорошо, его не кусают. А как быть мне?..
Прошел улэд, как мы покинули насиженное место и отправились в сторону эльфийских лесов на западе материка. И за все это время мы только-только подобрались к границам империи. Порталы, даже на самое малое расстояние, отказывались открываться напрочь, и нам пришлось, скрываясь, как отряду партизан, пробираться через непролазные леса, огибая по широкой дуге любое мало-мальски крупное поселение. На мои гневные вопли было сказано, что такой отряд вооруженных до зубов нелюдей в империи будет воспринят как объявление войны. И все равно, что эльфы, по идее, могут свободно передвигаться по стране, поскольку являются родственниками местного лорда, то есть, меня. Вся империя оказалась одним большим сборищем фанатиков, готовых убить любого, кто не является человеком.
Один раз я, мучаясь от бессонницы, отправился посреди ночи в своеобразную разведку — естественно, один, так как сумасшедших, готовых бродить под лунным светом, среди эльфов не наблюдалось, а Миледи безмятежно дрыхла в котелке, где перед этим готовился ужин — и наткнулся на логово «работников ножа и топора», буквально в полукилометре от нашей стоянки. Как мы не обнаружили друг друга — не знаю.
Решив подобраться поближе, чтобы полюбоваться на разбойников в их естественной среде обитания, я ухитрился не заметить тонкую веревку, натянутую между деревьев и щедро украшенную маленькими колокольчиками, и, естественно, ее оборвал. Звон поднялся неимоверный!
Со всех сторон донеслась отборная ругань — я явно переполошил весь лагерь. А бандитов тут много, не меньше пятидесяти, — и из одной палатки выскочил высоченный, заросший до самых бровей детина, наряженный в одни штаны и сжимающий в руках огромный тесак. Мужик увидел меня, замершего на месте и ехидно ему ухмыльнувшегося, бросил взгляд на обмотавшуюся вокруг ноги веревку и с ревом бросился на меня, выскользнув из тени палатки … А дальше был ужас.
Я за несколько улэдов уже привык, что на меня свет местной луны не действует, и не раз засыпал на площадке башни в замке, задумавшись о чем-нибудь. И ничего — даже кошмары ни разу не снились. Но при этом я не осознавал, насколько губительным может оказаться внешне безобидное светило. Что ж, теперь у меня появилась возможность это увидеть.
Детина пробежал буквально десяток метров… а затем, выронив тесак, с тоненьким писком обхватил голову руками и рухнул на колени. Постепенно писк перешел в утробный вой, детина принялся кататься по поляне, сшибая на своем пути палатки, откуда доносились сочные ругательства — я даже заслушался. Но, тем не менее, остальные «лесные братья» не спешили вылезать из-под накрывших их палаток. Ну да, сохранить свой рассудок всем хочется, а в особенности, когда перед глазами имеется столь яркий наглядный пример.
Распутав, наконец, веревку (а точнее, покромсав ее на кусочки — развязать образовавшиеся узлы мне так и не удалось), я, позабыв о том, что это разбойники, уже было кинулся к детине на помощь… Но мужик, внезапно взревев, аки раненый бизон, подскочил и, подхватив с земли свой тесак, с абсолютно невменяемым видом, роняя с губ слюну, бросился на меня, причем явно не с желанием побеседовать о красоте цветения сакуры!..
Я действовал на автомате. Шаг в сторону, пригнуться, чтобы тесак просвистел над головой, подсечка крылом и вогнать стилет точно в горло. Мужик захрипел и, пролетев мимо меня, пропахал своей уже дохлой тушкой землю, врезавшись черепом в лежащий около потухшего костра котелок. Гулкий звон — и тишина…
Меня затрясло. Вот и первый мой осознанный жмурик… Не думал, что им станет свихнувшийся от света Мертвого солнца бандит. Да я вообще не хотел никого убивать!!
Так, Раалэс, возьми себя в руки. Если я сейчас начну орать и биться в истерике, как мне хочется, то меня просто не поймут. Банально вгонят стрелу под лопатку — и здравствуй, местный рай! Вон, уже несколько бандюков луки сжимают. Вот только выстрелить боятся — все-таки разгуливать ночью без глухого плаща может либо неразумная нечисть, к коей меня явно не отнесли, либо уже сошедшие с ума — как, например, зарезанный мной разбойник. Но опять же, не похож я на блаженного. А вот третий возможный вариант поверг разбойников в уныние. Прежде, чем я успел что-либо сказать, луки были упрятаны подальше, а из ближайшей палатки донесся умоляющий голос:
— Простите нас, са'ар… Пожалуйста, пощадите! Не губите, ради всех богов!..
От неожиданности я икнул, раздумав истерить. Это что же, меня за жреца Мертвого солнца приняли, что ли?! Во дают… Жрецы же все время в своей форме ходят! Да и кос они тоже не носят… По крайней мере, тот улэд, который жил в замке знакомый мне жрец из храма в Харшасе, пока очищал долину, я ни разу не видел его в ином виде, чем при полном параде, с кнутом на боку и с распущенными волосами, прижатыми к голове тонким матово-белым обручем. Или разбойники решили, что мой непрезентабельный вид — это маскировка? Тогда да, они просто не рискнут поднять на меня руку. Все-таки Мертвое солнце умеет карать тех, кто причинил вред его жрецам.
Нацепив на лицо маску невозмутимости (кто бы знал, каких сил мне это стоило!), я подошел к лежащему разбойнику и пинком перевернул его. Безумный взгляд помутневших глаз в никуда, приоткрытый рот, торчащая из горла рукоять моего стилета — и кровь. Много густой крови, практически черной в лунном свете. Вздрогнув, я выдернул клинок и, пару раз воткнув его в землю, чтобы хоть как-то очистить от крови, повернулся к палаткам, из которых на меня с ужасом смотрели остальные разбойники.
Ледяные сферы — излюбленное оружие жрецов — я, разумеется, создавать не умел. Но кто мешает мне заменить его иллюзией?
Огромный — около полуметра в диаметре — льдисто-голубой, светящийся и вымораживающий вокруг себя воздух шар вспыхнул передо мной. Мда… Кажись, переборщил. Даже мне, при виде сего творения моей больной фантазии, стало не по себе. Что уж тут говорить о разбойниках? В принципе, одного такого настоящего шарика хватило бы, чтобы разнести средних размеров город по камушкам.
Окинув как можно более грозным взглядом побелевших бандитов, я пристально уставился на того, кого посчитал атаманом этой шайки-лейки. По крайней мере, золотые перстни, массивные золотые кольца в ушах и наглый вид у этого типа имелись.
— Завтра я вернусь, — тихим голосом начал я. Бандиты дружно вздрогнули и сжались в комочек. Хмыкнув, я продолжил: — Если я обнаружу, что вы еще здесь — уничтожу всех! Кстати… — я щелкнул пальцами, и шар рассыпался на искорки, часть которых растаяла в воздухе, а часть полетела к бандюкам. Дождавшись, пока каждого из бандитов отметят искорки, я добавил: — Это моя метка. Если я узнаю, что кто-либо из вас снова принялся за старое — превращ-щ-щу вс-с-сех в ледяные с-с-статуи! — Под конец своей речи я добавил в голос шипящих ноток.
Бандюки дружно закивали, словно китайские болванчики. Хмыкнув, я развернулся и, стараясь не смотреть на окровавленное тело под ногами, направился в лагерь. Меня снова начало трясти, а перед внутренним взором все маячило лицо убитого бандита. Никогда не был убийцей, и ощущения от моего первого жмурика мне совсем не нравились. Та-а-ак… Где-то в сумке у меня была бутыль со спиртом… Сейчас упьюсь в дымину и завалюсь спать. Пусть я буду маяться похмельем, чем меня всю ночь будут терзать муки совести…
